Страница 9 из 26
Трое против четверых. С тех пор, как эти два класса стали вместе посещать уроки физкультуры. Ещё с третьего дня в школе стало понятно, что они никогда не подружатся. Три Джины: Марта, Лючия и Констанца – на одной стороне. Олли, Ники, Дилетта и Эрика – на другой. А ещё они соперники на волейболе. Но трио уже проиграло очередную партию.
Поскольку, как сказал Затопек, победа велика, но не более, чем дружба. Если она настоящая.
Ожидание
А затем ничего. Никто не приехал. Может, ты перепутал время. Может, она не поняла. Достаточно сообщения. Звонка. Номер у тебя есть. Она дала его тебе год назад, когда вы заговорили и она сказала тебе, что у тебя классный скутер, но она ещё не умеет водить. Но ты не делаешь этого. Не звонишь ей. Не пишешь. Потому что думаешь, что уже всё сказал. Чувствуешь, что этого было достаточно. Достаточно было слов на том кусочке картона от тетрадки, которая навсегда останется калекой.
Иногда часы становятся твоим врагом. Они показывают то, чего не должны. Прижми пальцем рану, которая растёт с каждой секундой. Время уходит. Болезненно, предательски забавляясь. Над тобой и твоим ожиданием. Вот так. Минуты утекают. И превращаются в сомнение. Ты называешь это сомнением, но уже знаешь, что это лишь уверенность, замаскированная под знак вопроса.
Кто знает, как долго Мирко ждёт её там, на виа дель Корсо. Сколько раз он уже прошёлся туда-сюда. Какие причины он искал, чтобы оправдать то, чему оправданий нет, потому что никто ему ничего не обещал.
Я не знаю. Предоставлю Мирко свою фантазию. Я бы хотел дать ему время, которого у меня нет, хотел бы, чтобы он пошёл в другую сторону и где-то дальше по улице внезапно встретил Ники. Девять вечера, она улыбается ему в толпе. Хотел бы. Но это уже другая история, не та, которую я представил и написал. Возможно, она бы даже более настоящей. Но я этого не знаю.
А теперь я жду. И наблюдаю за его ожиданиями. Скольких ещё ты заставила ждать, Ники? Многие ли из них пострадали? Девушка может даже попасть в неприятности из-за своей красоты, неужели она одна из тех девушек, которые иногда позволяют себе быть плохими, чтобы не страдать самим?.. Ты ведь понимаешь это, правда? Ты попалась, Ники, или я ошибся? Хотя, как сказал Дэвид Юм, красота существует лишь в глазах смотрящего.
Синий
Свобода. Или хотя бы её иллюзия, иллюзия того, что она ворвалась в твою жизнь. В лете мне нравится обещание безграничного пространства и времени, которое затрагивает всех людей. Обещание внутри надувных матрасов в море воскресным утром, в бассейнах, в рюкзаках для пикников, в велосипедных корзинах, когда ты надеешься, что каким-то чудом центр города окажется пуст. Свобода. Абстрактная идея, которую может испортить даже самая малая доля конкретики. Свобода, которую пытаются сжать, но она всё равно выпирает наружу, — это как мячик-антистресс, который пытаются раздавить, но он всё равно возвращается к своей первоначальной форме. Круглой и мягкой. Единственный способ преодолеть границы.
Мне всегда нравился афоризм Жюля Ренара: «Свободный человек – это человек, который может отказаться от приглашения на ужин без малейшего предлога». Вот. Именно так. Без предлога. Без лжи. Без театра. Никаких концертов. Делать то, что говорит сердце, и делать это без страха, без чувства вины. Потому что, когда сердце говорит на своём языке и никто не подсказывает ему слова, ошибиться невозможно. Ошибаются только часы. Это часы лгут сердцу. И тогда свобода становится оружием, а не возможностью.
Почему я говорю это? Потому что думаю о море. Я чувствую, как оно колышется под ногами. Море – это и есть свобода. Сиюминутная, как ветер. Море не нуждается в причинах. И не лжёт. Морё бьёт тебе в лицо своей правдой синей бесконечности. Небо перемешивается с водой. Песок и смех. Неприкрытая кожа, никаких забот.
Я думаю о них. Представляю их солёными и счастливыми. Как каждая девочка, которая заканчивает учебный год и проживает эти часы внезапной свободы.
Июнь. Фреджене. Первый день летних каникул. Четыре подруги, свободные от школьных обязательств. Абсолютное ощущение свободы, ничегонеделания. Солнце светит весь день и занимает всё пространство, от него не скрыться.
Ники, Дилетта и Эрика на неделю приглашены в дом Олли и её матери. И сейчас они носятся на бешеной скорости по пляжу.
Они гоняются друг за другом. Олли, как обычно, развязала бюстгальтер купальника Дилетты, которая теперь бьётся в конвульсиях – от возмущения и чтобы прикрыться.
— Олли! Ты идиотка! Ты ведь даже не парень!
— Нынешние парни ничего не соображают! Я хотя бы пример подам!
Все девочки бегут за ней.
— Фото?
— Да, давайте сделаем там, наверху.
— Там ведь написано «подниматься запрещено».
— Именно.
Ники и Эрика устраиваются на пластиковых сиденьях, Олли остаётся стоять, пока Дилетта отдаёт камеру спасателю, который, очевидно, ещё не забыл сцену с украденным лифчиком и теперь счастлив помочь ей.
Дилетта устраивается с остальными. Спасатель встаёт и ищет правильный ракурс.
— Слишком много красоты. В объектив не влезет.
— Влезет-влезет. Давай скорей, я уже устала стоять в позе.
— Красотки, все говорим «чи-и-из». Кстати, когда состаритесь, вам не придётся больше говорить это, тогда сможете говорить «кака». От этого исчезают морщины под глазами.
— Как интересно. Сегодня буду спать лучше.
— Слушай, у тебя есть девушка?
— Нет, тебе повезло. Я одинок!
— Отлично… А ты когда-нибудь задумывался, почему?
Позже, в баре. Люди уходят и приходят, дети с мороженым разнообразных вкусов в руках. Парень с сёрферской доской подмышкой проходит мимо и смотрит на них. А затем останавливается неподалёку.
— Клёвый! Вы видели?
— Да, Олли, он красивый.
— Красивый? Красивой может быть картина, книга, собака, мой кузен Пьетро. Но не он. Он крутой!
— А здесь что, занимаются сёрфингом?
Он слышит последнюю фразу. Оборачивается. Смотрит на Ники через солнцезащитные очки. Высокий, крепкие мышцы рук и ног. Синий гидрокостюм.
— Да. Это отличное место для сёрфа.
Олли не упускает такого случая.
— Давай, расскажи нам в подробностях.
Он прислоняет доску к стене рядом с собой.
— Алессия, можно мне ананасовый сок, пожалуйста?
Из-за прилавка доносится голос.
— Конечно, Макс.
Он приветствует её гавайским жестом, типичным для сёрферов. Она появляется спустя несколько мгновений. Блондинка с пышными формами ставит бутылку зелёного стекла на стол. Удаляясь, она отвечает тем же жестом.
— Прикольный жест. Как вы это делаете? — спрашивает Эрика.
— Это называется hang-loose, приветствие сёрферов и гонщиков. Сожми ладонь в кулак, а затем подними большой палец и мизинец. Его называют также «шака». Говорят, что на этот знак вдохновил Намана Калили, глава города Лайе на Гавайях. Он потерял три пальца посередине на правой руке.
— Ничего себе!
— Заинтересовалась?
— Уж я в тебе – точно!
— Олли!
Макс смеётся, а потом смотрит на Ники.
— Нет, я говорил с тобой… Ты тоже увлекаешься сёрфингом? — он пропускает пальцы сквозь свои прямые длинные каштановые волосы.
— Я? Никогда не пробовала.
— А хотела бы?
— Откуда мне знать, говорю же, ни разу не пробовала.
— Так попробуй сейчас со мной!
— Да-да, попробуй, Ники! — Олли вскакивает на ноги. — А я буду твоей помощницей!
И Макс продолжает свою речь.
— Здесь, во Фреджене, есть школа парусного спорта и сёрфинга. Они проводят очень классные курсы. Вы здесь надолго?
— До субботы. Мы в гостях у нашей подруги Олли и её мамы.
— Здорово, можно делать всё, что угодно.
— Я то же самое говорю!
Эрика закрывает рот Олли, которая тут же начинает пинать её ногами под столом.