Страница 2 из 14
- Ну, уж сразу бить! - опять как бы смягчился Перекресов.
И Сергей Варфоломеевич, было приунывший, воспрянул:
- Может, мы зайдем в райком, к товарищу Никитину?
Это показалось ему спасительным шагом. В райкоме Никитин сразу придумает, как быть. И внимание Перекресова в райкоме переключится с Сергея Варфоломеевича на Никитина. Будет легче. Но Перекресов сказал, что он уже был в райкоме. Никитин, говорят, еще вчера уехал по колхозам.
- Да ведь верно, - вспомнил председатель. - Верно, Никитин уехал. Он у нас золотой человек, все время на колесах, все время...
- А вы? - спросил секретарь обкома. - Вы сами давно были в Желтых Ручьях?
- Не так чтобы давно. Сравнительно недавно, - не очень твердо ответил Сергей Варфоломеевич и опять обреченно подумал: "Врать бы не надо. Это всегда хуже, когда врешь".
Сергей Варфоломеевич хотел предложить поехать в "Авангард", или в "Искру коммунизма", или лучше, пожалуй, в "Пламя революции". Но ведь как предложишь? Секретарь обкома подумает, что председатель хочет что-то скрыть. В Желтые Ручьи - так в Желтые Ручьи. Что же делать?
- Позвольте, я только кого-нибудь приглашу с собой из наших специалистов, - сказал Сергей Варфоломеевич. - Допустим, можно взять нашего агронома. Будет неплохо...
- Нет, нет! - запротестовал Перекресов. - Вот этого не надо. Не надо отрывать людей. Мы с вами все-таки не на свадьбу едем...
"Наверно, он и про свадьбу у Терентьева узнал, - быстро и потерянно подумал Сергей Варфоломеевич. - И вот всегда так: в кои веки попадешь на свадьбу, а уж разговоры пошли. Можно подумать, что мы только и делаем, что ходим на свадьбы".
- Позвольте, я тогда распоряжусь, чтобы подали лошадь.
4
Перекресов продолжал ходить взад-вперед у подъезда райисполкома. Он начал уже проявлять нетерпение, когда к подъезду подкатила пролетка, запряженная сытым буланым жеребцом.
На козлах сидел благообразный старик с белой бородой.
А Сергея Варфоломеевича все еще не было. Наконец он появился в сопровождении худощавого мужчины в очках и в брезентовом дождевике.
- Ты слезай, Аким Семеныч, - сказал он кучеру. - Отдыхай. Вместо тебя вот Григорий Назарыч сядет. Это будет вернее...
Перекресова удивила внезапная смена кучера. Но председатель объяснил, кивнув на белобородого старика:
- Дорога там, я же говорю, тяжелая. А он, видите, какой древний. Куда там ему! Пусть отдохнет...
Поехали. Перекресов сидел рядом с Сергеем Варфоломеевичем и, глядя на темные поля, где солнце еще не растопило последние пестрые островки слежавшегося снега, спрашивал о семенах - проверялись ли они на всхожесть, каковы результаты; интересовался тракторами и сеялками, выяснял, весь ли инвентарь отремонтирован. Почти на все вопросы председатель отвечал уверенно. Только когда зашел разговор о Желтых Ручьях, он стал заглядывать все чаще в записную книжку. Но и в записной книжке не все, видно, было записано о том, что касается Желтых Ручьев. Председатель затруднился ответить, в каких дозах там вносился суперфосфат.
На этот вопрос вдруг ответил кучер, повернувшись на козлах. И затем, так повернувшись, сидел почти всю дорогу, отвечая и на другие вопросы Перекресова, когда чуть затруднялся Сергей Варфоломеевич. Кучер свободно говорил и о надоях, и о настригах шерсти, и о необходимости ознакомить трактористов со способами квадратно-гнездового сева и называл на память цифры прошлогоднего урожая в этих местах.
Осведомленность кучера не только удивляла Перекресова, но и временами, должно быть, раздражала Сергея Варфоломеевича.
- Ты гляди, Григорий Назарыч, как бы у тебя жеребец не уснул, - кивнул на лошадь председатель. - Подстегни его, не жалей. А то мы с философией-то не скоро доедем.
Дорога в самом деле оказалась очень плохой, раскисшей - выбоины, бугры, глубокие лужи. Пролетку все время качало из стороны в сторону, и седоков забрызгивало липкой шоколадной жижей.
Сергей Варфоломеевич на каждом ухабе болезненно морщился, вздыхал и виновато взглядывал на Перекресова: вот, мол, в какую поездочку я вас втравил, или, вернее, вы меня втравили, уж не знаю теперь, кого винить.
Перекресов, однако, сидел невозмутимый. Только один раз он засмеялся.
- Поделом, видно, забрызгивает нас жижей, поделом! Давно бы надо было проехаться по этим местам!
- А я так считаю, - засмеялся и кучер, - что дела наши скоро повсеместно исправятся. Вот именно - повсеместно.
- Почему вы так считаете?
- Потому, - хитро прищурился кучер, - что раньше областные товарищи дальше "Авангарда" не ездили. Виктор Иваныч - я против него ничего не имею - в последний раз только до "Пламя революции" доезжал. Ну, правда, ничего не скажешь, "Пламя революции", а также "Авангард" богатейшие колхозы. И дороги туда исправные. А до Желтых Ручьев надо еще доехать...
- Едва ли сегодня доедем, - усомнился Сергей Варфоломеевич, издали поглядев на мост через Кудинку.
Буйная речонка Кудинка, обрамленная голыми прутьями кустарника, чешуйчато поблескивала под солнцем.
Бревенчатый мост, расшатанный тракторами, заметно дрожал в ее быстром течении. И у самого моста вода бурлила и пенилась с особой яростью: что-то препятствовало ей.
- Тут трактор свалился с моста, - показал кнутом кучер.
- Давно свалился? - спросил Перекресов не кучера, а Сергея Варфоломеевича.
Сергей Варфоломеевич пожал плечами.
- Вторые сутки он тут купается, - сказал кучер, глядя на яростный водоворот.
Проехать по мосту было невозможно, - в настиле не хватало многих досок.
- Н-да, - вздохнул председатель. - Вот видите. Хозяйство... - И первым стал вылезать из пролетки.
Он как бы рад был тому, что теперь и секретарь обкома увидит, какие тут трудные, сложные, просто расшатанные дела, как им всем тут трудно - всем районным руководителям. И в то же время Сергей Варфоломеевич сознавал, что секретарь обкома едва ли посочувствует, едва ли...
Однако теперь уже ясно, что они не проедут в Желтые Ручьи. Да там и нет ничего хорошего. И не может быть. Наверно, оттуда, из Желтых Ручьев, написали какую-то кляузу в обком, вот Перекресов и стремится туда.
У Сергея Варфоломеевича затекли ноги. Левая нога даже одеревенела, и он волочил ее, как протез. Перекресов участливо спросил:
- Это что же у вас, после ранения?
- Нет, - сконфузился Сергей Варфоломеевич. - Просто, как говорится, отсидел ногу. Это сейчас пройдет...
Перекресов внимательно оглядывал мост. И как бы между прочим сказал:
- А на войне вы не были?
- Нет, как же, был! - почти весело откликнулся Сергей Варфоломеевич. Правда, не на самой войне, а вроде как бы поблизости. Я всю войну на ВАДе прослужил. Это военно-автомобильные дороги. Сперва за Москвой находился, потом - за городом Калинином...
- Вы что же, специалист по дорогам?
- Нет, какой я специалист! Просто так случилось. У меня хорошая характеристика была и, кроме того, болела печень.
- А сейчас как печень?
- Ничего.
Перекресов как будто только и ждал этого успокоительного заявления о печени. Не раздумывая больше, он ступил на мост и, держась за шаткие перила, пошел по бревну на ту сторону.
Немного помедлив, за ним по тому же бревну направился и председатель. И кучер, привязав лошадь к телеграфному столбу, тоже последовал за ними. Только он не шел, а перепрыгивал с перекладины на перекладину. Поэтому он скорее вышел на другой берег и, поздоровавшись с рабочими, столпившимися на берегу, насмешливо спросил:
- Ну как, мужички, все еще чикаетесь?
- Чикаемся, Григорий Назарыч. Действительные слова, чикаемся, - обтер смятой кепкой вспотевший лоб пожилой рабочий. - Опять трос оборвали. Прямо как в детской сказке: "Ох, нелегкая эта работа - из болота тащить бегемота!" И ведь все из-за озорства. Он, говорят, пьяный был, этот Митька Осетров. Прямо судить бы надо за такие дела! И мост тоже, прости господи...