Страница 1 из 114

Сумма теологии. Том VI

Аквинский Фома

Фома Аквинский

Часть II-I. Вопросы 90-114

Трактат о законе

Вопрос 90. О сущности закона

Теперь нам надлежит рассмотреть внешние начала действий. Итак, внешним склоняющим к злу началом является дьявол, об искушениях которого шла речь в первой части (114). А внешним склоняющим к благу началом является Бог, Который наставляет нас посредством Своего закона и помогает нам посредством Своей благодати. Поэтому мы, во-первых, поговорим о законе; во-вторых, о благодати.

Что касается закона, то мы исследуем, во-первых, закон как таковой в целом; во-вторых, его части. При исследовании закона в целом мы проанализируем следующее: во-первых, [его] сущность; во-вторых, различные виды закона; в-третьих, следствия закона.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) о том, имеет ли закон какое-либо отношение к разуму; 2) о цели закона; 3) о его причине; 4) об обнародовании закона.

Раздел 1. ИМЕЕТ ЛИ ЗАКОН КАКОЕ-ЛИБО ОТНОШЕНИЕ К РАЗУМУ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что закон не имеет никакого отношения к разуму, в самом деле, апостол сказал: «В членах моих вижу иной закон…», и т. д. (Рим. 7:23). Но ничто из того, что относится к разуму, не находится в членах, поскольку разум не использует телесный орган. Следовательно, закон не имеет отношения к разуму

Возражение 2. Далее, в разуме нет ничего помимо способности, навыка и акта. Но закон не является способностью самого разума. И точно также не является он и навыком разума, поскольку навык разума – это умственная добродетель, о которой у нас шла речь выше (57). Не является он и актом разума, поскольку в противном случае с прекращением действия разума, например, во время сна, прекращался бы и закон. Следовательно, закон не принадлежит разуму.

Возражение 3. Далее, закон подвигает своих субъектов к правильным действиям. Но, как явствует из вышесказанного (9, 1), подвигать к действию в собственном смысле слова принадлежит воле. Следовательно, закон принадлежит не разуму, а воле, согласно [известной максиме]: «То, что угодно государю, обретает силу закона».

Этому противоречит следующее: закону надлежит распоряжаться и запрещать. Но, как уже было показано ранее (17, 1), распоряжение является актом разума. Следовательно, закон есть нечто, имеющее отношение к разуму.

Отвечаю: закон есть правило и мера действий, в соответствии с которыми человек обязан действовать или воздерживаться от действия; в самом деле, слово «lex» (закон) происходит от слова «ligare» (обязывать), поскольку он обязывает к действию. Но правилом и мерой человеческих действий является разум, который, как это явствует из уже сказанного (1, 1), суть первое начало человеческих действий; в самом деле, именно разуму надлежит определять к цели, которая, согласно Философу, является первым началом всего, что связано с действием[1]. Но то, что является началом рода, является также и мерой этого рода, например, единица в роде чисел и первое движение в роде движений. Следовательно, закон есть нечто, имеющее отношение к разуму

Ответ на возражение 1. Поскольку закон есть своего рода правило и мера, он может находиться в чем-либо двояко. Во-первых, как в том, что измеряет и управляет, и коль скоро быть таковым присуще разуму, то из этого следует, что именно так закон и находится в разуме. Во-вторых, как в том, что измеряется и управляется. Таким вот образом закон находится во всех тех вещах, которые склоняются к чему-либо посредством какого-либо закона, вследствие чего любая являющаяся следствием закона склонность может быть названа, если так можно выразиться, законом по причастности. И в этом смысле склонность членов к вожделению названа «законом членов».

Ответ на возражение 2. Как во внешнем действии мы можем рассматривать делание и сделанное, например, строительство дома и построенный дом, точно так же и в действиях разума мы можем рассматривать как сам акт разума, то есть мышление и рассуждение, так и то, что произведено в соответствии с этим актом. Что касается созерцательного разума, то это, во-первых, определение; во-вторых, суждение; в-третьих, силлогизм или доказательство. А поскольку практический разум, как о том уже было сказано (13, 3; 76, 1) и как говорит нам Философ[2], в отношении подлежащей исполнению работы тоже использует силлогизм, то, следовательно, в практическом разуме мы обнаруживаем нечто, так же относящееся к деятельностям, как в созерцательном разуме суждение относится к умозаключениям. Такие подобные универсальным суждения практического ума, которые направлены к действиям, имеют природу закона. И эти суждения подчас подпадают под наше актуальное рассмотрение, а подчас содержатся в разуме посредством навыка.

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (17, 1), разум обретает способность приводить в движение благодаря воле, поскольку разум отдает распоряжения относительно того, что определено к цели, вследствие желания этой цели. Но чтобы желание того, относительно чего отдается распоряжение, могло иметь природу закона, оно должно соответствовать некоторому правилу разума. И именно в этом смысле надлежит понимать высказывание о том, что желание государя имеет силу закона, в противном случае воля суверена будет иметь черты не столько закона, сколько беззакония.

Раздел 2. ВСЕГДА ЛИ ЗАКОН ТАК ИЛИ ИНАЧЕ НАПРАВЛЕН НА ОБЩЕЕ БЛАГО?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что закон не всегда направлен на общее благо как к своей цели. В самом деле, закону надлежит распоряжаться и запрещать. Но распоряжения направлены на некоторые частные блага. Следовательно, целью закона не всегда является общее благо.

Возражение 2. Далее, закон направляет человека в его действиях. Но человеческие действия связаны с частными вопросами. Следовательно, закон направлен на некоторые частные блага.

Возражение 3. Далее, Исидор сказал, что «если закон основан на разуме, то все, что основано на разуме, будет законом»[3]. Но разум является основой не только того, что определено к общему благу, но и того, что направлено на частные блага. Следовательно, закон направлен не только на общественное благо, но и на частные блага индивидов.

Этому противоречит сказанное Исидором о том, что «законы устанавливаются не ради чьей-либо частной выгоды, но ради общей пользы всех граждан»[4].

Отвечаю: как уже было сказано (1), закон, будучи правилом и мерой человеческих действий, принадлежит тому, что является их началом. Но как разум является началом человеческих действий, точно так же в самом разуме есть нечто, являющееся началом всего остального, и именно к этому началу необходимо должен в основном и по преимуществу относиться закон. Далее, первым началом объектов практического разума, т. е. практических вопросов, является конечная цель, а конечной целью человеческой жизни, как было показано выше (2, 7; 3, 1), является счастье, или блаженство. Следовательно, закон необходимо должен в первую очередь относиться к счастью. Кроме того, коль скоро каждая часть определена к целому как несовершенное к совершенному, а каждый человек является частью совершенного сообщества, то закон необходимо должен иметь непосредственное отношение к общему счастью. Поэтому Философ, давая определение праву, упоминает как счастье, так и государство, и говорит, что мы называем правом только то, «что для взаимоотношений в государстве создает и сохраняет счастье и все, что его составляет»[5] (ведь государство, по его словам, это совершенное сообщество[6]).

Phys. II.

Ethic. VII, 5.

Etym. V, 3. Речь идет об испанском епископе Исидоре Севильском (VII в.), создателе «Этимологии» (Etymologiae), которая считается первой универсальной энциклопедией. Собранные и обобщенные Исидором важнейшие постановления церковных соборов, исторические материалы о церковном праве и т.п. имели большое значение для систематизации и разработки канонического права, в связи с чем он также часто упоминается под именем Юрист.

Etym. V, 21.

Ethic. V, 3.

Polit. I, 1.