Страница 16 из 44
Мое тело извивается. Кровать кипит. Но Чейз все не останавливается, не сбавляет ритм.
Я единственная, кто колеблется. Единственная, кто не в своем уме от желания и нехватки воздуха.
— Чейз, — повторяю я снова и снова.
Кажется, это его только подстегивает, но, так или иначе, он проникает в меня все глубже и глубже.
Моя голова откидывается то назад, то вперед. Наши бедра сталкиваются. Кости ударяются друг о друга. Он так глубоко во мне, что я чувствую, как его яйца шлепаются по моей заднице, в то время как основание члена задевает мой клитор.
Вот и все. Я больше не могу. Последние нити моего контроля рвутся, и я издаю хриплый крик, и мои бедра безудержно трясутся, когда я взрываюсь от оргазма.
Влажные волны освобождения накатывают на меня. Их так много, и они такие интенсивные, что, кажется, льются через край.
— Черт, Эйвери, — задыхаясь, говорит Чейз.
Он двигает бедрами, все еще находясь глубоко во мне. Я смутно осознаю, что он ускоряется и дрожит от собственного освобождения. Понимаю, что сама судорожно сжимаю его.
Кажется, мой оргазм длится бесконечно.
— Черт, черт, черт, — Чейз продолжает стонать, извергая свою теплую сперму в меня, пока совершенно не выбивается из сил.
Его пальцы расслабляются и отпускают мои запястья, когда его тело опускается на меня сверху. Я немедленно тянусь к нему и обвиваю его руками.
Я издаю последний стон, и мужчина опускается на меня всем своим весом, вдавливая в матрас.
Чейз зарывается лицом в мои волосы, и мы просто лежим, пытаясь отдышаться. Вернуться в реальность.
В конце концов, я погружаюсь в сон, чувствуя, как он прижимается носом к моей шее.
Глава 8
Чейз
Ладно, не уверен, что произошло сначала: ее оргазм вызвал мой или наоборот?
Я стараюсь не вдавить Эйвери своим весом в матрас, хотя сам ощущаю себя почти невесомым. С огромным желанием остаться внутри нее как можно дольше, я задерживаюсь на пару секунд в ней, пока её киска не прекращает пульсировать, медленно выпуская меня.
Как только я освобождаюсь, я откатываюсь и ложусь на спину. Протягивая руку, я рывком снимаю презерватив. Черт, даже после сегодняшней мастурбации он настолько наполнен, что, кажется, вот-вот лопнет. Завязав презерватив узлом, я выбрасываю его в мусорную корзину рядом с е прикроватным столиком.
Я укрываю нас простыней, когда девушка сворачивается клубочком рядом со мной. Её рука покоиться на моей груди. Я смотрю на нее и, боже мой, как же я хочу начать все с самого начала, с поцелуев.
Ее поцелуй почти как идеальный секс. Мой член становиться твердым только от мысли о ее губах на моих. Я борюсь с искушением разбудить Эйвери и посмотреть, готова ли она ко второму раунду.
Но громкое урчание моего живота путает все планы. Вероятно, мне следует позаботиться о еде для нас обоих.
Эйвери издает едва слышный хныкающий звук, когда я отодвигаюсь от неё и встаю с постели. Боже мой, от одного взгляда на её сексуальное тело, частично скрытое белой льняной простыней, я снова напряжен.
Любуюсь её гладкой кожей и черными волосами, когда она удобно устраивается на боку. Девушка выглядит такой безумно красивой и совершенно непохожей на тех, к которым меня обычно тянет. Я улыбаюсь, глядя на неё, и затем отворачиваюсь, удостоверившись, что вид её, распростертой вот так на кровати, навсегда остается в моей памяти.
Эйвери абсолютно не похожа на девушек, за которыми я обычно приударяю. Она отличается не только характером, но и внешностью. Черт возьми, даже там, где я обычно цепляю девушек, таких нет. Она явно девушка не моего круга.
Я не уверен, что именно в ней распаляет меня. По внешности она самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел или прикасался, но я всё равно не могу понять, почему меня так неудержимо влечет к ней.
Я не хвастаюсь, когда говорю, что встречался со многими моделями, мне известен их образ жизни. Я привык цеплять женщин из более состоятельного окружения. Осматриваю кухню Эйвери, она небольшая, но уютная. Судя по безделушкам, девушка старается сделать её как можно уютней, но в этом направлении ещё работать и работать.
— Черт, — бормочу я, заглядывая в морозильник, а затем и в холодильник.
Я вижу бутылку кетчупа. И всё. У неё есть бутылка кетчупа, несколько пакетиков плавленого сыра и два пакета лапши по-романски (Прим. Лапша по-романски — блюдо итальянской кухни со специальным соусом, в данном случае — дешевый полуфабрикат).
Не так уж и много, если только я не хочу попробовать кошачьего корма. «Совершенно ясно, что, забывая о себе, она кормит этот маленький комочек шерсти», — думаю я, протягивая руку и позволяя Себастьяну потереться щекой о мою руку. Этот пройдоха дружелюбный.
— Пицца так пицца, — бормочу я, на цыпочках прокрадываясь в её комнату и хватая с пола джинсы.
Не знаю, куда делось мое нижнее белье и рубашка, поэтому натягиваю штаны прямо на голое тело, без белья. Я хватаю свой сотовый и выискиваю ближайшую пиццерию в этом районе города, быстро делаю заказ пиццы с пеперони (Прим. Пепперони (англ. pepperoni) — острая разновидность салями итало-американского происхождения) и ещё ассорти. Я не знаю, что она любит, так как во всей кухне практически нет еды.
«Что я здесь делаю? Она так далека от привычного моего круга общения».
Я направляюсь в гостиную, чтобы включить телевизор, но это занимает не больше минуты, так как квартирка действительно маленькая. Вместо привычной плазмы, я вижу там только древний телевизор на подставке и ни следа пульта. Нет пульта. Просто здорово. И диванчик выглядит так, будто на него кого-то стошнило.
Единственная вещь, которая более-менее была сделана в этом веке, — это маленькое черное стерео, забытое в углу. По крайней мере, там есть базовая станция для телефона. Эйвери и вправду не такая, как все.
— Не такая, как все, — бормочу я себе под нос.
Сидя на ее диванчике, я не могу сдержать улыбку. В голове возникает перечень всего того, чем она отличается от других, и этот список получается довольно странным. Она не блондинка. Не миниатюрная и не голубоглазая. Я привык мутить именно за грудастыми блондинками с тонкой талией. И обычно я даже не смотрю на задницы, но Эйвери... Боже мой, она заставляет меня быть маниакальным фанатом буферов и задниц, и эти ноги, черт бы их побрал, эти её ноги... Они мускулистые, но в то же время сексуальные и чертовски длинные. Еще эта ее копна волос, длинных черных красивых локонов. Её зеленые глаза пристально смотрят в мои с интересом, которого обычно я не вижу у других женщин. А ведь знаком я с ней меньше суток. Раньше меня ни к одной женщине не тянуло так, как к Эйвери. Она заставляет меня чувствовать себя диким, я очень хочу, чтобы она была моей… я наотрез отказываюсь делить её с кем-то ещё.
Домофон в её квартире звонит, примерно, через полчаса после того, как я заказал пиццу, и как только я открываю дверь, то слышу шорох в спальне. Закрывая входную дверь, я заглядываю в небольшой коридор и вижу стоящую там Эйвери, завернувшуюся в простыню. Она выглядит так, будто только что у нее был бурный секс.
— Я заказал нам пиццу, — говорю я, направляясь к кухонному столу.
Я наблюдаю, как девушка подходит к шкафчику и достает пару тарелок. Ее тело плотно закутано в белую простыню, и я считаю невероятным, что она заставляет меня думать о простынях, как о чем-то сексуальном.
— Спасибо, — говорит она тихо, нерешительно подходя к столу.
Возможно, это из-за того, что я вторгся в ее личное пространство, или, возможно, она чувствует себя неловко, что я здесь.
— Эйвери, ты в порядке? — проклятие, даже от её имени, произнесенного вслух, у меня все внутри теплеет. Черт побери, что со мной происходит?
Она кивает головой и садится напротив меня, сильнее затягивая простыню так, чтобы её грудь была прикрыта.
— Да, прости, — извиняется она. — Я всё ещё не отошла ото сна. Что ты там для нас заказал?