Страница 7 из 52
Эти вещи связаны куда теснее, чем можно себе представить. Чем тщательнее отработана технология, тем проще требования к персоналу, тем короче время производства, тем выше конечное качество продукции! Чем меньше внимания уделено технологии, тем больше надо додумывать исполнителю, тем выше требования к его квалификации, к его добросовестности, к его мотивации, тем больше вероятность ошибки исполнителя и тем дороже цена такой ошибки.
И это справедливо на любом уровне — и на уровне рабочего места на предприятии, и на уровне директора, и на уровне чиновника в областном правительстве, и на уровне президента страны.
Кольцо обороны Москвы
«Страна моя, Москва моя,
Ты самая любимая!»
Электрички от одного из столичных вокзалов отходили часто. Несколько остановок — и с утренней электрички сходили группы военных и гражданских лиц. Остановка была ничем особенным не примечательна. Обычная платформа. Ни деревни, ни поселка у платформы не было. Лежало за ней ровное, слегка вздымающееся к середине невспаханное поле, поросшее травой. Вправо уходила узкая асфальтированная дорога. За полем, пониже платформы, виднелся обычный подмосковный лесок, а справа, где-то за километр, дорога огибала небольшой поселок, окруженный забором, и сворачивала в тот же сосновый борок.
Утром электричку ждали автобусы, где собранные ребята в солдатских мундирах проверяли документы у пассажиров, среди которых был и Георгий с группой работников завода. Автобус высадил их у городка, и поехал дальше, в лесок. На поле слева махали лопастями два небольших вертолета, видимо это был местный аэродром.
За забором городка возвышались четыре кирпичные башни, метров по двадцать-тридцать высотой, а на самом их верху красовались вращающиеся кабины с ажурными антеннами — два дальномера и два высотомера — новейший радиолокационный комплекс «Алатау», месяц назад ушедший с завода, откуда и приехала бригада Георгия на его развертывание и ввод в строй.
Таких «точек» было четыре вокруг Москвы. Последнее, внутреннее кольцо ПВО, 25 километров от Кремля. Были и еще несколько внешних колец обороны, но это был, так сказать, «последний рубеж». Невдалеке крутились граненые колеса антенн мощного зенитно-ракетного комплекса, целеуказание которому и должен был давать «Алатау». Красиво смотрелся «Алатау» на вышках. Две пятнадцатиметровые антенны дальномеров на противоположных сторонах вращающихся кабин чем-то напоминали спустившихся с неба огромных орлов с распластанными крыльями. Вытянутые вверх качающиеся антенны высотомеров, как открытые ладони приветливо кивали горизонту, похожие на всматривающихся вдаль богатырей.
Это был первый комплекс, выпущенный заводом для несения боевой службы, первый из четырех, вставших на ближнем кольце обороны Москвы. Специально для этих точек комплекс был выполнен в стационарном варианте, основная аппаратура была изготовлена в виде отдельных шкафов-стоек, размещенных в подземных залах. Там же размещались и индикаторы — экраны кругового обзора у дальномеров и растровые «дальность-высота» для высотомеров.
«Алатау» менял на этих позициях заслуженный и, пожалуй, лучший радиолокатор ПВО, стоявший здесь ранее — «П-30». Георгий и его друзья-студенты изучали его на военной кафедре в институте, в расписании занятий эти часы обозначались таинственно — «Дисциплина А». Затем он и его товарищи проходили короткую практику в действующей воинской части во время военных сборов после четвертого курса.
Отработанный годами, прошедший ряд модернизаций на серийном заводе, этот радар дал Георгию не меньше, чем теоретические курсы, прослушанные в институте. Было видно, как практические требования военной службы, заводских условий преображают известные теоретические схемы в реальные конструкции, которые можно серийно собирать, проверять, эксплуатировать и ремонтировать. Ремонтировать технику пятидесятых — шестидесятых годов приходилось, к сожалению, часто. Куда чаще, чем хотелось бы. Для этого в схемы всех устройств повсюду включались контрольные приборы, гнезда для их подключения, выводились на передние панели регулировки, регулировки, регулировки.
Георгий как-то подсчитал, что только в одной из систем «Алатау», системе защиты от помех, впервые введенной разработчиками, было две тысячи регулировок! Именно эту систему, как тогда говорили, сопровождал Георгий. Но, поскольку его назначили старшим бригады, проверять, настраивать и сдавать расчету радиолокационного комплекса параметры всех систем пришлось и ему, вместе с бригадой.
Были, были у Георгия сомнения, когда на вновь построенном заводе ему с товарищами — молодыми выпускниками института пришлось осваивать производство «Алатау». Как-то несерьезным казалось многое. И то, что освоение такого большого и сложного комплекса поручено заводу, едва вступившему в число действующих, и расположенному в небольшом поселке около Горького, где и кадров-то нужных не имелось. И то, что на освоение этой сложнейшей техники были брошены они, свежеиспеченные выпускники, без практического опыта разработок и без производственного стажа. И то, что в головном институте разработчики документации «Алатау» как будто и не видели той же радиолокационной станции «П-30», хорошо знакомой Георгию по военной кафедре. Чувствовалась некая неотработанность и спешка и в технических решениях, и в конструктивном исполнении, и в эксплуатационной документации. Это было тем более странно, что и разработчиком первого варианта «П-30», называвшегося «П-20», был тот же самый институт. От старших товарищей ребята знали, что «Алатау» не был в институте основным изделием. В качестве основного радара ПВО проектировался совсем другой локатор.
Иногда Георгий и его товарищи думали, что их завод и их радиолокационный комплекс что-то вроде ложного аэродрома, средство большой дезинформации противника. А где-то делается настоящая, современная, «главная» техника, которая и будет обеспечивать противовоздушную оборону страны.
И вдруг — последнее кольцо обороны Москвы! Двадцать пять километров от Кремля! Неужели это лучшее, что сегодня есть в стране? Да, похоже, так оно и оказалось.
Ситуация эта сложилась не вдруг. Как представилось это Георгию позже, когда он побывал на главных полигонах ПВО страны, по рассказам старших, бывалых разработчиков, здесь не обошлось без волюнтаристских решений Хрущева, «дорогого Никиты Сергеевича». Соревновались две системы построения отечественной противовоздушной обороны: территориальная и объектовая. Эти две системы противопоставлялись постоянно, и соперничество между ними так и не закончено, потому что свои преимущества есть у каждой из них. Объектовая оборона ясна и понятна. Есть защищаемый объект, именно на уничтожение этого объекта нацелена атака противника, значит именно у этого объекта и надо сосредоточить мощное оружие отражения атаки — радиолокаторы, зенитные ракеты «земля-воздух», зенитные орудия. Но время, время! Если не подготовить всю эту технику к работе, к бою — она не сумеет выполнить свою задачу, ее просто не успеют включить, так как противник, безусловно, постарается действовать скрытно. Конечно, хорошо бы держать всю объектовую оборону постоянно включенной, теоретически это возможно. На практике же это не реально из-за огромных финансовых затрат, вызываемых сравнительно небольшим моторесурсом технических средств ПВО, их конечной надежностью, потребностью в периодическом ремонте, следовательно — в многократном дублировании техники и т. д. Да и разведка противника заблаговременно выведает всю необходимую информацию для организации противодействия системе ПВО — от радиоборьбы путем постановки радиопомех до прямого нападения на средства ПВО.
Зато объектовая система обороны базируется на стационарных позициях, которые легко использовать при модернизации техники. Здесь легче найти необходимые кадры для поддержания всей этой техники в готовности, легче создать бытовые условия для обслуживающего персонала. Есть еще и ситуации, где без объектовой обороны в принципе не обойтись, например оборона одиночного корабля. Или оборона Москвы.