Страница 9 из 71
Я шагнула под горячую воду, льющуюся по голове и груди, и закрыла глаза, подставляя себя очищающему потоку. Кирк передал мне мочалку и кусок белого мыла, и я начала усиленно тереть, концентрируясь на каждом дюйме плоти, к которой прикасались мужчины.
— Как я должна тебя называть? — наконец отважилась я спросить под звук падающей воды.
— Хозяин, — ответил он без тени эмоций. — Все остальные называют меня Кирк, это необходимая часть информации, если не хочешь, чтобы тебя считали полной идиоткой.
Я выглянула из-за занавески и увидела, как он вытаскивает содержимое чёрной сумки, раскладывая его на столешнице. Две анальные пробки, смазка, то, что смахивало на наручники для запястий и ошейник, а также несколько предметов, которые я не знала.
Подставив лицо под струю, чтобы скрыть слезы, я боялась окончательно сломаться. Мне хотелось, чтобы вода была гораздо горячее, чтобы она смогла выжечь всё, или, по крайней мере, отвлечь мой разум от крушения поезда, происходящего в моих нейронах.
После того, как я вымыла волосы и ополоснула всё тело от мыла, Кирк протянул руку и выключил душ, вручая мне полотенце.
— Вытрись и затем наклонись, опираясь на столешницу.
«О, Боже, что теперь?» Я вытерла кожу полотенцем, взвешивая, что для меня страшнее — то, что он сорвётся, или то, что задумал.
Он стоял со скрещёнными руками, прислонившись к столешнице. Для того, кто желал меня в качестве своей сексуальной рабыни, он казался абсолютно не заинтересованным моим обнажённым телом, пока я стояла перед ним.
Я пыталась убедить себя, что это хорошо. Если он не интересуется мной, то... Тогда, наиболее вероятно, он передаст меня кому-то ещё. Почему что-то одно не может привести к положительному сценарию?
Я бросила полотенце и медленно подошла к столешнице.
— Наклонись вперёд и обопрись предплечьями о столешницу, — сказал он, положив руку между моими лопатками. Я напряглась, пытаясь устоять прямо, но он толкнул меня вперёд, прижимая ноги коленом.
Я утонула в ощущении его рук. Сексуальная рабыня. Мои внутренности сжались, а затем снова растянулись. От жара из-за смущения у меня скрутило живот и вспыхнуло лицо. Кирк развёл ягодицы в стороны, и я прижалась лбом к столешнице, поглощая её прохладу и наблюдая, как он берёт бутылочку со смазкой.
— Ты останешься здесь, пока я буду разбираться кое-какими делами перед ужином. Не создавай проблем, если не хочешь, чтобы я вызвал тебе няню, — говоря, он небрежно проник в меня смазанным пальцем, и я спрятала лицо в руках. Он был нежен, и тот факт, что это было не болезненно, сделало всё происходящее ещё более унизительным. — Понятно? — спросил он, толкая палец так глубоко, насколько это возможно.
Я слышала его слова, и чётко осознавала вопрос, но мой разум был в другом месте. Лица людей, которых я больше не увижу.
«Если я выживу и преодолею это», — подумала я, — «захочу ли снова их увидеть. Как долго, оставаясь здесь, я буду по-прежнему сталкиваться с реальностью?»
— Отвечай, — прорычал Кирк, потянув меня назад за мокрые волосы, пока моя спина не выгнулась и я не встретила в зеркале его взгляд.
— Я поняла.
Его палец выскользнул из моей задницы, и он заменил его чем-то холодным, гладким и большим. Он надавил, и чем глубже оно входило, тем больше становилось, растягивая меня, пока моё тело не воспротивилось. Я дёрнулась, как будто мне было куда убежать. Голова заболела, когда он снова потянул за волосы, удерживая меня на месте, и моя задница горела, растягиваясь, пульсируя и отказываясь уступать.
Я понимала, что он продолжит, но моё тело сопротивлялось.
— Расслабься, — приказал он, как будто это поможет.
«О, да, конечно». В моей голове возникали язвительные ответы, но я старалась удержать их, прежде чем они выскользнут из моего рта, обрекая меня на новую вспышку гнева Кирка.
Гнева Хозяина. Я попробовала, как произносится слово «Хозяин» про себя, и оно звучало столь же нелепо, как и тогда, когда он его произнёс.
Он отпустил мои волосы, и я резко опустилась вперёд, касаясь лбом мраморной столешницы.
«Один вздох... второй...» Я продолжала считать, концентрируясь на числах и вздохах, пытаясь избавиться от боли и напряжения.
Он снова протолкнул пробку глубже, и я непроизвольно напряглась. Мои руки сжались в кулаки, а ногти впились в ладони. Бёдра врезались в угол столешницы, и мне едва удалось сдержаться и не взвизгнуть от боли. Хотелось, чтобы он просто покончил с этим, но он снова выжидал.
Пять вдохов и снова движение. Кирк передвинул пробку, а затем немного надавил, растягивая меня ещё больше и причиняя новую боль. Состояние эмоционального шока осталось даже после того, как он вытащил пробку. Из-за пульсирующей боли мне захотелось, чтобы столешница была мягкой, и в неё можно было вонзить ногти.
Другой рукой Кирк скользнул между ног, и мои коленки подогнулись, упираясь в шкафчик, когда он нашёл клитор. Я ахнула, сильнее прижимаясь лбом к столешнице.
Мне было необходимо убежище — невозможный побег. Спрятаться хоть куда-нибудь. Один, два, я снова начала считать. Понятия не имею, на чём я остановилась. Мне просто необходимо было сбежать от реальности, найти безопасное место, где моим телом не пользуются, и я не чувствую себя униженной.
Давление сзади усилилось, а затем резко уменьшилось, и мои глаза распахнулись.
Я всё ещё ощущала неприятное давление. Ощущения сеяли хаос в моей нервной системе. Это было не слишком приятно, но и прежняя боль ушла.
— Встань, — сказал он, вымыв руки после прикосновений ко мне.
Я наблюдала за ним в зеркало, не смея посмотреть прямо, но он едва ли взглянул на меня. Я чувствовала себя ничем для него — грязной игрушкой, которую он не особо хотел, но о которой был вынужден заботиться.
Кирк взял пару серебряных наручников, которые разложил на столешнице, — каждый украшен золотом, словно элегантный браслет, — и закрепил их на моих запястьях при помощи серебряных замков. Затем, обернул подходящий ошейник вокруг моей шеи. Они были холодными и прочными, но достаточно тонкими и свободными, чтобы их можно было стерпеть.
— В каждом из них устройство слежения. Так что даже если тебе удастся незаметно покинуть здание, датчик сработает, как только выйдешь за периметр, и охрана схватит тебя до того, как ты успеешь далеко уйти.
Я уставилась вниз на серебряные наручники. Медленно, моя надежда угасала.
— Пошли, — сказал он, схватив чёрную сумку и просунув указательный палец в кольцо на ошейнике, и потащил меня за собой.
Он вывел меня из ванной и направился к следующей двери, которая вела в его спальню. Большая дубовая кровать, по меньшей мере, королевского размера, возможно и больше, занимала половину комнаты. Он бросил сумку к ножкам кровати и вытащил большую, длинную цепь.
Мой желудок скрутило, и я начала терять сознание, ударившись о его грудь.
Кирк положил меня на кровать и подогнул одеяло, приподнимая мои ноги. Я хорошо осознавала, что происходит вокруг, но это больше походило на сон наяву, где только часть действительности фильтруется сквозь туманные, искривленные грани. Последствия не были столь экстремальными, как те, что я испытала в комнате медосмотра, но я всё ещё чувствовала головокружение и рассеянность.
— С тобой часто такое случается?
Я покачала головой.
— Как ты себя чувствуешь сейчас?
— Тебе-то какая разница? — усмехнулась я, проводя рукой по лицу.
Кирк взял меня за запястье и нащупал пульс.
— Я не могу с тобой развлекаться, пока ты без конца падаешь в обмороки.
«Ну, тогда, наверное, мне стоит сказать, что это происходит постоянно», — подумала я. Но даже если он не хочет женщину в обмороке, что-то подсказывало мне, что другие без колебаний воспользуются этим.
Кирк глубоко вздохнул. Хотя он и казался обеспокоенным, его губы были по-прежнему крепко сжаты. Он встал на колени рядом с кроватью, затем поднялся и прикрепил конец цепи к моему запястью.