Страница 19 из 44
Теперь Итан хорошо знает мой график. Иногда после занятий мы встречаемся перед работой и обедаем или просто общаемся. Поэтому совсем неудивительно, что как раз перед тем, как я листаю вниз список и нажимаю на его имя, мой телефон начинает звонить.
— Привет, — говорю я, поднося телефон к уху, пока иду через двойные двери здания и выхожу во двор.
— Закончились занятия? — спрашивает Итан.
— Ты же знаешь, что да.
— Отлично. Я как раз за углом.
Я быстро оглядываюсь и осматриваю обочины, все лавочки и кусты. Разумеется, красный мини кадиллак Итана выруливает из-за угла от парков. Дверь с пассажирской стороны распахивается, и Итан перегибается через сидение, махая мне.
Я отключаю телефон, вздыхаю и засовываю его в карман. Теперь этого не избежать.
— Привет, — говорю я, снимая рюкзак с плеча и садясь в машину.
Я закрываю дверь, затем бросаю рюкзак на пол. Как только застегиваю ремень, делаю глубокий вдох.
Я уже так много раз это делала, это кажется таким обычным, таким комфортным. Как будто обуваешь старые туфли. Возможно, это была ошибка. Возможно, я не должна была испытывать чувство, что должна сесть в машину, потому что такое уже бывало. Мне следовало потребовать у Итана встретиться где-нибудь позже.
Не хочу давать понять Итану, что между нами все по-прежнему.
— Привет, — улыбается мне Итан, как будто все в порядке, будто ничего не изменилось. Он заводит мотор, и мы трогаемся с места. — Как занятия?
Если честно, понятия не имею, как там мои занятия. Я была слишком занята мыслями о другом. Я пожимаю плечами:
— Занятия как занятия.
Итан кивает, будто понимает. Не уверена, был ли он хоть раз в колледже. С тех пор, как Итан закончил школу, он работает региональным менеджером в «Глайерз Электроникс». Он уже признался мне, что он региональный менеджер только номинально. У него и правда было очень мало работы. Для него это просто место, чтобы заполнить свое время пока он не унаследует весь бизнес от отца.
Между нами повисает напряженное молчание. Я не знаю, что сказать. Я чувствую себя неловко, пытаясь поднять тему того, что здесь произошло, уединившись с ним в машине. Если я снова разозлю его, что, учитывая, как сильно он изменился, я не стала бы исключать, вокруг никого не будет, чтобы мне помочь.
Поэтому я сжимаю губы и пялюсь в окно, решив, что лучше вообще ничего не говорить. Я наслаждаюсь, наблюдая знакомый пейзаж, проносящийся мимо, пока он везет на обед в наше обычное место.
По крайней мере, он не давит на меня и не везет меня назад к себе домой.
Как только мы останавливаемся у бургерной Брайана, Итан бросает машину в парке, выпрыгивая из нее. Я хватаю свой рюкзак, который в любое другое время я просто оставила бы на полу, и выхожу из машины.
Итан хмурится, когда я закидываю рюкзак на плечо, но все еще ничего не говорю, пока мы идем в ресторан. Мы находим нашу обычную кабинку в конце зала. Появляется официантка, и Итан заказывает как обычно.
Я плюхаюсь на стул и просто позволяю ему это сделать. Все это кажется слишком запутанным.
Но только до тех пор, пока официантка не ставит нашу колу на стол и не исчезает, только тогда Итан, наконец, говорит:
— Послушай, Эйвери, мне, правда, жаль, что все так случилось.
Я только смотрю на него. Неужели он надеется, что я его прощу? Учитывая, какими же нежными стали его светло-голубые глаза, у меня вроде как складывается впечатление, что именно на это он и надеется.
Когда я ничего не говорю, Итан нервно облизывает губы и продолжает: - Мне не следовало толкать тебя на стену.
Я киваю головой в знак согласия.
— Да, не следовало.
— Я чувствую себя дерьмово, — признается он. — Ты этого не заслужила.
— Нет, не заслужила.
Внезапно в голове возникает голос Чейза. Ни один мужчина никогда не позволит себе ударить женщину.
— Не знаю, что на меня нашло. Раньше я никогда не проигрывал, — хмурится Итан. — Я вышел из себя.
Если бы не были друзьями так долго, я бы просто умыла руки в случае с Итаном и списала бы его со счетов как полного придурка. Но я подумала, что учитывая все, что он для меня сделал, я должна ему хотя бы шанс извиниться передо мной. Раньше он никогда меня не бил, раньше он никогда не был таким агрессивным. Я хочу поверить ему на слово.
Мы столько времени друзья, столько времени он единственный человек, который заботится обо мне.
— Ты обвинил меня в свое неудаче, — говорю я, помешивая соломинкой колу. — Ты не только меня толкнул, ты насильно меня поцеловал и сказал, что я тебе должна.
Итан морщится, будто я дала ему пощечину или еще что-то вроде того, и спокойно говорит:
— Я был не в себе.
Я вздыхаю, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди.
— Считаешь, я у тебя в долгу? Ты считал так все это время? — я делаю глубокий вдох и не могу даже взглянуть на него, когда спрашиваю. — Хочешь, чтобы я вернула тебе деньги за похороны бабушки?
Денег у меня нет, но я уже прикидываю, как и где их раздобыть. Нам придется разработать план рассрочки или что-нибудь еще.
— Нет, Эйвери, черт, нет, — сыплет проклятиями Итан.
Я почти вздыхаю от облегчения. Кого я обманываю? Я едва свожу концы с концами.
— Ты ничего мне не должна. Если уж на то пошло, это я у тебя в долгу.
Я хмурюсь и качаю головой Итану.
— Ты ничего мне не должен, — я никогда ничего не могла сделать для него в плане денег.
Итан кивает:
— Я должен тебе. Должен, потому что я чертов ублюдок. Мне противно от того, что я сделал. Это похоже на кошмар, который я просто хочу забыть. Я не такой. Я не подонок, который бьет женщин.
Итан делает паузу, чтобы глубоко вздохнуть, и говорит с такой проникновенной грустью:
— Я не хочу быть гребаным монстром.
Я вздыхаю. Все пошло совсем не так, как я ожидала. Не знаю, на что я рассчитывала, но точно не на это.
Мы с Итаном столько пережили вместе, у нас было столько всего хорошего, и просто перечеркнуть все это только из-за того, что он сделал, — чересчур грустно. Я наблюдаю, как он буквально терзает себя, слушаю, как он называет себя монстром, и это цепляет меня.
— Ты не монстр, — говорю я ему. Затем я очень, очень осторожно обдумываю свои следующие слова. — Но ты изменился. Мне кажется, я больше не знаю, кто ты. Я не уверена, что мне нравится тот, кем ты теперь стал.
Итан кивает и проводит рукой по лицу.
— Это все из-за боя. Я сам допустил все это дерьмо в свою голову.
Снова появляется официантка, и мы замолкаем, пока она расставляет наши тарелки. У меня урчит в животе, и хотя у меня не то настроение, чтобы есть, я не могу не потянуться и не отщипнуть ломтик картофеля фри.
С рефлексом как у чертова кота, Итан протягивает руку и хватает меня за руку. Картофель фри падает на тарелку. У меня замирает сердце.
Итан умоляюще смотрит на меня своими светло-голубыми глазами.
— Думаешь, нам удастся все уладить?
Его лицо мрачнеет, когда я тихо и честно отвечаю:
— Я не знаю.
— Позволь мне загладить свою вину, Эйвери, — умоляет он, сжимая мою руку. — Что мне сделать?
Я качаю головой и едва сдерживаю сильное желание вырвать свои пальцы из его хватки.
— Тебе не нужно заглаживать вину перед мной. Но я считаю, что тебе, вероятно, следует начать посещать занятия по управлению гневом, для собственного блага.
Итан кивает.
— Я уже записался на прием к специалисту.
Я немного удивлена, даже поражена. Может быть, он на самом деле хочет исправиться.
Я ему улыбаюсь.
— Начало неплохое.
Он снова сжимает мою руку и отпускает ее. Я беру картошку и отправляю ее в рот.
— Как твоя голова? — спрашивает Итан и берет свой гамбургер.
— Сейчас гораздо лучше, — отвечаю я и запихиваю в рот еще одну картошину. Теперь, когда я попробовала немного, мне хочется съесть всю порцию.
— Ты ходила к врачу? — спрашивает Итан и откусывает кусок от гамбургера.
Я киваю головой.