Страница 6 из 34
Младший лейтенант Дегтярь, получив приказание, стал прикрывать огнем своего танка взводного. Тем временем Евдокименко устранил неисправность пушки и открыл огонь по захватчикам. В этой схватке экипаж уничтожил четыре танка. Враг, не выдержав огня наших, был вынужден откатиться назад [1].
Колобанов с волнением ждал доклада Дегтяря о результатах боя.
Он продолжался недолго. Сначала утихли пушки, потом замолкли пулеметы, и послышались позывные в наушниках: «Ракета»! «Ракета»! Я — «Молния». Примите радиограмму: «Атака противника отбита, уничтожено пять танков и три бронетранспортера противника, остальные отступили. С нашей стороны потерь нет, за исключением незначительного повреждения» [1].
Полдень. Опять висит «костыль» и контролирует дороги [1].
Эскадрильи «костылей» (разведывательных самолетов Hsl26) придавались танковым дивизиям. Для прямой радиосвязи с ними во время полета штаб танковой дивизии имел командирский танк Sd.Kfz.268 на базе Pz.Kpfw.llI с УКВ радиостанцией Fu7 с дальностью телеграфной связи 80 км. Поэтому результаты авиаразведки сразу доводились до командиров танковых батальонов по дивизионной радиосети (КВ радиостанции Fu8 с дальность телеграфной связи 40 км на ходу и 70 км на стоянке устанавливались на командирских танках с рамочной антенной Sd.Kfz.267 на базе Pz.Kpfw.III или Pz.Kpfw.35(t)).
Солнце уже пригрело, стало душно, понизилась слышимость.
— Роденков! Выйди через запасной люк и послушай, что делается около танка, а то ничего не слышно, — приказал Колобанов заряжающему. Около двух часов дня Роденков доложил, что слышен шум мотоциклетных моторов.
— Немедленно в машину! — приказал командир.
Только успел заряжающий занять свое место в танке, как из-за поворота выскочили мотоциклисты, непрерывно строча из пулеметов по обочинам дороги и кустарникам. Потом, не доезжая метров пятьдесят до поворота, остановились и стали посылать очереди в окна домов совхозной усадьбы. Было хорошо видно, как сыпались разбитые оконные стекла.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите опорожнить магазин, отвести душу, — проговорил радист Кисельков.
— Ни в коем случае, это разведка, позади должна двигаться колонна! — строго проговорил комроты.
Прострочив минут пять по окнам домов, один из фашистов, сидевший на мотоцикле со штыревой антенной, поднял вверх руку, и мотоциклы на больших скоростях прошли вперед в нашу сторону [1].
— Товарищ командир, за лесом вижу пыль! — доложил механик-водитель.
Стало ясно: движется какая-то колонна. А через несколько минут услышали и рычание моторов [1].
Тем временем вражеская колонна в походном порядке продолжала двигаться. Впереди колонны шла полосатая легковая машина, сопровождаемая небольшой группой мотоциклистов, за ней длинной лентой тянулись танки. Вот головной вышел из-за поворота [1].
Схема расположения капонира КВ.
Командирский танк Sd.Kfz.267 с рамочной антенной на базе Pz.Kpfw.35(t) из состава взвода связи штаба танкового полка
За 1,5–2 мин, пока головной танк преодолевал расстояние до перекрестка, Колобанов убедился, что в колонне нет тяжелых танков, окончательно составил план боя и решил пропустить всю колонну до развилки (Ориентир № 1). В этом случае все танки успевали пройти поворот в начале насыпной дороги и оказаться в пределах досягаемости его пушки.
Включив ТПУ (танковое переговорное устройство), комроты распорядился:
— Командиру орудия навести орудие на головной танк, держать его постоянно на прицеле и быть готовым к открытию огня. Радисту следить за мотоциклистами. Огонь открыть после выстрела из орудия, в тот момент, когда немцы будут выпрыгивать из танков. Механику-водителю быть готовым к заводке мотора и следить за люком запасного выхода. Заряжающему — пушку заряжать в пределах пяти-шести секунд. Без команды огня не открывать, мотор не заводить.
Вот уже головной танк подходит к перекрестку. Все ждали команды открыть огонь. «Рано, рано», — впившись в перископ, повторял ротный. Теперь головной танк в десяти метрах от перекрестка [1].
В шлемофоне у командира послышался голос комбата И. Б. Шпиллера:
— Колобанов, почему немцев пропускаешь?!
Между тем первый фашистский танк уже приближался к березкам, и Колобанов скомандовал:
— Ориентир первый, по головному, прямой выстрел под крест, бронебойным — огонь![3].
И когда первая машина приблизилась к перекрестку, подал команду: «Ориентир первый, по головному, прямой выстрел под крест, бронебойным, огонь!» [5].
Таким образом, два источника подтверждают, что головной танк подошел к ориентиру № 1..
З.Г. Колобанов: Застрекотали пулеметы. Г/лко раскатисто ударила пушка. Снаряд разворотил броню. Дым. Пламя. Танк пошел боком, накренился, затем подался еще вперед и левой гусеницей уперся в березу. Она наклонилась, сдерживая напор.
А. П. Усов: Сделал второй, третий выстрелы [2].
Второй танк остановился. Третий с развороченной башней застрял между ними и тоже загорелся.
Радист, уничтожая уцелевших фашистов, опорожнил уже несколько магазинов.
Три подбитых головных танка окончательно закрыли дорогу вперед. Вся колонна остановилась. «Пора ударить по хвосту колонны и захлопнуть выход», — подумал Колобанов [1].
Замыкающий танк в этот момент мог находиться примерно на расстоянии 800 м, превышающем дистанцию прямого выстрела.
А. П. Усов: Напряжение росло. Кисельков едва успевал заряжать. Командир приказал перенести огонь на хвост колонны. Выпустили снарядов семь [2].
Один танк вспыхнул сразу. Второй, не успев развернуться, остановился с сорванной башней. Они загородили дорогу с тыла [1].
Фашисты оказались взаперти. По обе стороны дороги болотистый луг. Маневрировать нельзя [5].
К. Кулик: Задний танк тоже загорелся и закрыл дорогу. Колонна сжималась как пружина. Трудно описать, что произошло потом. Фашисты даже не поняли сразу, откуда их бьют. Машины натыкались друг на друга, лезли в кюветы, сцеплялись гусеницами. Некоторые выбирались из кюветов, но, попав в болото, безнадежно застревали там. Экипажи бросали танки.
З.Г. Колобанов: Фашисты ошалели и стали обстреливать копны сена. Дым стеной стлался по дороге. Горевшие танки начали рваться от собственных снарядов. Страшное зрелище [2].
Огонь перенести в середину! — последовала команда [1].
Подбив танки в середине колонны, на перекрестке (ориентир № 2), Колобанов не только заблокировал дорогу с обоих концов, но и лишил немцев возможности съехать на дорогу, ведущую на Войсковицы.
Командир орудия Андрей Усов один за другим посылал снаряды точно в цель. Теперь он начал бить по тем танкам, которые стреляли по нашему.
— Андрей! Не жалей снарядов! Подкинь добавку каждому из них для верности! — теперь уже веселым тоном командовал ротный.
Во вражеской колонне возникла страшная паника. Одни танки, пытаясь скрыться от губительного огня, лезли под откос и там вязли по башни в болоте. Потом они были сожжены. Другие, пытаясь развернуться, натыкались друг на друга, сбивая гусеницы и катки. Перепуганные экипажи, выскакивая из горящих машин, в страхе метались между ними. Большинство из них попадали под пулеметный огонь [1].
К. Кулик: Артиллерист Усов все бил и бил. Четко, метко… Каждый снаряд — точно по цели, в самое черное сердце врага. За первые 30 минут боя он подбил и зажег 22 немецких танка [2).
Из двойного боекомплекта (222 выстрела) было израсходовано 98 бронебойных выстрелов. У экипажа еще должно было оставаться 50 бронебойных и 74 осколочно-фугасных выстрелов.
После того, как запылала последняя машина, доложили по рации комбату об уничтожении танковой колонны противника.
Минут через двадцать к месту боя на танке подъехали комдив Баранов, командир полка Погодин, комбат Шпиллер и корреспондент газеты «Известия» Павел Майский с кинокамерой.