Дремлющая Бездна

— Я и не представляла себе масштаб военных действий.

— Праймы стремились полностью нас истребить.

Последние слова дались ему с трудом, причиняя почти физическую боль. Ужасное время. Аарон вздрогнул. «Откуда мне известно, какой была эта война?» Глубинный инстинкт подсказывал, что он не настолько стар.

«Бестия» продолжала спуск сквозь рваные облака нижнего слоя; ее корпус сверкал, словно солнце, распространяя вокруг узкие и длинные щупальца накопленного электричества. Скорость ветра на этой высоте снизилась до ста пятидесяти километров в час, но из–за плотности воздуха устройства инверсной гравитации с трудом удерживали корпус судна в стабильном положении.

Когда корабль вдруг задрожал, Корри–Лин постаралась скрыть свою тревогу. Они попали в полосу облачности, и несущиеся с сумасшедшей скоростью градины врезались в силовое поле. Треск было слышно даже в каюте.

— Ага, теперь понятно, почему здесь не летают никакие капсулы, — пробормотал Аарон.

В области экзозрения он видел, как купол меняет коэффициент проницаемости, давая им возможность проскользнуть внутрь. Скорость ветра снизилась до ста километров в час.

За пределами купола от города почти ничего не осталось, хотя в свое время в Каджаани проживало около трех миллионов человек. После нападения праймов силовое поле сдерживало натиск штормов, защищая станцию ККТ, чтобы можно было эвакуировать жителей на Анагаску. Бури на планете набирали силу, растительность уже начала сохнуть и погибать, и выделенные правительством машины доставляли беженцев из отдаленных районов всех континентов. Через семь недель и три дня после того, как премьер–министр планеты первым подал пример, ККТ закрыла червоточину на Ханко. Если здесь кто–то и остался, все контакты с окружающим миром прервались. К тому моменту для поиска людей были приняты все меры, удалось осмотреть все известные поселения и отдаленные фермы.

После ухода человечества силовые барьеры, защищающие города, один за другим стали падать, штормовые ветра обрушились на здания, а наводнения размыли вокруг них почву. Такому яростному натиску не смогли противостоять даже современные сверхпрочные материалы. Постройки начали трескаться и разрушаться. Наступила ледниковая эпоха, дожди сменились снегом, потом пришли льды. Каменистые осыпи скрыли обледеневшие развалины, уничтожив последние признаки обитаемого мира.

«Бестия» миновала силовой барьер и оказалась в тихом и теплом замкнутом пространстве, где располагалась главная база Реставраторов. Купол накрывал значительную часть бывшего городского парка. Землю под защитой силового поля дезактивировали и заново засадили растениями. Здесь, как и прежде, зеленела трава и стояли небольшие аллеи деревьев. Гроздья парящих наверху сфер полифото излучали свет, имитирующий солнечные лучи, по ирригационным трубам поступала чистая вода, в воздухе, вопреки постоянно темному небу и леденящим ветрам снаружи, порхали насекомые и даже птицы.

Корабль приземлился на небольшой забетонированной площадке на краю парка, где стояло всего одно судно — тридцатилетний торговый комби–транспорт с двигателем на непрерывной червоточине, который мог перевозить как людей, так и грузы. Разница между двумя судами была колоссальной: гладкий пурпурный с хромовой отделкой корпус «Бестии» и темно–серый фюзеляж из титаново–карбонового сплава с потускневшими логотипами.

Аарон и Корри–Лин плавно вылетели из шлюза и встали на бетон между пятью приземистыми опорами. Встретить их вышли десять человек — целая толпа по масштабам базы; всем интересно было посмотреть на неожиданных гостей. Во главе делегации стоял Ансан Пуриллар, слегка располневший мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами, в простой темносиней куртке с эмблемой Реставратора на рукаве.

— Приветствую вас, — заговорил он. — И хочу узнать, что привело вас сюда. Не поймите меня превратно, мы рады вас видеть. Но у нас еще никогда не было посетителей. Никогда.

Под его радушной приветливой улыбкой угадывался решительный и твердый характер.

Биононики Аарона провели пассивное сканирование. Директор Пуриллар, как и все его коллеги, оказался обычным Прогрессором. Ни одного Высшего среди них не было.

— Причина довольно деликатная, — сказал Аарон, смущенно усмехнувшись. — Э… Корри…

— Я разыскиваю одного человека, — подхватила она.

Ее низкий скорбный голос, наполнивший местную гея–сферу болью, произвел сильное впечатление на Аарона. И члены делегации мгновенно откликнулись сочувствием и пониманием.

— Мужчину. Йиго. Мы любили друг друга. А потом все кончилось. Это моя вина. Я так глупо себя вела. Не надо было… Я не хотела…

Она убедительно всхлипнула и опустила голову, и Аарон покровительственно обнял ее за плечи.

— Ну, ну, — успокаивал он ее. — Им не обязательно знать детали.

Корри–Лин кивнула и отважно продолжила:

— Он уехал. И я осознала свою ошибку только спустя долгое время. Но я обидела его, сильно обидела. Я разыскивала его три года. Он изменил имя и внешность, но его сестра проговорилась, что он отправился сюда.

— Кто же это? — спросил директор Пуриллар.

— Я не знаю. Мне известно только то, что сказала его сестра, что он принял участие в проекте Реставрации. И я не могла не прилететь. Если есть хоть какой–то шанс…

— Гм, да, конечно. — Он оглянулся на коллег, но они лишь переглядывались между собой, ожидая, что кто–то признается. Тот самый. Пуриллар жестом обвел группу. — Кто–то кажется вам знакомым?

Корри–Лин с отчаянием покачала головой.

— Нет. Возможно, я его не узнаю. — Она подняла голову. — Йиго, пожалуйста, если ты здесь, прошу тебя, подай мне знак. Я хочу только поговорить. Пожалуйста.

Никто не ответил на ее взгляд.

— Это не обязательно делать при всех, — сказала она. — Подойди ко мне попозже. Я правда, правда, очень тоскую по тебе.

Последние слова вызвали в Гея–сфере взрыв неподдельного отчаяния.

— Ну, ладно, — с облегчением вздохнул Пуриллар. — Это можно организовать. Давайте снова встретимся за ужином.

Люди стали расходиться, старательно сдерживая улыбки. Отойдя на несколько шагов, они разбились на пары и, наклонив головы друг к другу, стали оживленно обсуждать неожиданное событие.

Аарон, сохраняя бесстрастное выражение, посмотрел им вслед. Об их приезде на базе будут разговаривать еще лет двадцать.

Ансан Пуриллар остался стоять перед своими непрошенными гостями, одной рукой в замешательстве почесывая густую шевелюру. Его гея–частицы тоже излучали немалое беспокойство.

— Вы можете остановиться у нас, с тех пор как началась Реставрация, здесь освободилось немало домов. Но, честно говоря, я полагаю, что на вашем корабле будет намного удобнее. — Он с завистью оглянулся на «Бестию». — Наши жилые помещения не обновлялись уже лет сто.

— Вы очень добры, но, конечно, мы останемся на корабле, — ответил Аарон. — Мы не хотим причинять излишнее беспокойство.

— Что вы, напротив, — смущенно сказал Пуриллар. — Ваш приезд благотворно повлияет на моральное состояние людей. Единственное доступное нам развлечение — это сенсорные постановки, но со временем они бледнеют. А тут такая интрига… Романтическое прошлое одного из нас, старых и скучных парней.

— Сколько же времени вы здесь провели? — поинтересовался Аарон.

— Лично я? Скоро отмечу двадцать пять из последних ста тридцати.

Аарон присвистнул.

— Какая целеустремленность! Не могли бы вы назвать ее причину?

Пуриллар поманил их рукой за собой и зашагал по траве.

— Мне уже почти триста лет, так что это лишь небольшая часть моей жизни. И я не против пожертвовать временем, поскольку могу растягивать жизнь, пока не надоест.

— Очень похоже на философию Высших.

— Вероятно. По окончании проекта Реставрации я, возможно, и сам мигрирую в центр. Культура Высших мне вполне подходит.

— Но чем был вызван первый приезд?

— Все довольно просто. Я встретился с одной из Реставрированных. Эта женщина погибла сразу после атаки праймов, ураган застал ее вне силового поля. Спустя семь веков одна из наших команд обнаружила ее тело и извлекла ячейку памяти. Женщина была клонирована в новом теле и продолжила счастливую жизнь на Анагаске. Меня привлекла ее энергия; женщина обзавелась большой семьей и наряду с занятостью в местной общине вела насыщенную деловую жизнь. Мне вдруг подумалось, насколько беднее стал бы мир — мой мир — без нее. И тогда я подписал контракт. А здесь мы сами видим найденных людей: как их извлекают, опознают, определяют ДИК, затем восстанавливают ячейку памяти — вплоть до оживления. Это ни в чем не повинные люди, застигнутые врасплох, не заслуживающие смерти; жертвы отвратительной войны. Можете назвать меня эгоистом, но только представьте себе, какую радость это приносит.