Дикая кошка

Ф. Марз

ДИКАЯ КОШКА

I

Старому мельнику, грузину Бежану, не спалось. Лежа на длинной деревянной тахте (1), он давно уже ворочался с боку на бок: беспокойные мысли роились в голове и отгоняли сон. До слуха явственно долетали ритмические, чередующиеся с большой правильностью звуки колеса миниатюрной водяной мельницы, или "колотовки".

Колотовка работала без устали, приводимая в движение стремительной струей падающей с обрыва воды.

Бежан думал о том, что скажут ему сегодня мужики, когда приедут за мукой.

- Будут браниться, - рассуждал мельник, - а ведь того не поймут, что колотовка полдня не работала - стояла... А тут из деревни явится сын, попросит мучицы. Бедный он, да ведь и мне же надо как-нибудь жить на свете - у самого нет лишнего куска... Эх...

И старик поднялся. Заглянув в крошечное окошечко своей избушки, он увидал, что приближается утро.

Полупрозрачная пелена тумана ползла вверх - чья-то повелительная рука поднимала ее, - и выступали горы, блистая своей девственной красотой. В воздухе стояла чуткая тишина, и только резкие звуки колотовки грубо нарушали сладкий покой наступавшего утра.

Бежан открыл низенькие двери и вышел.

Двадцатый год он приблизительно в одно и то же время выходит из этой избушки, направляясь к своей кормилице-колотовке. Отрезанный от родной деревни, отстоящей в пяти верстах, жил одиноко старый Бежан, жил в надежде, что и умрет спокойно здесь же.

Выйдя на свежий предутренний воздух, старик заметил, что скрытая горами заря разгорается.

- Еще немного-немного, и вспыхнет яркое солнышко, - сказал про себя Бежан.

Бодрой походкой направился он к мельнице, открыл запертые на замок двери, по привычке заглянул в постав, взял щепотку муки на зуб. Потом тщательно осмотрел все предметы, лежавшие на полочке, и вновь запер двери, замкнув их.

Было уже светло.

Старик вспомнил вдруг, что ему еще что-то нужно сделать, и направился к опушке большого леса. Среди множества самых разнородных деревьев возвышался кряжистый старый дуб. К нему подошел старик и через небольшое отверстие в стволе заглянул внутрь. Глубокий мрак наполнял дупло дерева, и несколько минут старые глаза Бежана не видели ничего, кроме фосфорического блеска знакомых ему глаз.

Наконец, когда мрак рассеялся, Бежан увидел серую фигуру дикой кошки, сладко растянувшуюся в гнезде. Пара котят прикорнули к матери и спали безмятежным сном.

- Спишь? Жива-здорова? Ну и хорошо, - рассуждал старик, отходя от дерева.

- И чего ее не любят люди. А мне она люба. Не то, что медведь, или волк, или еще лиса. Эти звери вредные, опасные. А кошку не тронь, так она тебе еще пользу сделает. Сколько было в колотовке мышей, крыс почти всех поела. А птички как раньше таскали зерна! Только выйдешь куда, сейчас влетят и воруют напропалую... А теперь пусть какая осмелится явиться! За что же я буду ее гнать? А узнай наши, что она здесь, сейчас же ей конец - не любят ее, как черта.

Встретился старый Бежан с кошкой случайно еще в прошлом году. Зайдя как-то днем на мельницу, он заметил, как что-то серое, похожее на домашнего кота, но размерами значительно больше, стремительно выскочило через полузатворенные двери. Долго недоумевал Бежан. Он никак не мог понять, откуда могла взяться кошка в этом глухом лесу. Не из деревни же? И только потом сообразил старик, что ведь это просто дикая кошка. Много лет прожил Бежан на свете, но дикой кошки никогда не видел.

Вторично встретил кошку Бежан, когда она тащила в зубах крысу из той же мельницы. И с этого дня стал выслеживать ее жилище.

Напрасны были, однако, его попытки открыть ее местопребывание. И только через несколько месяцев, днем случайно он увидел ее на ветке дуба, и, когда подошел к дереву, она скрылась, нырнув на его глазах в дупло. Тут и нашел старик ее жилище. С тех пор он каждое утро навещает ее. Сначала кошка дичилась и фыркала, потом так привыкла к безобидному старику, что делала вид, будто не замечает его присутствия.

Старый мельник ценил услуги кошки, истреблявшей мышей, и очень обрадовался, когда она привела двух котят.

II

Не доверяясь всецело этому высокому седому человеку, который ежедневно подходил к ее родному гнезду, кошка долго осматривалась, прежде чем сползла с дерева.

Кошка была желтовато-серого цвета с тремя характерными черными полосками на голове, переходящими в одну широкую, которая ложилась вдоль всей спины.

Несколько веселых и быстрых прыжков унесли ее в лесную чащу. Здесь она легла на толстый слой прошлогодних листьев и несколько раз перевернулась на спине, выпуская длинные когти. Какой-то посторонний шорох заставил ее сразу подняться на ноги и насторожиться.

Тревога оказалась ложной. В чаще дубняка стояла тишина. Приторно-сладкий запах азалий слегка кружил голову, и кошка, игриво подпрыгивая, почти неслышными шагами продолжала углубляться в хорошо знакомый ей лес.

Вдруг она остановилась и внимательно начала всматриваться в то место, где кончался стройный лес и начиналась обширная поляна, вся украшенная роскошными цветами. Как змея, ползла кошка между кустами орешника и травой. Невидимая среди шевелящихся стеблей, она тихо, но безостановочно приближалась к намеченной цели.

В это время, далекий от всякой мысли об опасности, на опушке леса стоял фазан, поклевывая гусениц, облепивших куст терновника. В своем роскошном оперении этот красавец южнокавказских лесов только что собирался криком привлечь к обильной трапезе свою подругу, как вдруг уловил чьи-то приближающиеся шаги и хотел подняться, но в тот же момент чудовищные когти вонзились в него, и он увидел страшную пасть...

Полетели в сторону перья, хлынула кровь из перекушенного горла кошке досталась богатая добыча.

Окончив кровавую трапезу, остатки фазана она понесла своим детенышам. Они мирно спали, когда вскочила в дупло мать. Радостным мурлыканьем встретили ее и дружно принялись уничтожать мелкие кусочки вкусной дичи.

III

Зима явилась незаметно. В горах лег глубокий снег, и оттого внизу было прохладно. По утрам оголенные деревья слезились, словно плакали о потерянной красоте своей. Это густые туманы задерживались на ночлег и оставляли сырость.