Страница 5 из 6
Через полчаса после отбытия комиссии завхоз, от которой пахло валерианой, передала нам просьбу директора школы, не рассказывать о случившемся. Мы и не говорим, мы смеемся.
Пешком по небу.
Было это еще до засилья телевизоров да компьютеров. Черная тарелка репродуктора для радионовостей, да кое у кого, почти предметы роскоши – радиолы. Гибрид радиоприемника и проигрывателя виниловых пластинок. Страна потихоньку выкарабкивалась из венной разрухи. К нашей неразлучной четверке друзей прибился Колька. Семья его недавно переехала с севера, станция Листвянка, это где-то на задворках Кемеровской области. В один из летних вечеров к Кольке приехал брат, был он намного старше его, да к тому же после службы в армии работал где-то, почти в самом центре России.
Привез он ему неслыханно щедрый по тем временам подарок – футбольный мяч.
Новенькая кожа мяча пахла краской и спортивным азартом. Колька важничал и не разрешал пинать мяч ногами. Но все-таки потихоньку задор брал свое и мы стали играть в футбол, стараясь забить мяч в импровизированные ворота. Один из ударов по мячу забросил его в небольшой садик, где как оказалась, отдыхал Колькин брат. Когда мы перелезли через ограду, то Евгений, так зовут брата нашего друга, вертел мяч в руках и лицо его выражало крайнюю задумчивость.
– Слышь, Колян, обратился он к младшему братишке, ты помнишь, когда по ранению я приезжал домой, еще в Сибирь, то тоже привез тебе мяч, сколько тогда тебе было? Три, или четыре года?
– Помню я этот мячик, жалко тогда я еще был маленький, и старшие мальчишки растрепали его. Жень, ты, получил отпуск, но оставалось еще полгода войны, ушел ты снова воевать. Мы тебя домой, дождались только через два года.
– Все так, братишка, а ещё напротив нас, девушка жила, Елизавета…
И Евгений пропел немного фальшивя: «Все ждешь, Лизавета, от друга привета…»
– Вот запала она тогда мне в душу, влюбился я в неё без памяти. И что обидно – мне воевать идти, а я, ни с одной девчонкой, ни разу не целовался даже! Убьют, думаю, и вспомнить кроме родни, некому будет! Стоим мы с ней, я говорю: «Давай завтра сватов пришлю, в сельсовете распишемся» Она смеется: «Тебе три дня дома осталось быть, а там, на фронт, какой из тебя жених!»
– Тут мальчишки мяч прямо к нам под ноги забросили. Поднял я, его и так категорически ей говорю: «Это твое последнее слово?» А она, полушутя, полусерьезно отвечает: «Надежда у тебя есть, ну вот хотя бы когда Алешка, Архиповича сын, пешком пройдется по небу, я обязательно выйду за тебя!» И показывает пальцем на Алексея, тот за мячом ко мне тянется.
– Рассердился я тогда на неё, ушел, все придумки какие несуразные выдумывает, а вот сегодня мяч так же подкатился ко мне под ноги, и вспомнилось так подробно все, все! Узнать бы как у неё судьба сложилась.
Поводили мы Евгения, жил он в Челябинске, работал конструктором на танковом заводе. Тут Кольке в голову пришла идея: «Раз сама сказала, что выйдет за брательника замуж, да ещё и условие поставила, пускай выполняет обещанное!»
Написали мы письмо в Листвянку, там все друг дружку знают, почтальон доставит его в нужный дом по указанным приметам, да и забыли о нем.
Дней через двадцать приходит ответ на имя Николая. Читали мы его хором. Оказалось, помнит Елизавета бравого солдатика Женьку, очень сожалеет о своем отказе выйти за него замуж, и условие свое, дурашливое, тоже помнит и раз такое дело, согласна исправить ошибку, тем более, семейная жизнь её не заладилась.
Переправили мы это письмо Евгению в его танковый город. Через год они уже как муж и жена приехали к нам в гости. При встрече обняла Елизавета Ивановна, каждого из нас, благодарила за письмо и про «семь шагов Алешки, сына Архиповича, тоже вспомнила – раз обещала, надо выполнять!»
Вот такие дела … У Кольки уже двое племянников в школу пошли. Такая вот история.
Да, чего это я не досказал? А вот – фамилия Алешки, сына Архиповича – Леонов!
Алексей Архипович Леонов, космонавт, который первым вышел в открытый космос, прогуляться пешком по небу. Так что тут обещанное как хочешь, а выполнять надо было.
Лови «зайца»
Молодость не без глупости. Решил я, что одиннадцать лет школы, от звонка да звонка для меня слишком неподъемный срок. В пятнадцать лет о многих профессиях знаешь и судишь по названиям. Столяр – плотник, звучало приятно для моих ушей. Отец изредка строгал и сколачивал какие-то доски. Упруго завивалась стружка, смолистым ароматом пахли опилки. Шершавые доски под острым жалом рубанка приобретали блестящую гладкость и схваченные гвоздями превращались в изящные ящички для рассады или полки для книг.
На семейном совете решено было, что еду я в Усть-Каменогорск, получать вожделенную профессию. Мать высказала сомнения по поводу моей учебы в далеком и абсолютно незнакомом городе. В первых она считала, что я еще молод для самостоятельного обучения и проживания. Во вторых вдали от дома в городе полном соблазнов я сверну с правильного пути на кривую дорожку. Отец решительно пресек все женские непонимания жизни. В первых пятнадцать лет уже немалый срок жизни. Во вторых в городе проживала моя старшая сестра недавно вышедшая замуж. Она на первых порах поможет мне с обустройством моей городской жизни.
Мое первое путешествие в областной центр началось с длинной дороги, завершившейся часов в пять августовского вечера. Город открылся неожиданно, когда автобус, поворчав двигателем, перевалил через небольшой перевал. Блестели стекла многоэтажных домов, за высокие трубы цеплялись лисьи хвосты дыма. Надо ли говорить, что пока доехали до автостанции, я изрядно повертел головой, разглядывая улицы, дома и прохожих. Сестра вместе с мужем, предупрежденная телефонным звонком, встретила меня слегка обалдевшего от обилия машин и людей и повезла домой на стареньком «москвиче». Измотанный дорогой и обилием новых впечатлений, я мгновенно уснул после ужина.
Утро разбудило меня городским шумом и непривычной постелью. Выбранное мной училище располагалось где-то в районе стройплощадки. Добираться до будущей учебы было удобно еще и тем, что нам вместе с сестрой можно было доехать на трамвае. Мне понравилось ехать в дребезжавших и позванивающих на зазевавшихся прохожих вагончиках.
Сестра выходила раньше остановки за две.
Вручив мне билеты, с наказом не потерять их до выхода из трамвая, она сошла, помахав на прощание мне рукой. А я поехал дальше навстречу пока неизвестной мне судьбе. Через остановку кто-то тронул меня за рукав:
– Ваш билетик? какая-то тетенька деловито и сурово смотрела на меня.
– Мой билетик! с уверенностью ответил ей я.
– Дайте мне его посмотреть! протянула она руку.
– Вот еще чего! Купите себе и смотрите сколько угодно! Стоящие рядом люди развернулись и с интересом прислушивались к нашему разговору.
– Молодой человек, я контролер! Не унималась тетенька.
– А я, студент! Ответил ей я. Мне нравилось это слово. В объявлении, которое разместило в газете училище, было сказано: «Иногородним студентам предоставляется общежитие»
– Молодой человек, вы не понимаете, я проверяю, у всех ли есть билеты, вдруг вы едите «зайцем»!
– Ни с каким зайцем я не еду! Я ехал с сестрой! Мой протест вызвал смех половины пассажиров вагона.
– Так, потеряла терпение суровая тетечка, либо вы платите штраф, либо вы предъявляете билет, и я погашу его!
– Чего его гасить, он не горит! Еще крепче сжал я билеты в ладони.
– У вас, что не все дома? Она раздраженно покрутила пальцем у виска.
– А вы что, в гости собираетесь прийти? Не уступал ей я. Пассажиры откровенно веселились, глядя на нас.
Тут объявили мою остановку, я полез напролом к двери, волоча за собой намертво вцепившуюся в меня зловредную тетку.
– На, смотри, разжал я вспотевшую ладонь с бесполезными теперь для меня билетами.