Страница 6 из 93
Ответ на возражение 2. Дело Воплощения должно рассматривать не только как предел движения от несовершенства к совершенству, но и как начало совершенства человеческой природы, о чем уже было сказано.
Ответ на возражение 3. Как говорит Златоуст, комментируя слова [Писания]: «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир» (Ин. 3:17), «всего пришествий Христа два: первое, чтобы освободить от грехов, второе, чтобы судить мир. Ведь если бы дело обстояло иначе, то все погибли бы разом, поскольку все согрешили и нуждаются в славе Божией». Из сказанного очевидно, что Он из сострадания не должен был откладывать пришествие до конца мира.
Вопрос 2. О модусе соединения воплощенного слова
Далее нам надлежит рассмотреть модус соединения Воплощенного Слова: во-первых, само соединение; во-вторых, принявшее Лицо; в-третьих, принятую природу.
Под первым заглавием наличествует двенадцать пунктов: 1) произошло ли соединение Воплощенного Слова в [одной] природе; 2) произошло ли оно 8 Лице; 3) произошло ли оно 8 «подлежащем», или ипостаси; 4) можно ли полагать, что после Воплощения Лицо, или ипостась Христа, было составным; 5) имело ли место в Христе какое-либо соединение тела и души; 6) было ли соединение человеческой природы со Словом акцидентным; 7) является ли само соединение чем-то сотворенным; 8) было ли оно тем же, что и принятие; 9) является ли соединение двух природ величайшим соединением; 10) действительно ли соединение двух природ в Христе имело место посредством благодати; 11) предшествовали ли ему какие-либо заслуги; 12) была ли благодать соединения естественной для человека Христа.
Раздел 1. Произошло ли соединение воплощенного слова в [одной] природе?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что соединение воплощенного Слова имело место в [одной] природе. Так, Кирилл [Александрийский на Халкидонском соборе[21]] говорит: «Мы должны мыслить не две природы, но одну воплощенную природу Слова Божия», чего бы никак не могло быть, если бы соединение произошло не в [одной] природе. Следовательно, соединение воплощенного Слова имело место в [одной] природе.
Возражение 2. Далее, Афанасий [Великий] говорит, что как разумная душа и плоть совместно образуют человеческую природу точно так же Бог и человек совместно образуют некоторую [одну] природу; следовательно, соединение имело место в [одной] природе.
Возражение 3. Далее, из двух природ одна может именоваться через посредство другой только в том случае, если они до некоторой степени взаимно преобразовывают друг друга. Но божественная и человеческая природы в Христе именуются друг через друга; так, согласно Дамаскину[22], Кирилл говорит, что божественная Природа «воплотилась», а Григорий Назианзин говорит, что человеческая природа «обожествилась»[23]. Следовательно, две природы, похоже, завершились в одной.
Этому противоречат следующие слова из решения Халкидонского собора: «Мы исповедуем… Христа, Сына, Господа единородного в двух естествах, неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств». Следовательно, соединение не имело места в [одной] природе.
Отвечаю: чтобы прояснить этот вопрос, мы должны определить, что есть «природа». Итак, само слово «природа» происходит от слова «порождать». Поэтому поначалу это слово использовалось для указания на порождение живых существ, которое называется «рождением» или «прорастанием», то есть слово «природа» означало «то, что порождает». Впоследствии же слово «природа» стало использоваться для указания на начало этого порождения, и коль скоро в живых тварях начало порождения является присущим им началом, то со временем слово «природа» стало использоваться для указания на любое присущее начало движения, о чем свидетельствует Философ, когда говорит, что «природа есть некое начало движения для того, чему она присуща первично, сама по себе, а не акцидентно»[24]. Затем, это начало является или формой, или материей. Поэтому в одних случаях природой называется форма, а в других – материя. А так как целью естественного порождения в порожденном является сущность вида, на которую указывает определение, эта сущность вида тоже получила название «природа». Поэтому Боэций дает следующее определение природы: «Природа есть видовое отличие, сообщающее форму всякой вещи»[25], то есть она есть то, что завершает видовое определение. В настоящем же случае мы ведем речь о «природе» как о том, что указывает на сущность, или «чтойность», или суть вида.
Итак, если мы понимаем природу в этом смысле, то невозможно, чтобы соединение воплощенного Слова имело место в [одной] природе. В самом деле, нечто одно может быть сделано из двух или нескольких вещей трояко. Во-первых, из двух целокупных вещей, которые сохраняются в своем совершенстве. Такое может произойти только с тем, формой чего является составленность, упорядоченность или образ, как [например] куча [камней] составлена из многих камней, неупорядоченно соединенных друг с другом исключительно посредством соприкосновения, а дом состоит из камней и балок, которые расположены в определенном порядке и получили определенный образ. И именно так, по мнению одних, и произошло соединение, а именно либо смешанно (то есть неупорядоченно), либо соизмеримо (то есть упорядоченно). Но то и другое невозможно. Во-первых, поскольку составленность, упорядоченность и образ являются акцидентными, а не субстанциальными формами. Поэтому, если бы дело обстояло именно так, то из этого бы следовало, что соединение Воплощения было бы не сущностным, а акцидентным, что будет опровергнуто нами ниже (6). Во-вторых, потому, что в таком случае мы будем иметь не абсолютное, а только относительное единство, поскольку при таком соединении нескольких вещей они актуально сохраняются. В-третьих, потому, что такая форма является не естественной, а искусственной, как [например] форма дома, и потому в Христе не могло бы быть установлено то одно естество, о котором они говорят.
Во-вторых, одно может быть сделано из нескольких совершенных, но при этом измененных вещей, подобно тому, как из элементов получается смесь, и именно таким сочетанием, говорили другие, было соединение Воплощения. Но и это невозможно. Во-первых, поскольку божественная Природа, как было показано выше (I, 9, 1), абсолютно неизменна, и потому ни она не может измениться во что-то другое, поскольку она неуничтожима, ни что-то другое измениться в нее, поскольку она невоспроизводима. Во-вторых, поскольку смесь отличается по виду от любого из своих элементов, как [например] плоть отличается по виду от любого из своих элементов. Следовательно, в таком случае Христос не принадлежал бы ни к природе Своего Отца, ни [к природе] Своей матери. В-третьих, смешение в высшей степени далеких друг от друга вещей [попросту] невозможно, поскольку в таком случае происходит поглощение одного вида другим, как это бывает, например, когда мы добавляем каплю воды в кувшин вина. И потому, коль скоро божественная Природа бесконечно возвышеннее человеческой, то никакой смеси возникнуть бы не могло, но сохранилась бы только одна божественная Природа.
В-третьих, нечто может быть сделано из нескольких несмешанных и неизмененных, но при этом несовершенных вещей, что подобно тому, как человек состоит из души и тела, а равно и многое другое – из своих частей. Но о тайне Воплощения нельзя сказать и этого. Во-первых, потому, что каждая из природ, а именно божественная и человеческая, обладает своим видовым совершенством. Во-вторых, потому, что божественная и человеческая природы не могут составить нечто ни как количественно определенные части (например, члены – тело), поскольку божественная Природа бестелесна, ни как форма и материя, поскольку божественная Природа не может быть чьей– либо формой, тем более, формой чего-либо телесного, поскольку из этого бы следовало, что получающийся в результате этого вид сообщался бы сразу нескольким, и потому существовало бы несколько Христов. В-третьих, потому, что в таком случае Христос не существовал бы ни в человеческой, ни в божественной природе – ведь, как известно, любое отличие изменяет вид подобно тому, как единица – число[26].
21
Четвертый Вселенский собор созван в 451 г. при императоре Маркиане. Главным образом собор был направлен против ересей монофизитства (евтихианства) и несторианства. Боэций в своем трактате «Против Евтихия и Нестория» (также известном как трактат «О лице и двух природах») говорит об этих ересиархах так: «…Несторий, совершенно правильно усматривая в Христе двойную природу, при этом кощунственно исповедует два лица; а Евтихий, правильно веруя в одно лицо, нечестиво верит при этом, что и природа одна» (De Duab. Natur). Поэтому главным решением собора явился догмат о модусе соединения в Лице Господа Иисуса Христа двух природ (естеств) и ипостасном единстве Христа. Образцом послужило изложение веры Кирилла Александрийского и Иоанна Антиохийского, а также послание римского епископа Льва к Флавиану.
22
De Fide Orth. III.
23
Epis. I. ad Cledon.
24
Phys. II, 1.
25
De Duab. Natur.
26
Metaph. VIII, 3.