Человек-пчела

— Мы поможем тебе сбежать, если ты ответишь на наш вопрос. Как пять разделить на шесть?

Бедный пленник на мгновение замер, но быстро нашелся:

— Я не шибко разбираюсь в арифметике, но мои приятели наверняка вам помогут. Наши окна все в ряд, поговорите с ними сами. А если они отгадают, вы нас выпустите?

— Конечно, — успокоил его гном. — Конечно, выпустим. Для нас очень важно знать, как все-таки поделить пять на шесть. Мы уже неделю голову ломаем.

Эльфы спустились по лозе. А последнего, чуть замешкавшегося гнома проказник успел спросить, что это он с товарищами делит.

— Нас было восемь, — ответил эльф. — Мы помогали жене фермера, она дала нам фунт масла. Но не посчитала нас, а порезала масло на семь частей. Двое схватили свои кусочки и помчались домой. Живут они очень далеко. А после мы спохватились — осталось пять кусочков. А нас-то шестеро!

— Бывает же такое! — посочувствовал малюткам проказник. — Но, поверь мне, кто-нибудь из мальчишек вам поможет.

Гномы тем временем наведались в следующие четыре камеры — ни один из мальчиков так и не помог им в делении пяти на шесть. Гномы обошли все камеры, пока последняя девочка не решила их простенькую задачку.

— Ура! — закричали гномы. — Мы поделим каждый кусочек на шесть долей, и каждому достанется по пять малюсеньких кусочков! Ура! Теперь мы примемся за ваши решетки!

Три гнома кумекали в слесарном деле, у них всегда при себе были маленькие пилки. Они взялись за работу, остальные же им помогали. К утру они выпилили по одному прутику из каждого окошка. Камеры были на первом этаже, и для узников не составило труда выбраться наружу. Для всех, кроме Папаши Дуралея. Он смеялся так много в своей долгой жизни, что насмеял себе огромное пузо и не смог протиснуться в узкую дыру в решетке. Зато шестнадцать других заключенных были свободны! Гномы помчались делить масло, даже не попрощавшись. А Папаша Дуралей заливался со смеху в камере. Надо же, помешало узкое окошко!

— Фу ты, как смешно! — заходился он. — Это что же, мне теперь торчать тут и плакать, пока не похудею? — Новая мысль рассмешила его пуще прежнего, он хохотал, пока не заснул.

А принц с товарищами поспешили прочь. К вечеру позади осталось много миль, и путники присели отдохнуть.

— А где Папаша Дуралей? — спохватился принц. — Он, наверное, ушел домой. Тоже мне, хорош друг! Сначала завел нас в темницу, а потом бросил! И как мы теперь станем искать дорогу к его хижине? Эй, штурман! Нам куда идти?

— Только ночью, — развел руками штурман, — только ночью я догадаюсь, когда сверю свои инструменты по звездам.

Компания, конечно, приуныла. Все хотели есть. А перед глазами, куда ни глянь, расстилалась бесконечная равнина. Ни домика вокруг! И куда идти — непонятно! Посокрушавшись, беглецы решили поискать ручеек, чтобы хоть горло промочить. И вдруг из кустов выпрыгнул настоящий кролик! Компания бросилась вдогонку. Они гнались за кроликом долго, прыгая через канавы и перемахивая холмы. Погоня закончилась печально: кролик улизнул.

Спутники принца вконец вымотались. В довершение ко всему небо затянули тучи. Стало темно, но штурману без звезд не удавалось настроить мудреные инструменты. Трудно было сыскать людей несчастнее спутников принца, проснувшихся утром на холодной земле. Они посмотрели друг на друга с надеждой.

— Я ничего не могу для вас сделать, — простонал принц. — И не знаю, где найти еду. Честное слово, я бы пошел в рабство к тому, кто меня накормит!

Голодные спутники принца думали то же самое. Час прошел в тягостном молчании. И вдруг вдалеке показалась повозка, запряженная парой волов. Впереди сидел человек с длинной рыжей бородищей. Он не столько правил, сколько читал книжку.

Мальчики, завидев телегу, принялись кричать. Возница в удивлении оторвался от чтения и тронул волов в сторону странной компании.

Он слез с повозки, и принц поведал ему о всех бедах, обрушившихся на несчастных путешественников.

— Мы согласны на любую работу, — сказал принц, — лишь бы получить пищу!

Человек с рыжей бородой задумался, а потом завел туманную речь:

— А как вы смотрите на то, чтобы образовать ядро?

— А нас за это накормят? — жадно сглотнул принц.

— Конечно!

— Мы согласны! — хором прокричали шестнадцать глоток, не дожидаясь разъяснений.

— Вам как, сначала рассказать про ядро, или вы предпочтете поесть? — осведомился человек.

— Поесть! — простонали все шестнадцать.

Возница достал хлеб, мясо и другую провизию и неспешно раздал оголодавшим. Скоро бывшие пленники снова почувствовали себя людьми.

— Мы готовы образовать ядро! — заявил принц. — С чего начнем? — Он и понятия не имел, что такое ядро, и как его строят.

— Я поясню вам в двух словах, — откликнулся рыжебородый. — Уже много лет я мечтаю основать город. А чтобы сделать это, кто-то должен начать, то есть образовать ядро. Каждый большой город начинался с ядра. Несколько семей приезжали и обустраивались, где им понравится. Так и получалось ядро. Потом приезжали другие люди и селились вокруг ядра, потом еще и еще… С течением времени на пустом месте вырастал город. Я нагрузил повозку едой, инструментами и прочими нужными вещами и бродил по свету в поисках людей, которые бы согласились образовать ядро. И очень рад, что встретил вас и вы пожелали присоединиться к моему плану! Давайте начнем прямо здесь!

— А с чего начнем? — допытывался принц.

— Вы начнете работать, — сказал рыжебородый. — Будете строить хижины и школу для малышей. Заложим фундаменты под музей и больницу. И неподалеку распашем участок под хлеб.

— Однако порядком это займет времени, — вздохнул принц.

— Ага, — кивнул рыжебородый. — Чем раньше начнем, тем лучше.

С тем был роздан инструмент, и принц с придворными, мальчиками и девочками взялись копать канавы, строить дома и образовывать ядро.

Утром тюремщик проснулся, пробежал по камерам и был чрезвычайно удивлен, обнаружив исчезновение шестнадцати узников. Его унылая физиономия привела Папашу Дуралея в восторг, и тот залился громовым смехом. Но тюремщик обозлился:

— Ты зря смеешься, — сказал он. — Все пойдет, как и прежде.

Мне плевать, что твои дружки сбежали. Я пронумерую тебя лично от одного до семнадцати, и ты будешь обвинен в грабеже на большой дороге, в подделке и измене, в контрабанде и поджигательстве, во взяточничестве и браконьерстве, ростовщичестве и пиратстве, в участии в заговорах и подлогах и краже куриных яиц. А еще ты будешь обвинен в отравлении собственной бабушки. Кстати, сегодня я собирался выдать вам тюремные робы, вот ты ее сейчас и получишь.

— Тогда я требую семнадцать роб, — нагло заявил Папаша.

— Разумеется, ты их получишь, — ответил тюремщик.

— И семнадцать пайков в день, — расхрабрился Папаша.

— По рукам, — согласился тюремщик.

— Вот это жизнь! — воскликнул Папаша Дуралей. — Знай себе, целый день набивай живот и щеголяй в свежем платье!

Семнадцать роб самого большого размера немедленно доставили в камеру Папаши. Он облачился в одну, а остальные развесил по стенам. Робы были ярко-желтые в зеленую полоску с большим красным пятном на спине.

Тюремщик приказал прорубить двери из одной камеры во все остальные.

— Когда приедет хозяин, — наставлял он Папашу, — ты должен сидеть в самой первой камере, чтобы он увидел тебя через глазок. Потом он пойдет по коридору, а ты беги следом по камерам. Куда он ни заглянет — ты должен быть там!

— А вдруг он заметит, — развеселился Папаша Дуралей, — что все твои узники слишком жирные, а маленькие девочки превратились в пузатых дядек?

— Постараюсь ему что-нибудь соврать, — вздохнул тюремщик. Следующие несколько дней Папаша наслаждался, размышляя о своих семнадцати преступлениях. Он бродил из камеры в камеру, ложился на нары и представлял себя то кровожадным пиратом, то безжалостным ростовщиком, то подлым яйцекрадом.