Страница 4 из 12
Это была одна из самых крупных наших сов – бородатая неясыть. Прищурив глаза и направив в мою сторону своё «лицо», испещрённое тёмного цвета кругами, сова внимательно меня изучает. Её слух позволяет слышать биение моего сердца. Убедившись в том, что я для неё не съедобен, она улетела. Взмахи её огромных широких крыльев не издали ни малейшего звука.
С помощью специального пищика я подманивал здесь к себе рябчиков. Добытые рябчики не являлись моей главной добычей. Главное на охоте для меня было общение с природой и возможность понимать её таинства.
На мои коварные свисты не раз прибегала куница, а однажды явилась даже сама Патрикеевна. Лисичка пробежала буквально в метре от моих вытянутых ног. Я решил, что это какая-то больная, утратившая обоняние и зрение особь. Оказалось, не так. Вечером я сбил прилетевшего на лиственницу глухаря, который упал где-то рядом с деревом. Стало темно, и я решил отложить поиски до утра. Утром я довольно быстро нашёл свой трофей, от которого остались только крылья, лапки да хвост. Ночью лисичка быстро разыскала убитую птицу и хорошо подкрепилась.
Здесь, на этом участке горной тайги, и произошла моя очередная встреча с медведем.
Вторая декада сентября выдалась очень сухой и тёплой. На всём лежала печать какой-то особой неизбежной покорности. Заняв своё любимое место, я стал имитировать свисты рябчиков, подражая свисту то самочки, то самца. Стояла удивительная тишина и было слышно, как рябчики отвечают на мои свисты. Метрах в тридцати от меня находилась густая куртинка ёлочек, за которой периодически было слышно какое-то сопение и хруст веток. Конечно, там лоси, а рябчики слышат все эти шорохи и не летят. Да, это было время лосиной любви. Мне довольно часто приходилось видеть здесь этих лесных красавцев и даже наблюдать столкновение между самцами. Однако лоси для меня особого интереса не представляли. Моими трофеями всегда были птицы.
В ожидании рябчиков, я закрыл глаза, и, кажется, даже вздремнул. Громкое хлопанье крыльев заставило меня очнуться. Я увидел, что рябчик находится от меня на расстоянии всего двух метров. Поднимая и опуская хохолок на головке, петушок несколько раз издал призывный свист. Я боялся пошевелиться. Стоило мне только пошевелиться, как он тут же бы улетел. Я ждал, когда он удалится на нужное для стрельбы расстояние. Вот он вспорхнул и уселся на ветку у ёлочек, за которыми перед этим я слышал сопение. Вскинув ружьё, я выстрелил. Почти одновременно с выстрелом раздался громкий медвежий рёв. Ожидая нападения, я выхватил из грудного кармана пулевые патроны и вставил их в патронник ружья.
Выждав несколько минут, я поднял убитого рябчика, и осторожно обошёл куртинку ёлочек, за которой обнаружил буквально вспаханную когтями медведя небольшую полянку. Оказалось, что здесь находилась колония полёвок, у которых имелись приготовленные к зиме запасы провизии, состоявшие из обрезков каких-то растений. Медведь уничтожил запасы полёвок, а заодно и ловил их самих. Мой выстрел он воспринял как покушение на его жизнь. Нельзя исключить и того, что в него могли попасть дробинки от моего заряда, так как медведь мог находиться на линии выстрела.
Эта встреча с медведем была для меня самой интересной из всех встреч с обитателями этого леса. Правда, я не жалею, что эта встреча не была визуальной.
Сладкоежка
Ранним сентябрьским утром, проходя по лесной дороге на склоне горы Малиновая, услышал я впереди громкую нецензурную брань. Ускорив шаг, увидел стоящий на дороге мотоцикл и согнутую фигуру мужчины. Приблизившись, узнал в нём одного из жителей Верхнего Тагила, занимавшегося бортничеством. На мой вопрос, что заставило его так возмутиться, он ответил: «Как не закричать, вы только посмотрите, что натворил этот гад!», – показывая на помятое ведро и куски кожаного, сплетенного из тонких полосок, ремня.
Мужчина стал рассказывать мне о том, что ещё вчера он побывал в этом месте, где спрятал в кустах своё ведро с мёдом и ремень, при помощи которого он удерживается на стволе дерева, когда поднимается по нему к бортям. Приехав сюда на мотоцикле за мёдом, он обнаружил, что ночью сюда приходил медведь, который съел ведро мёда и сильно помял эмалированное ведро. Этого ему показалось мало, и он стал жевать необходимый для подъёма на деревья ремень. Не заметив этого, пчеловод, надев когти и опоясав ствол дерева, полез к ещё одной борти, что висела поблизости от дороги. На высоте около трёх метров повреждённый медведем ремень лопнул, и пчеловод шлёпнулся на землю, повредив ногу. В этот момент он и выразил свое возмущение не совсем приличным образом. Всё могло оказаться намного хуже, если бы он упал с большей высоты. Хорошо ещё и то, что медведь не нашёл второе ведро, которое было спрятано в другом месте.
Сняв с ног железные когти, с помощью которых поднимаются по гладким стволам деревьев, он достал из люльки мотоцикла кусок сотового мёда и предложил его мне. Сначала я вежливо отказался, но пчеловод стал уверять, что у них существует поверье, что в день выемки мёда он должен угостить им первого встретившегося ему в лесу человека. Он искренне верил, что постигшая его неприятность связана именно с невыполнением этого поверья. Вчера, когда мёд был уже спрятан, он встретил здесь незнакомого охотника, угощать которого не стал, боясь открыть ему место спрятанного мёда. Боясь навлечь на пчеловода ещё больших неприятностей, я принял подарок и пошёл дальше. Поблагодарив пчеловода за угощенье, я свернул с дороги и стал подниматься по крутому, заросшему лесом склону горы Малиновая. Удалившись от места происшествия приблизительно на километр, я присел на валежину и, достав из рюкзака завёрнутый в пленку кусок мёда, приступил к трапезе. День был тёплым и тихим. Сотовый мёд показался мне очень вкусным, и я искренне позавидовал медведю, съевшему его ведро. Поднимаясь с валежины, я громко чихнул. В этот момент одна поваленная ёлочка, находившаяся от меня метрах в сорока, кажется, взорвалась. Её густая, ещё не успевшая пожелтеть, хвоя взметнулась вверх и я увидел убегающего медведя, который огромными прыжками побежал вверх по склону. Осмотрев место, где отдыхал медведь, я обнаружил хорошо заметную лёжку, прикрытую сверху поломанной упавшими деревьями елью. Здесь, под прикрытием еловых веток, и отдыхал косолапый сластёна, пока я не нарушил его покой. Наевшись мёда, медведь даже не слышал, что недалеко от него находится человек. Такое бывает редко.
Косолапые дегустаторы
Хорошо известно пристрастие медведей к сладкому. Чтобы отведать мёда, медведь не побоится подвергнуть себя нападению пчёл. Русское слово «медведь» означает «ведающий где мёд». И всё же я не знал, что медведи обладают довольно тонким вкусом. Однажды, проходя по лесной дороге, увидел я множество поломанных мишкой деревьев рябины. Откусив всего одну-две грозди рябиновых ягод, медведь бросал деревце и ломал новое. Я пробовал на вкус ягоды с этих рябинок и убедился, что все они имеют горький привкус. Но вот на одном деревце рябины медведь съел почти все ягоды. Проверив эти ягоды на вкус, я убедился, что они имеют приятный кисло-сладкий вкус. Я с удовольствием съел все оставшиеся здесь после косолапого ягоды. Отличались они и цветом. Оказалось, что медведь не просто ломал деревца, а искал наиболее вкусные ягоды.
В начале лета на одном из участков леса обнаружил я множество поломанных медведями молодых осинок. Я никак не мог понять, что заставило животное ломать стволы деревьев. Так же как и с рябиной, медведь срывал всего несколько листьев с вершины деревца и бросал его. Теперь стало ясно, что и здесь медведи дегустировали листья осины, которыми они в это время года питаются. Ясно стало и то, что заставило косолапых дегустаторов сломать так много деревцев. Дело в том, что все осинки из этой куртинки являются сёстрами, так как происходят от одного материнского корня. Значит, все деревца этого клона близнецы, обладавшие одинаковыми вкусовыми качествами. Осиновые клоны хорошо различаются по цвету коры. У одних деревьев кора бывает серо-зелёного цвета, а у других заметно более зелёная. Это признак того, что хлорофилла в ней больше.