Горький мед

Уже не раз за последнее время Ольга проклинала тот злополучный день, после тяжелого объяснения с Игорем, когда согласилась пойти с «почитателем» в ресторан. Даже не согласилась, а фактически сама предложила повести ее туда. Он звал ее давно, ему хотелось бывать с ней в театрах, на вернисажах, в ресторанах. Но она постоянно отказывалась, и он уже потерял было надежду. И вдруг — такое счастье! Конечно, «Арагви», какой может быть разговор!

Но закончился этот поход весьма плачевно: совсем непьющего «почитателя» так развезло от бокала шампанского, что Ольге пришлось везти его на такси к маме и Фоме Фомичу.

Она злилась на себя за эту нелепую попытку использовать «почитателя» в качестве «клина», как в свое время советовала ей подруга в отношении Игоря.

Да, собственно, никакого «плана использования» она и в мыслях не держала, просто это был естественный порыв оскорбленного женского самолюбия, защитная реакция «женской сущности», как сказала бы Светка.

Когда холод и пепелище остаются на месте счастливых минут и сладких грез, когда разверзается бездна черного, беспросветного одиночества, ноги сами, не слушая голоса разума, несут человека туда, где свет, где тепло и музыка. Когда-то все это называлось одним словом, теперь это слово застревает в горле и не выговаривается.

Ольга прекрасно понимала, что она, как и многие женщины, боится одиночества. Она также отдавала себе отчет в том, что этот страх явился первичным импульсом в ее отношениях с Вадимом и с Игорем, именно страх и отчаяние чуть не заставили ее броситься в комические объятия «почитателя».

После столь неудачной попытки культурного отдыха в ресторане «почитатель» долго не мог прийти в себя, но потом забрал себе в голову, что еще не все потеряно, раз Ольга пожелала хоть куда-то пойти с ним.

Видимо, в силу стеснительности, с одной стороны, и высоких требований к избраннице — с другой, он не только остался холостяком, но и не добрал в юности по части любовных приключений. Поэтому, встретив в лице Ольги свой идеал, он обрушил на нее все свои нерастраченные чувства и эмоции, столько лет томившиеся под гнетом обстоятельств.

При этом он боялся быть слишком назойливым и старался не часто попадаться ей на глаза, но его неотступное незримое присутствие, в зависимости от ее настроения, то умиляло, то раздражало ее.

Так, не раз, придя домой, она обнаруживала прямо на коврике перед дверью квартиры то алые гвоздики, то хризантемы, то скромные ромашки. Сначала Ольга заподозрила Вадима и при случае спросила его об этом, но тот был так простодушно удивлен, что она даже пожалела о затеянном разговоре. Это был совсем не его стиль.

А однажды в почтовом ящике она нашла конверт с билетом на спектакль «Служанки» в модной постановке известного режиссера. В то время она только приступила к работе над «Театром абсурда», и посмотреть пьесу знаменитого «абсурдиста» ей было не только любопытно, но и необходимо. Конечно же, все это было делом рук «почитателя».

* * *

Ольга взглянула на часы. Боже, уже два часа она сидит без толку и мысли ее витают непонятно где. Ну нет, так дело не пойдет, надо сосредоточиться, иначе она сорвет все сроки сдачи рукописи.

В комнату впорхнул Одуванчик:

— Оленька Михайловна, вы не представляете, кого я встретила сейчас в лифте! Самого Климовича! — заверещала она.

— Неужели самого? — насмешливо переспросила Ольга, но Елена Павловна не заметила ее иронии.

— Да, вообразите, он написал новый труд по истории Малого театра. Это прелесть что за автор, с ним работать — одно удовольствие.

Схватив с тумбочки кувшин с водой, она принялась поливать цветы, без умолку перечисляя Ольге все новости, какие ей удалось узнать. «Господи, сколько же в этом неугомонном человеке энергии!» — не без зависти подумала Ольга.

— Елена Павловна, послушайте, — сказала она, когда та наконец замолчала, чтобы перевести дух, — что-то у меня сегодня работа не клеится, не могу сосредоточиться: за стеной кто-то кричит, по коридору бегают… Я, пожалуй, возьму работу домой, там спокойно почитаю.

— Конечно, конечно, Оленька Михайловна, — с готовностью отозвался Одуванчик, закивав в знак согласия седым пухом на голове. — У вас сейчас о-очень ответственная работа, я понимаю, нужна предельная сосредоточенность.

Дома, перекусив и выпив кофе, Ольга расположилась с работой на кухне. Вдруг позвонил Вадим:

— Оля, что случилось? Елена Павловна сказала мне, что ты ушла домой. Ты не заболела? — обеспокоенно спросил он.

Его озабоченность, учитывая частоту его звонков раз в квартал, показалась Ольге не только фальшивой, но даже забавной. «Наверное, жену с дочерью в Крым отправил», — подумала она и ответила вежливо и холодно:

— Нет, Вадик, все в порядке. Надеюсь, Елена Павловна сообщила тебе также и то, что я не просто ушла домой, а взяла с собой работу.

— Да, но я все же подумал… — замялся он.

— Вадик, — перебила она, — в последний раз ты звонил мне в день рождения. Сегодня меня поздравить не с чем. Так в чем же дело? Зачем ты звонишь?

— Просто… — пробормотал он, — соскучился, захотел услышать твой голос.

— Твои в Крым уехали? — не вытерпев, спросила Ольга.

— Да… — растерянно протянул Вадим. — А ты откуда знаешь?

— Сценарий уж очень примитивный, — съязвила она.

— Какой сценарий? — не понял он. С юмором у него всегда было туговато.

— Ну вот что, Вадим, извини, у меня срочная работа, встретиться мы не сможем, за заботу о моем здоровье спасибо, ты тоже будь здоров. Все. Счастливо, — выпалила она на одном дыхании и положила трубку.

После подобных звонков Вадима у Ольги всегда возникало чувство досады и недоумения: как могла она два года быть рядом с этим человеком и считать, что нужна ему, что он любит ее? А она? Как она сама относилась к нему?

Лицом к лицу лица не увидать.

Большое видится на расстоянье, —

сказал поэт.

Да, но когда речь идет о чувствах, то на расстоянье лучше видится и малое. Вообще, пространственно-временное расстояние проворнее любого психоаналитика расставляет все по своим местам.

И сейчас, по прошествии времени, Ольге казалось, что Вадим был для нее чем-то наподобие старого уютного халата, на котором не замечаешь пятен и дыр, потому что он стал почти твоей второй кожей. Сравнение не очень лестное, зато верное. Она усмехнулась. «Наверное, такие отношения бывают в многолетнем супружестве, — подумалось ей. — Это и означает «мое второе Я», только на бытовом уровне».

Сравнение Вадима с халатом показалось ей настолько удачным и забавным, что она даже развеселилась и включила радио. «Наша служба и опасна, и трудна», — бодро запел оттуда знакомый голос, и Ольга тут же вспомнила, что не зашла в милицию насчет Светки. «Ну ладно, завтра перед работой пойду», — решила она и села за рукопись.

Как только кукушка в ходиках на кухне выдавила из себя восемь хриплых «ку-ку», раздался телефонный звонок.

— Ольга Михайловна? Добрый вечер. — Незнакомый мужской голос был обволакивающе приятным, и казалось, что и сам обладатель его знает об этом.

— Здравствуйте. Кто это говорит? — насторожилась Ольга.

— Вас беспокоит друг Светланы.

«О Господи, вот они, обертона… тот, что утром…» От волнения она задохнулась, голос сел, она хотела закричать, но смогла только тихо просипеть:

— Что с ней? Где она?

— Не волнуйтесь, с ней все в порядке. Она соскучилась и очень хочет вас видеть, — продолжал обволакивать голос.

— Где она? Почему она сама не позвонила?

— К сожалению, ее нет сейчас в Москве. — Голос действительно выразил сожаление. — Она… гостит у меня на даче.

Первое волнение улеглось, Ольга вздохнула с облегчением. Слава Богу, Светка жива и все нормально. Значит, она все-таки была права: у подруги просто появился новый обожатель, судя по голосу, актер или кто-нибудь из богемы.