Страница 2 из 7
В метро
Поезда подходили, потом отходили;Выпустив и впустив, и хлопнув дверями…Уносились в тоннель, простреленный навылетТьмою с фонарями…А я всё ждал и ждал…Напрасно!..К полуночи шло…Вагоны пустели…С красного на зелёный, с зелёного на красныйМенялся свет светофора в тоннеле…А время ползло и ползло себе мимоКаким-то усталым, потрёпанным мимом.В его непрестанном и жгучем кривляньеЧиталось: «Напрасны твои ожиданья!».Уйти бы, уйти – и надеждам конец;Да только они тяжелей, чем свинец –Подняться нет сил…Точно ствол у виска,У сердца готовит свой выстрел тоска.Пока же в душе только тихая грусть,И тихо шепчу я себе:«Ну и пусть…».60-ые годы 20-го столетия;январь 2009 г., ноябрь 2010 г.Ревность
(первоначальный вариант)
Квадратная комната.Свет заходящей луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её предночное соло…Тик-так, тик-так…Откуда это?…А…Маленький, шустрый,Двенадцатиглазый будильникОтбивает приветИз соседней комнаты.Там зажжена люстра,И в щели дверные сочится свет.И вновь тишина ослабляет объятья:Ко мне пробивается призрачный звук –Я слышу, снимают вечернее платье,Ласкает оно белизну Её рук…О смелые ласки блестящего шёлка!Вы жжёте мне сердце сильней и сильней:Соперник повсюду –Он в зеркале, в щёлках,В одежде Её,Даже в скрипах дверей…Он к разным вещам прикасался когда-то,И вот, от желаний былых трепеща,Он может коснуться Её нагловато,На годы запрятанный в этих вещах.Он здесь говорил и смеялся когда-то,И голосом спрятался в петлях дверей;Он может теперь каждый день сипловатоО всячине всякой поскрипывать Ей.Я вижу соперника в глади зеркальной –Он взором своим серебро напиталИ может теперь, ухмыляясь нахально,Её обнимать из бездонья зеркал…А вот…Сороконожкой прыткойПо мне змеится чей-то взгляд –Это Его письма, Его открыткиВ щёлку ящика злобно глядят…Я ловлю этот взгляд ядоглазыйНа себе уже много недель;Стоит мне обернуться, и сразуОн стремительно прячется в щель.Вдруг о Нём половицы паркетаЗаскрипели в звенящей тиши:«Раз не вырвать Его из предметов,Как же вырвать из женской души?»И от этого злого вопросаПолыхнул чернотой полумрак…За окном прошумели колёса,И ответили эхом: «Никак!».……………………………………………Тик-так, тик-так, тик-так…Потемнеют краски на картине,Отпылает прошлое в душе…Ну а что останется в графине?В зеркале?В петлях дверных?В гардине?Всюду, где живут Его клише…Будут мчаться годы за годами,И под шелест жизненных страницОн почти сотрётся в Ней чертамиМоего лица и прочих лиц…Квадратная комната.Угасающий свет луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её безмолвное соло…Порой тишина ослабляет объятья…И по мере того, как сгущается мрак,В душе оживает шуршание платья,Но твёрд седовласого Хроноса шаг…Тик-так…1960; 1979; март 2009 г.; октябрь 2012 г.Ревность
Квадратная комната…На обоях блики луны…В красноватом отливе паркетаВечерний прилив глухонемой тишины,Бьющей о рифы-предметы…Безмолвие это мне снится во сне,Как пролог изощрённой муки…Мгновенье, другое, и вот уже мнеСнятся взгляды и звуки…Квадратная комната…На обоях блики луны…В кровавом отливе паркетаНочной отлив глухонемой тишины…И вот в отдалении где-тоРаздаётся первый мучительный звук –Шуршание женского платья.Ласкает оно белизну Её рук,Заключает в свои объятья.Бесстыдные ласки блестящего шёлка,Мерцание старых зеркал.Соперник повсюду – он в скрипах и в щёлках…Соперник мой правит бал.Он все зеркала напитал своей статью –Всегда был Нарциссу под стать.Он Ей из зеркал открывает объятья,Из них его не изгнать.Он к этим вещам прикасался бывало,Он в них навсегда проник.И чудится мне, не скрываясь нимало,Он к Ней губами приник.Он может теперь что угодно сказать ЕйВ манере своей разбитной.И скрип половиц, и шуршание платья –Обычный его позывной.Я с Ним воевать абсолютно бессилен, –Ведь Он всего лишь фантом;Всё дело, что я Ей давно опостылелИ мучаюсь ночью и днём…Квадратная комната…Багровые блики луны,Кровавый отлив паркета…Отлив глухонемой тишины,И шуршание платья где-то…Март, 2009 г.