Страница 6 из 10
— Они сказали, что я могу найти тебя здесь, Ибрам.
Гаунт посмотрел вверх. Полковник Колм Корбек присел рядом с ним.
— Что нового, Колм? — спросил Гаунт, кивнув своему заместителю.
Большой человек с густой бородой оперся о поручень. Его оголенные предплечья были как окорока, украшенные под волосами синими спиралями и звездами.
— Итак, что говорил лорд-генерал Ван Войтц? — сказал Корбек.
— И каков он? — добавил он, садясь рядом с Гаунтом, свесив ноги с решетки.
— Я как раз сам об этом думал. Иногда трудно понять, каков командующий. Дравере и Штурм не в счет, фес с ними. Ублюдки, они оба. Но Булледин и Слайдо…оба они были хорошими людьми. Меня всегда возмущал тот факт, что Люго заменил Булледина на Хагии.
— Люго, — проворчал Корбек. — Только не начинай…
Гаунт улыбнулся.
— Он поплатился. Макарот разжаловал его.
— Император защищает, — ухмыльнулся Корбек.
Он достал флягу из кармана штанов, отхлебнул и предложил ее Гаунту.
Гаунт покачал головой. Он воздерживался от алкоголя почти с пураитанской убежденностью со времен темных дней на Хагии несколько месяцев назад. Там он и его Призраки едва не заплатили за ошибки лорда-генерала Люго. Загнанный в угол и расстроенный, мучимый острым чувством ответственности, налагаемой на него его наставниками Слайдо и Октаром, Гаунт подошел ближе к личному краху, чем когда-либо в своей карьере. Он сильно запил, позорно, и позволил своим людям страдать. Только милость Императора, а возможно и Беати святой Саббат, спасли его. Он отбился от сил Хаоса и своих личных демонов и разбил архиврага, заставив оттянуть войска за считанные часы до падения Хагии.
Хагия была спасена, Люго опозорен, а Призраки выжили, и как активное соединение, и физически. Никакой из этих с трудом пройденных этапов Гаунт не хотел бы повторить.
Корбек вздохнул, забрал назад флягу и отпил снова. Он скучал по старому Гаунту, командиру, который мог расслабиться и пить ночь напролет со своими людьми столь же усердно, сколь мог сражаться за них на следующий день. Корбек понимал осторожность Гаунта и не имел никакого желания видеть своего любимого командира снова впавшим в неистовое пьяное недовольство. Но ему не хватало свойского Гаунта. Теперь между ними была дистанция.
— Итак, каков этот Ван Войтц?
— Ван Войтц хороший человек, я думаю. Я слышал о нем только хорошие отзывы. Мне нравится его стиль командования.
— Чувствую, что есть 'но', Ибрам.
Гаунт кивнул.
— Он направляет урдешцев в первую атаку. Не думаю, что они переживают за это дело. Он должен доверять мне, и тебе. Призракам, я имею ввиду.
— Может быть, он на нашей стороне на этот раз.
— Может быть.
— Как ты сказал, часто трудно составить мнение о командующем с первого взгляда.
Гаунт повернулся и посмотрел на Корбека.
— Что ты имеешь ввиду?
— Посмотри на нас.
— Что 'посмотри на нас?'
Корбек пожал плечами.
— Когда я впервые тебя увидел, то подумал, что на мою голову свалился самый худший командир в Империуме.
Они оба рассмеялись.
— Конечно, моя планета погибала в то время, — сказал Корбек, когда их веселье поутихло. — Затем, я обнаружил, что ты…
— Что?
— Ладно.
Гаунт поднял тост с воображаемой рюмкой. Спасибо за этот дежурный жест доверия.
Корбек посмотрел на Гаунта, все веселье ушло из его взгляда.
— Ты лучший фесов командир, какого я только встречал, — сказал он.
— Спасибо, Колм, — сказал Гаунт.
— Эй, — тихо сказал Корбек. — Смотрите, сэр.
Снаружи выглянуло солнце, и ядовитые облака уплыли прочь от иллюминаторов. Они посмотрели наружу и увидели широкий силуэт дирижабля, эскортировавшего их. Дирижабль, в километр длиной, окрашенный в серебро снизу и в белый сверху. Они насчитали восемь двигательных гондол вдоль его днища с вращающимися гигантскими пропеллерами. За его пределами во внезапно мерцающем свете они заметили следующий дирижабль в построении.
Плывущие острова, вооруженные и бронированные, каждый нес до четырех тысяч человек на борту.
— Фес! — повторял Корбек. — Ущипни меня! Мы на борту одного из них?
— Да.
— Я знал это, но стоит увидеть это, чтобы знать, ты знаешь, что я имею ввиду?
— Да.
Гаунт посмотрел на Корбека.
— Мы готовы, Колм?
— Не совсем. Я даже не собираюсь говорить тебе о ситуации с боеприпасами. Но…ладно, мы готовы настолько, насколько можем.
— Тогда этого достаточно для меня.
ЗОНА ВЫБРОСКИ ИЛИ ПОКОЙНИКИ
СИРЕНХОЛЬМ, ПОБЕРЕЖЬЕ ЗАПАДНОГО КОНТИНЕНТА, ФЭНТИН, С 212 ПО 213.771, M41
'Было много криков, много толчеи, много движения поначалу. Затем все просто успокоились. Мы знали, что должно последовать дальше. Потом мы спустились. Вниз по веревке. Гак! Гак господень! Вот это было приключение!'
Джесси Бэнда, снайпер, Танитский Первый.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ночь опустилась три часа назад. Безлунная, как и обещал тактик Байота. Дул слабый восточный ветер. Безграничный мрак снаружи был как черная бездна, нарушаемая только далеко внизу блеклой пеной загрязненных облаков и белесым туманом.
Грузные дирижабли двигались темными массами в режиме полного затемнения с опущенными жалюзи и выключенными габаритными огнями над территорией более шести сотен квадратных километров, отмеченных как район рассредоточения. Они направлялись на север. К Сиренхольму. Было двадцать один десять по имперскому времени.
Командующая Джагди, одетая в неуклюжий зеленый противоперегрузочный костюм и красный шлем, завершала свой последний инструктаж, пожимая руки по очереди каждому из персонала звена Гало. Они столпились вокруг нее на краю вторичной взлетной палубы дирижабля 'Нимбус' и теперь вставали с насестов, устроенных на канистрах с горючим и поддонах с пушечными снарядами, чтобы пожать ей руку.
Вторичная взлетная палуба была ярко освещена и сотрясалась от шума и движения. Палубные команды носились взад и вперед, освобождая якорные тросы, отцепляя подающие шланги и отодвигая пустые вагонетки из-под боеприпасов с дороги. Пневматические приводные устройства и храповики взвыли и затарахтели, когда последние несколько панелей были привинчены. Артиллерийско-технические команды прошли мимо ряда ожидающих боевых самолетов, приводя в боевую готовность боеприпасы, подвешенные на крыльях, и благословляя их. Группа палубных сервиторов следовала за техножрецами, подбирая взрыватели, помеченные биркой из желтого пергамента, означавшие, что оружейники идут следом.
Шесть истребителей-бомбардировщиков 'Мародёр' звена Гало выстроились ёлочкой вдоль палубы в промасленных фиксаторах. Три были обращены к левому борту, три к правому борту, все под углом сорок пять градусов к кормовой части.
Полетные команды, по полдюжины на каждого сорокатонного монстра, отошли к центральной линии палубы и забрались в свои летательные аппараты.
Прозвучала сирена, затем короткие гудки клаксона. Янтарные огоньки в ряду у центральной перемычки потолка отсека начали мигать.
Джагди подобрала свой шлем и отошла к дальнему концу палубы позади изогнутого пульта управления продувкой.
Основное освещение внезапно отключилось после предупредительного сигнала. Замигали ряды маломощных палубных огней, заливая своим слабым свечением решетку пола. Палубные команды со световыми стержнями прошли вдоль линии, сигнализируя флажками. Люки и фонари кабин начали закрываться, техники спрыгивали и отодвигали прочь легкие лесенки техобслуживания. Массивные тяговые туннельные турбины, по четыре на каждом корабле, начали заводиться. Раздался протяжный свист, сотрясая палубу.
Джагди надела вокс-гарнитуру, чтобы можно было слышать.
— Гало два, завелся.
— Гало четыре, проверка.
— Гало пять, теперь завелся.
— Гало три, завелся, есть!
— Гало шесть, завелся.
— Лидер Гало, подтверждаю, завелся. Двадцать секунд. Ожидаю сигнала.