Страница 31 из 70
— Как это — взбесился?..
— Да вот так…
И они рассказали ей, как с самого утра у Гурмана, собравшегося было идти в Зону вместе с группой, вдруг ни с того ни с сего началась какая-то странная «ломка». Он внезапно побледнел, как мертвец, согнулся в три погибели, словно от сильной боли, и с глухим стоном рухнул на землю. Когда обеспокоенные приятели склонились над ним, чтобы узнать, в чём дело, Гурман вдруг бросился на них, рыча, кусаясь и царапаясь. Общими усилиями его скрутили, но он вырвался и принялся носиться по деревне, время от времени припадая к земле и что-то вынюхивая. Такое из рук вон странное поведение привлекло внимание чуть ли не всей деревни. Устроили загонную охоту; у кого-то даже отыскалась сеть. В эту-то сеть и замотали пойманного безумца. Однако, после приступа непонятного бешенства, Гурман вдруг обмяк. Его тело покрылось даже на вид липким потом, он никого не узнавал, не отзывался на своё имя, трясся, как в жестоком ознобе, и глухо, мучительно стонал. А потом забился, как припадочный, завыл….
— И что вы сделали с ним?.. — нетерпеливо перебила Ксана. Нервы уже натянулись, как канаты.
— А что? Да скинули в овраг у ручья! Мало ли…
— Идиоты… — с отчаянием простонала Детёныш. — Нет, чтобы помочь ему, а они…
— Интересное дело! — обиделся один из компании. — А вдруг это заразно?
— А меня не судьба была разбудить и позвать?! — рявкнула, выплёскивая напряжение и злость, Ксана и метнулась обратно в комнату.
Так… Штаны, носки, ботинки… чёртовы шнурки!!!.. Волосы прибрать, умыться… а, к чёрту!!! Аптечка… идиоты, какие же идиоты!!!.. Только бы успеть…
С грохотом захлопнув за собой дверь дома, Ксана ссыпалась по крыльцу.
— Куда вы его выбросили, показывайте!
…На том месте, куда скатилось тело Гурмана, никого не оказалось. Только обрывки сети и примятая и кое-где вырванная с корнями трава. Кажется, приступ продолжился.
Детёныш прицельно повела взглядом. Отчётливый след — примятая трава и поломанные стебли крапивы — вёл прочь от Деревни.
В Зону.
— Пойду по следу. — сухо сообщила она спутникам. — Может быть…
— Ксанка… Ты…
— Это не обсуждается.
И, больше не произнеся ни слова, решительно двинулась вдоль следа.
Она нашла его в зарослях орешника, куда он зачем-то забился.
— Стас!
Он дёрнулся на человеческий голос, поднял голову… И Ксана невольно охнула.
Это уже был не Стас.
…она подозревала, ЧТО с ним могло случиться, но всячески гнала от себя эту мысль. Ведь он нашёл Болотника, и всё должно было быть в порядке, разве нет? Так почему же…
Девушка в изнеможении и отчаянии прислонилась к дереву.
— Мамо… За что?..
Перед ней был снорк. Снорк с таким знакомым, но искажённым болью и произошедшей трансформацией лицом.
— Стас… — прошептала Ксана, протягивая руки и делая несколько шагов к нему. — Ведь ты же нашёл Болотника… Почему же…
Ответом было глухое рычание. Снорк тревожно нюхал воздух, втягивая её запах, и недобро скалился.
Детёныш приблизилась. Снорк, ощерившись, рванулся было её грызть, но вдруг вскинулся, взвыл и рухнул обратно, жалобно скуля и подёргиваясь.
— Бедный ты мой… — девушка бесстрашно обняла новоявленного монстра и прижала его голову к груди, успокаивающе поглаживая. — Не бойся. Я тебя не обижу… — ладонь вдруг ощутила что-то мокрое и липкое. Ксана недоумённо посмотрела на пальцы.
Кровь. Всё левое плечо снорка было в крови. Так вот, почему он так внезапно ослаб!
Брови Ксаны грозно сошлись над переносицей.
— Так они ещё и стреляли в тебя?!..
Снорк завозился и что-то проскулил.
— Ур-роды… — прошипела Ксана. — Не бойся меня. Я тебе помогу. А потом…
Она не договорила. «Потом» могло быть только одно: она должна увести нового Сына Зоны подальше от людей. Найти ему новый дом. Новых друзей. Новую жизнь.
— Я отведу тебя к моей Стае. Надеюсь, вожак не будет против нового… охотника… — Ксана перехватила почти осмысленный взгляд бывшего сталкера. — Стас, я… Ты, наверно, слышал байки про Дитя Зоны, или, как говорили сталкеры, Маугли? Про приёмыша снорочьей стаи? Так вот… Этот Маугли — я. Снорки — моя семья, мои братья… Стас, видит Мамо, я не желала тебе такой участи — стать одним из… нас. Но… раз уж так случилось…
Она вдруг всхлипнула. Снорк заскулил и ткнулся носом ей в ладонь. Ксана погладила его по голове и потянулась за аптечкой.
Спустя какое-то время раненый был перевязан, напоен восстанавливающим силы настоем, и Ксана засобиралась обратно.
— Мне надо кое-что взять из дома. — пояснила она. — Ты меня, пожалуйста, подожди здесь, хорошо? Я обязательно вернусь, и мы пойдём к Стае. Ты только не высовывайся, если кто-то из людей пройдёт мимо. Дождись меня.
Она пошла обратно по проложенному Гурманом-снорком следу. Почти сразу же позади раздался тоскливый скулёж, шорох шагов, и под ладонь подлезло что-то большое, тёплое и живое.
— Стас! — жалобно и сердито воскликнула Ксана. — Я же просила тебя! Пойми, ты не можешь идти со мной к людям — ты ведь уже не человек, ты — снорк! Это опасно! Тебя убьют, если увидят!
Снорк ластился к ней, как большая собака. Детёныш присела рядом с ним на корточки, обняла и поцеловала в висок с бьющейся голубой жилкой. Пригладила взъерошенные, слипшиеся волосы.
— Я тебя очень прошу… брат… Спрячься и жди меня. Не ходи за мной, пожалуйста! Если люди тебя убьют… — она не договорила и всхлипнула, прижавшись к нему.
— Останься. Я скоро.
…За спиной долго слышалось тихое обиженное поскуливание, когда Ксана со всех ног рванула обратно к деревне.
Дом встретил её привычной тишиной и пустотой. Кажется, отец снова куда-то отправился по делам или сидит в лавке.
Ну да ладно. Сталкеры передадут, если что.
Ксана торопливо схватила старый отцовский сталкерский сидор (с ним было удобнее ходить по дебрям Зоны, чем с её рюкзачком с кучей позвякивающих застёжек) и бросила туда кое-какой припас — привычную пару банок тушёнки (а то пока ещё Гурман научится охотиться!), полбуханки хлеба, налила воды во флягу, пристегнула к бедру самодельные ножны со своим личным «хозяйственно-кухонным», как выражался отец, ножом. Переложила из рюкзачка аптечку. Сорвала с крючка свою куртку…
Яростные крики, выстрелы, чьё-то злобное рычание, вой — всё это грянуло, как гром среди ясного неба!
Что-то толкнуло Ксану, и она со всем своим хабаром вылетела на крыльцо… И тут же в отчаянии схватилась за голову:
— Ста-а-ас!!! Заче-е-ем???..
Это чудо природы всё-таки увязалось за ней в Деревню! И теперь расплачивалось за свою неосмотрительность!
Не помня себя, Ксана бросилась к огрызающемуся снорку, которого вооружённые сталкеры уже почти прижали к стене одного из домов.
— Не стреляйте!!! Это же Гурман!!!
… Всё дальнейшее Ксана помнит смутно — как неясный, мгновенно мелькнувший и почти не оставивший в памяти следов, сон.
…Она врывается в сталкерское оцепление (кого-то, кажется, даже умудрившись отшвырнуть с дороги) и почти падает на снорка, заслоняя его своим телом от выстрелов…
…Чей-то страшный, очень знакомым голосом (вот только чьим — некогда было вспоминать…), крик:
— Не стрелять, идиоты!!! Ксанку убьёте!!!
…Визг пули, тут же вонзившейся в стену рядом с ухом…
— Мутантка!!!
…Ксана невольно сама визжит в ответ и, схватив упирающегося снорка за шкирку, за остатки разодранной куртки, с визгом страха и злобы прорывается обратно, сквозь оцепление. Она готова сама, как снорк, яростно рвать, кусать и грызть всякого, кто посмеет встать на их пути. Пусть только посмеют!!!
…Они сделали её друга, её брата кровожадным монстром! Они ничем не помогли ему, когда он загибался от боли, превращаясь в нелюдя! Они выбросили его — выбросили как падаль, да ещё и стреляли вслед… Они стреляли в него — за то, что он перестал быть человеком! Стреляли в неё — за то, что она никогда не была человеком! В них обоих — за то, что НЕ ТАКИЕ…