Пангоды

Поселок и людей в нем удалось спасти. Практически за сутки авария была в основном ликвидирована.

Игорь попал домой только на вторую ночь. В общежитии стояла еще минусовая температура - трубная разводка здесь уцелела (вовремя слили воду), но тепло запустили только час назад. Жена с подругой, одетые в полушубки и валенки, спали на кровати под всеми одеялами, которые нашлись в доме. Сиял в темноте раскаленный "козлик". Потрогал батарею: оживает, урчит. Нет, впрочем, урчит не батарея. Странный дребезжащий, переходящий в турбинный гул, звук доносился от холодильника. Игорь, уже без всяких сил, все же засмеялся и сказал вслух: "Ну, что ты, чудак, тарахтишь!... Минус десять же в комнате! Согреться хочешь?..."

С тех пор так и дребезжит, друг "Юрюзань"...

Железную дорогу в Пангодах пришлось прокладывать параллельно взлетной полосе, чуть потеснив болота, другого варианта не было. Таким образом, она попала в зону "боковой полосы безопасности", что и заметил нынешней ночью "свежий" пилот-инспектор. А между тем, в буквальном смысле, параллельная эксплуатация аэродрома и "железки" ведется уже несколько лет. А знал бы инспектор, что и железнодорожная станция "Пангоды" и аэропорт "Медвежье" находятся в ведении... одного диспетчера! Иначе невозможно, только так можно соблюсти безопасность: пока поезд едет - самолет не сядет и не взлетит. И наоборот.

Нет, что ни говори, по букве инспектор прав. Это Фетисов и сам понимает. Летать стало действительно опасно: с одной стороны жэдэ-полотно, с другой - жилой сектор. Да и неудобств много стали причинять жителям. Например, то и дело прибегает заведующая столовой: "Игорь Николаевич, не сажайте рядом МИ-6, после него у нас борщ с песком получается!... "

Вспомнилось забавное. Однажды население собралось на какую-то летнюю гулянку, праздник, может, день строителя, в центре поселка: столы, шашлыки, то, се... Солнечный день, мужики в безрукавках, женщины вспомнили, что они женщины - расфуфырились, накрасились, прически понаделали... Прямо светский пикник. Надо же было угораздить в это время прилететь "шестерке". Пассажирский МИ-8, и тот разгоняет на все четыре стороны, что рядом окажется, а уж эта грузовая махина!... Скатерти со столов долой, шашлык в песке, женщины с разбитыми прическами, как медузы на ветру... Чуть пилотов не побили, бегают, лохматые, вокруг машины, ругаются очень интересными словами.

Да, пангодинских женщин если завести! Это ведь они начали строчить-трубить во все инстанции: в поселке уже несколько сот детей, они подрастают, учиться негде! Прилетела какая-то комиссия. Население пригласили в клуб, пришли женщины - яблоку негде упасть. Те, что на трибуне, стоят на своем: поселок вахтовый, детям здесь делать нечего, мол, это было заранее указано в вызовах всех ваших мужей. Не положено!...

Что там поднялось! Комиссии пришлось срочно ретироваться, уходили очень быстро, но буквально "сквозь строй" разъяренных пангодинок. Потом многие из этих фурий, явно преувеличивая, хвастались, уточняя, у кого сколько в кулаке осталось "комиссаровых" волос, кто сколько пуговиц оборвал с ответственных пиджаков. В последствие этот факт неудавшейся беседы оброс еще более невероятными подробностями, но дело сдвинулось, скоро началось строительство первой школы...

"Так-то, пилот-инспектор. Утром разберемся. Кто ж тебе разрешит кислород Пангодам перекрывать... Не положено-положено!" - Игорь выключил плитку под парящим, как паровоз, чайником, откинулся на спинку стула, прислонил голову к стенке, закрыл глаза. - "Где люди живут... Там и положено..." - подумал он вяло, уже во сне улыбаясь своему "мудреному" резюме.

Пройдет всего год и будет открыт новый аэропорт, в достаточной дали от поселка. Это будет, пожалуй, его единственное существенное отличие от старого аэродромного комплекса. "Грунтовка" останется "грунтовкой". Попытка открыть регулярное пассажирское авиасообщение с "землей" закончится неуспешно: однажды прилетевший из Тюмени АН-24 слегка "промахнется" мимо полосы, и ему придется доостанавливаться на тундровых кочках. Для людей и машины последствий никаких, но пассажирские рейсы для больших самолетов отменят. Пангодинцы будут продолжать летать на материк через Надым, их мытарств всегда будет на одно стокилометровое авиаколено больше, чем у соседей-надымчан, как и всех северян тоже обреченных на долгие летние перелеты и переезды.

Знаковым покажется Фетисову первое утро после открытия нового аэропорта. Он приедет на работу очень рано и начнет привычный по старому рабочему месту обход. Он заметит, что собаки, еще во время строительства прижившиеся в новом аэропорту, необычно возбуждены и увлекают обходчика за собой. "Значит, след", - подумает Игорь. Действительно, на снегу будут четко вырисовываться огромные следы от медвежьих лап. Следы пойдут по периметру, вдоль аэродромной границы. Возле нескольких "тумб", установленных через каждые сто метров аэродромной полосы, снег будет желтым... "Пометил хозяин!... - весело подумается Фетисову. - А как же, - "Медвежье"!..."

И будет страшная ночь морозной весной 1982 года: четыре огромных гудящих факела - двухсотлитровые железные бочки с соляркой и ветошью - по вершинам расчищенного наспех от снега квадрата. Здесь обозначится новая вертолетная площадка, поближе к беде, для немедленного приема малых судов медицинской авиации... В этой аварии на газопроводе сгорят заживо или замерзнут, в панике, несколько человек... Служба Фетисова обеспечит возможность ночных спасательных полетов. Благодаря авиации будут сохранены десятки жизней...

И будет город Новый Уренгой, куда Фетисову придется летать в командировки - пригодится его опыт работы в экстремальных северных условиях. Там, в такой же приполярной тундре, для целей ускоренного строительства города и объектов уникального месторождения, тоже будет эксплуатироваться аэропорт, поначалу "не нормальный" в привычном, материковом понимании...

Но все это и многое другое случится потом...

Пока же Игорь Фетисов спит, уронив голову на плечо. До подъема остается еще почти целых два часа. Он еще не знает, что как раз в это время самолет АН-12, с тем же пилот-инспектором на борту, взлетает с тюменского аэропорта "Рощино" и берет курс на... "Медвежье". Инспектор спешил обратно на север. Сообщив о своем ночном "северном" подвиге он получил за это незамедлительный нагоняй и приказ до утра исправить созданную им недопустимую ситуацию на стратегически важном для страны объекте. Ровно в семь он, тревожно поглядывая на часы, стремительно зайдет в диспетчерскую, потребует соответствующий журнал и ниже своей предыдущей записи начертает: "Полеты в аэропорту "Медвежье" воздушным судам первого и второго класса РАЗРЕШАЮ".

НАШИ ПАНГОДЫ

Период работы Леонида Семеновича Чугунова в должности начальника Медвежинского ГПУ ассоциируется с выходом невзрачного поселка с безликой архитектурой на параметры маленького города. При нем появились первые монументальные сооружения культбыта, приняла облик проспекта центральная пангодинская улица...

...Последний раз мы встретились с Чугуновым, Генеральным директором "Надымгазпрома", в выставочном зале Дома культуры, где проходила выставка Кировского художественного музея, организованная, кстати, руководством Надымгазпрома специально для Пангод. До этого я имел беседу с директором музея, которая сказала, что сколько бы она не бывала в Пангодах, поселок поражает ее каким-то благоговейным отношением жителей к прекрасному. Может быть потому, что здешние люди обделены многими атрибутами цивилизации (театры, музеи, картинные галереи и т.п.), даже если сравнивать с Надымом. Именно под впечатлением предыдущей беседы я начал разговор с "газовым генералом". Разговор, который продолжался от силы минут пять.

Я выразил мнение, используя энциклопедические сведения: Пангоды город по российским стандартам, - здесь проживает более 12 тысячи человек, и не менее 85 процентов населения заняты вне сельского хозяйства.

Да, согласился Чугунов, поселок - не совсем справедливая характеристика социального статуса Пангод. Но недаром этот "маленький город" в шутку называют большой деревней. Эффект "деревни" будет еще долго здесь проявляться, даже когда Пангоды станут городом "де юре". Это, в общем-то, для Севера неплохо. Человека здесь ВИДНО. Какой ты есть, таким тебя и знают. Плохому труднее скрыться. Раньше и в Надыме - приезжий человек, как бы того не хотел, принимал психологию Севера, психологию именно этого города. Теперь, когда город вырос, человек отчасти "затерялся". Все больше приезжих не принимают местных традиций, заложенных ранним освоением, и формируются сами по себе...