Страница 48 из 57
Только я, наверное, буду работать над всеми его фильмами.
Все это проносится в моей голове, когда Доусон переносит свой вес перед трибуной, регулирует микрофон, и прочищает горло.
— Боже, это потрясающе. Большое спасибо, всем. Академии, это очевидно. Джереми, ты крут. Роза, Арман, Кэрри: вы лучшие партнеры, о которых я мог бы просить. Папе, за то, что привел меня в кино, когда мне было четыре года. — Он держит награду, и мое сердце поднялось к горлу. Упомянет ли он меня? — Хм, так что ... Я знаю, у меня мало времени, но мне надо еще кое-что сказать, и вы просто должны скорректировать свое расписание, потому что я заполучил микрофон. — Люди смеются над этим, и он облизывает губы, признак того, что он нервничает.
Что он делает?
Он находит меня, его глаза ловят мои.
— Грей? Поднимайся сюда, детка. — Я качаю головой, но не могу отказать ему.
Я встаю, поправляю подол своего платья, и иду к нему. Он подходит к лестнице и поднимает меня за руки, затем занимает свое место у микрофона, моя рука все еще лежит в его. Он засовывает свободную руку в карман, и его взгляд горит, отражаясь в моих глазах.
— Грей, малыш. Ты, вероятно, рассердилась на меня из-за этого, но ... Я в любом случае это сделаю. Я люблю тебя. Так сильно. Ты вернула мне мою жизнь.
Толпа бормочет, шепотом смеется, вздыхает. Я слышу, но не признаю их никак, кроме как фоновый шум. Я понимаю, что приближается. Я не могу двигаться, говорить, дышать. Я могу лишь наблюдать, как Доусон вытаскивает черную коробочку из кармана своих штанов, открывает ее, и показывает мне огромное, сверкающее кольцо с бриллиантом. Там около четырех карат, но даже блеск кольца не может оторвать мой взгляд от Доусона.
— Грей? Ты выйдешь за меня? — он произносит слова, затем опускается на одно колено, протягивая мне коробочку.
Я смотрю на кольцо, затем на Доусона. Есть лишь один ответ, конечно.
— Да, — говорю я тихо, и мой голос надламывается в конце. Я пробую снова, громче, наклоняясь к микрофону. — Да, да! Доусон, малыш... ты сумасшедший, но да, я выйду за тебя.
Зрители завывают и кричат, и впервые я смотрю на них. Это ошибка.
Там тысячи людей, известных людей, важных людей, все смотрели на меня. Я никогда не была перед такой толпой, и мои колени подогнулись. Доусон ловит меня, когда я спотыкаюсь, он смеется, пока я в шоке и растерянно смотрю на него. Реальность того, что он только что сделал, что только что произошло, накатывает на меня. Он просто сделал мне предложение во время своей речи на церемонии вручения премии «Оскар». Он просто сделал мне предложение. Во время «Оскара». Большая часть мира смотрит это. В живую.
Я начинаю задыхаться.
И затем влажные, сильные губы коснулись моих, и я отдалась поцелую, рту Доусона, который поглощает мой, поцелуй, возвращающий мое дыхание. Я цепляюсь за него, за его широкие плечи, которые были твердыми под его шелковистым пиджаком. Он прерывает поцелуй, скользит кольцом на моем пальце.
Затем рядом с нами появляется Морган Фриман, высокий и внушительный, говоря Доусону своим потрясающим голосом:
— Ну, следующими ведущими должны были быть Джон Траволта и Рэйчел МакАдамс, но вы и ваша невеста тоже могут оказать нам честь.
Рука Доусона прижала меня к своему боку, и я прислонилась к нему, стараясь не смотреть на толпу или в камеры. Доусон читает с суфлера, представляя следующую награду, за «Лучшую Женскую Роль». Моя голова кружится и вращается, поэтому я колеблюсь, когда Доусон подталкивает меня рукой. Затем я понимаю, он хочет, чтобы я прочитал список имен. Я прочищаю горло и читаю слова с суфлера, имена актрис и фильмов, в которых они снялись, в который включена Роуз за роль Скарлетт.
Я горжусь собой, что провела награждение не запинаясь, а затем Доусон берет конверт у работника сцены в черном костюме, с гарнитурой. Он разрывает его, откидывает верхнюю часть, и читает.
— Оскар за «Лучшую Женскую Роль» получает... Роуз Гаррет! — Он улыбается и указывает своим Оскаром на Роуз, когда она поднимается со своего места. — Роуз, ты потрясающая. Ты это заслужила. И теперь, я, наконец, покидаю сцену. Теперь можете вернуть программу. — Все смеются над ним, затем он уводит меня со сцены в темноту задней сценической площадки. Мы в дальнем углу под красной табличкой «ВЫХОД», и его черты лица купаются в лучах прожекторов. Он безумно счастлив.
Как и я.
— Ты злишься? — шепчет он мне, его голос около моего уха, низкий и интимный.
Я позволяю ему прижать меня к двери, и оставляю нежный поцелуй на его челюсти.
— Нет, я не злюсь, — шепчу я в ответ. — Удивлена. Я начала думать, собираешься ли ты когда-нибудь…
— Я хотел, чтобы это было то, чего ты никогда не забудешь.
— Не думаю, что когда-либо были подобные предложения. — Я захихикала, когда его рот спустился на мою шею, к впадинке моего горла, и затем ниже, к ложбинке. Я остановила его там. — Не здесь.
— Нет? — Он осмотрелся вокруг, шумный подъем на сцену, одетые в черное рабочие сцены, слоняющиеся туда и сюда, тихий шепот в наушниках. Здесь мы изолированы, но все еще заметны.
Я качаю головой.
— Нет. Слишком публично. — Его рот не покидает мою кожу, и я должна была выпутаться из его захвата, смеясь. — Давай же. Доусон. Не здесь. Отведи меня в более приватное место, и можешь делать со мной все, что хочешь.
— Все что хочу? — в его голосе звучит темная грань.
Я становлюсь смелее.
— Все, что хочешь.
Он целует мою ложбинку еще раз, а затем выпрямляется, одергивая свой пиджак на место и поправляя галстук. Я поправляю платье, сдвигая свои груди и распуская волосы. Когда мы оба выглядим презентабельно, он ведет меня обратно в фойе, которое кишит журналистами, мужчинами и женщинами с камерами и микрофонами. На нас сразу напали потоком, вспышками камер, и вопросами. Я держусь за Доусона и улыбаюсь, не пряча руку, на которой красуется кольцо, и стараюсь не паниковать; пускай видят. Эти ситуации всегда сводят меня с ума, и это, как правило, все, что я могу делать, чтобы оставаться спокойной, и позволяю Доусону вести разговор. Если бы тут была лишь я, я бы испугалась и попробовала убежать, но Доусон всегда спокоен, и уверен в себе.
И потом кто-то задал мне прямой вопрос.
— Грей, сюда, Грей. Ты была удивлена предложением Доусона? Ты чувствовала давление, перед тем, как сказать «да», потому что была перед зрителями?
Доусон начинает отвечать, но останавливается, когда видит, что я отвечаю.
— Была ли я удивлена? Да, конечно. Я имею в виду, вы видели мою реакцию. Чувствовала ли я давление? Нет, совсем нет. Я знала, он собирается сделать мне предложение — я просто не ожидала, что это будет посреди «Оскара». — Я рассмеялась на это, и толпа репортеров сделала это вместе со мной. — Я ответила «да», потому что люблю его, и хочу выйти за него замуж. Давления совсем не было. Кроме того что, я имею в виду, миллионы людей наблюдают за тобой в этой ситуации, это всегда страшно.
И потом Доусон прекращает вопросы и тянет меня на дорожку к ожидающему нас лимузину. Грег за рулем, и я даже не знаю, откуда он узнал, что нас нужно забрать, но он здесь, и я скольжу на сиденье, настолько изящно, насколько это возможно, чтобы попасть в лимузин с низкой посадкой в вечернем платье.
Это была молчаливая поездка по Лос-Анджелесу, рука Доусона на моей ноге, наши пальцы переплетены. Я почти ожидала, что он сделает свой шаг в лимузине, но он этого не сделал. Я напряглась, думаю, что он собирается со мной делать, но это взволнованное напряжение. Я хочу его. Я хотела позволить ему взять меня на заднем сидении, но я недостаточно храбрая для этого вида всеобщего обозрения. Предложение было достаточно публичным.
Доусон роется в консоли, находит какой-то кабель, и подключает его к своему телефону, а затем нажимает несколько кнопок на консоли. Через некоторое время, в динамиках звучит музыка. Я смеюсь, когда слышу песню «Выходи за меня замуж» группы «Train».