Мужчина внутри (ЛП)

Рони напряглась, сжав кулаки на коленях в попытке побороть эмоции.

— Так поймайте его, — терпение Шерры лопнуло, она уставилась на Кейна. — Что ты здесь вообще делаешь? Торчишь в доме, болтаешь о том о сем, и совсем не работаешь.

— По крайней мере, я пытаюсь быть общительным. — Его улыбка была жесткой, твердой. — В отличие от некоторых из нас, я могу управлять своими эмоциями и способен быть вежливым дольше, чем пять минут в день.

— О, правда? — протянула она ехидно. — Забавно, а я и не заметила вежливости среди всех шпилек в мою сторону и наполовину завуалированных оскорблений. Прости меня, Кейн. Я уверена, ты делаешь все возможное.

Он прищурился. Разыгрывающаяся перед глазами Рони сцена покорила ее не хуже, чем эпизод какой-нибудь «мыльной оперы».

— Продолжай задевать меня, Шерра, и тебе точно не понравятся последствия.

Эмоции сгустились между Шеррой и Кейном.

— Ты не нравишься мне... иногда. — Она поднялась на ноги, взглянув на Кэллана. — Когда у вас появятся реальные ответы, Кэл, дай мне знать. Все, что у него есть - это его проклятая конспирология, а я уже устала от шпионов.

Она величественно вышла из комнаты с гордо поднятой головой, грива длинных, невероятно густых светлых волос вспыхнула в свете солнца, когда Шерра прошла через дверь.

— Один из этих дней... - пробормотал Кейн.

— Оставь ее в покое, Кейн. — Голос Меринас был почти жестким. — Ты слишком давишь.

Кейн одарил сестру тяжелым взглядом.

— Я буду давить сильнее, пока она не сдастся, - сказал он резко. — И вы можете просто наблюдать, а можете сказать мне, в чем дело. Выбирай, Мерри. В любом случае, я найду ответы, которые я хочу.

— Хватит уже, — приказал Кэллан, его уровень раздражения, видимо, достиг своего предела, и он поднялся. — Занимайся своей личной жизнью, не тратя мое время, Кейн. — Затем он повернулся к младшему из самцов Пород. — Таннер, идешь в город сегодня вечером. Посмотрим, что можно узнать из источников на месте. Я хочу знать, кто и как участвует во всем этом.

— Я бы сначала допросил нашего нового гостя. — Грубый резкий голос донесся до них со стороны дверного проема.

Рони узнала мужчину, которого видела ночью. Мерк, кажется, так они его называли. Он смотрел на них спокойными, глубокими карими глазами, но ничто не могло скрыть окружающую его ауру смерти.

— То есть? — спросил негромко Кэллан.

— То есть, я поймал его шныряющим возле арсенала. Я запретил ходить туда, но потом мои ребята сказали, что он отирается возле помещения связи. У этого парня Смерть с косой сидит на плече, Кэллан. И я не собираюсь больше ей мешать.

Глава 32

– Я хочу, чтобы Реджинальд ушел, - сказала Рони, глядя на Табера.

Они вышли из кухни и спустились в тенистый сад. Сад был единственным местом за пределами дома, куда Табер и другие Породы позволяли выходить женщинам. Это был большой двор, но над головой, от стены до стены, протянулись толстые деревянные балки, держащие на себе множество виноградных лоз. Даже в разгар дня в саду было прохладнее, чем в наполненном духотой доме.

Она направилась дальше, к небольшому гроту, укрытому густым кустарником и низкорослыми деревьями, растущими вокруг центрального фонтана.

Растения наполняли воздух пьянящим ароматом своих цветов. Фонтан игриво сверкал на солнце, увлажняя воздух вокруг, придавая месту оттенок чувственности и расслабления.

Рони отчаянно хотелось убедить Табера в том, что ее отца из поместья нужно увезти.

Она положила ладонь на живот, пытаясь упокоить нервы. Невыносимая жара, обрушившаяся на местность в последние дни, уже спадала. Она была беременна, и она была в ужасе. Более напуганная, чем когда-либо в ее жизни.

– Рони, позволь нам делать нашу работу, - мягко сказал ей Табер, когда она повернулась к нему. Его глаза светились теплом и заботой, которая пока для нее была непривычна.

– А какова конкретно ваша работа? – горько спросила она. – Стоять и ждать, пока кого-нибудь убьют: ждать, пока Реджинальд сделает то, за чем пришел?

– Моя работа – обеспечивать безопасность этого места. – Его голос стал глубже, и она услышала грубый клекот в его груди. – Ты думаешь, я не смогу тебя защитить?

Рони в отчаянии закатила глаза.

– Нет ничего общего между моей верой в тебя и тем, на что способен Реджинальд. — Ее рука прорезала воздух между ними.

Она чувствовала, как растет ее страх, чувствовала себя больной, слабой. Ужасное ощущение в животе словно предупреждало ее, что Реджинальд задумал нечто страшное. Она помнила угрозу в его пристальном взгляде, в его расчетливых словах. Он был по горло в проблемах и решил решить их за ее счет.

– Ты забываешь, что я знаю его так же хорошо, как и ты, Рони, — осторожно напомнил он ей. – Я знаю, на что он способен.

Она ненавидела этот сдержанный звук его голоса. Как будто он выбирал каждое слово, каждый шаг. Как будто позволял себе показывать ей лишь часть своих настоящих мыслей.

– Зачем давать ему шанс, Табер? — Она хотела закричать на него, но удержалась, и лишь зашипела, расхаживая перед ним туда-сюда. – Зачем? Риск слишком велик.

– Что он может сделать? — задал Табер логичный вопрос. Она ненавидела логику. Она ненавидела его логику. Такую холодную и уверенную. – Нам нужно знать, кто его нанял, и чего он хочет. Если мы отпустим его, мы можем не узнать, пока не станет слишком поздно. Мы не можем рисковать, Рони.

– Ты лучше будешь рисковать своей жизнью.

Она покачала головой, засунув дрожащие руки в карманы джинсов, и опустилась на одну из широких каменных скамеек на краю двора.

– Моя жизнь каждый день в опасности, детка. — Он вздохнул и сел рядом с ней, притягивая ее в свои объятия. – Ты думаешь, я не знаю, за что ты так упорно борешься? Думаешь, я не знаю, что ты носишь моего ребенка, Рони? Как я мог не почувствовать изменения в твоем теле?

Рони напряглась в его объятиях.

– Ты не можешь быть в этом уверен.

– Меринас перестала лихорадить, когда зачала. Теперь нет той отчаянной потребности, что сводила тебя с ума, Рони. Тебе стало легче.

Табер понюхал ее шею, его теплое дыхание коснулось ее кожи, и она поежилась от удовольствия.

– Это ничего не значит. — Рони попыталась отмахнуться от него, чтобы удержаться от мыслей о теплой волне, пронзившей тело. – То, что Меринас беременна, не значит, что я тоже беременна.

Но Рони уже поняла, что чувствует. Это уже была не совсем лихорадка, просто обычное желание, которое она и не надеялась уже снова испытать.

С этим желанием она могла справляться. Она могла бы сопротивляться ему, могла бы не сходить с ума по сексу с Табером только от одного лишь прикосновения его дыхания к ее шее.

И все же невольно выгнулась в ответ на ласку, ее дыхание сорвалось на всхлип. Тенистый грот неожиданно стал слишком тесным, влажным, и эта атмосфера пробудила ее чувственность, снова погружая в океан страсти.

Он хмыкнул. Звук был низкий, сексуальный. Табер приподнял Рони и, развернув, усадил к себе на колени.

– Дай мне встать. — Она боролась, но знала, что на самом деле не хочет вырваться.

Его руки легко держали ее, он смотрел на нее, его глаза сузились, стали темнее, насыщеннее. Рони задрожала под его взглядом.

– Я все еще хочу трахнуть тебя. Прямо здесь, Рони, — похотливо прошептал он, его рука скользнула вверх по ее бедру, приподняла край мягкой хлопковой блузки и легла на грудь.

Рони почувствовала, как ее соски напряглись и запульсировали в предвкушении. Они заныли, требуя его прикосновений — его рук, его языка, предчувствуя удовольствие, которое испытают, когда Табер возьмет их в рот. Ее лоно сжалось от желания, киска потекла, готовая принять его твердый член, каждая клеточка тела закричала о желании.

– Кто-нибудь увидит нас. — Она боролась со стонами. – Кроме того, мы спорили...

– Ты спорила. Я возражал, - отметил он, его голос выражал нетерпение. Табер задрал ее блузку вверх, обнажая полные груди. – И я закончил с возражениями и хочу немного попировать.