Председатели земного шара

Маяковский (обрывает его). Это Мария. Дашь нам чаю?

Хлебников. Там стаканы. Простите. Сахару нет. Чаю тоже, кажется, нет.

Хлебников ставит перед Марией стул, она садится.

Мария. Значит, вы тоже – поэт?

Маяковский. Он не просто поэт, он – пророк! Колумб новых поэтических материков! Он взял себе новое имя, чтобы научить людей земного шара своим открытиям. Велимир.

Мария. Но вы ведь тоже – Влади-мир.

Маяковский. Точно! Он приказывает, я – владею. Мы – Председатели земного шара.

Мария (смеется). Земной шар слушается ваших приказов?

Маяковский. Непременно послушается!

Хлебников. Володя, я думаю нужно создать общий язык. Понятный для всех народов населенной человечеством звезды…

Маяковский обнимает Хлебникова.

Маяковский. Хлебников, брат! Мы создадим такой язык! С нами – будущее. Рог времени трубит нами в словесном искусстве! Мы несем миру свободу творить слова из слов. (Протягивает руку Марии.) Вы с нами, Мария?

Мария. Я… Да!

Маяковский. Хлебников, пиши!

Хлебников. Слушайте.

Мария развешивает по стенам футуристические плакаты. Приносит желтые кофты, раздает Маяковскому и Хлебникову, надевает сама.

Маяковский. Художники, поэты, артисты!

Хлебников. Друзья! Будетляне!.. К вам обращается новое Правительство земного шара!

Маяковский. У искусства есть задачи выше, чем выбор ликеров по прейскурантам Северянина!

Хлебников. Законы быта да сменятся уравнениями рока!

Маяковский. Конечно, каждому приятно в розовенькой квартирке пудрой Бальмонта надушить дочку. Заучить пару стихов Брюсова для разговора после обеда. Иметь жену с подведенными глазами, светящимися грустью Ахматовой. Но кто поймет и полюбит меня, неуклюжего, как дредноут? Орущего, как ободранный шрапнелью!?… Вы? Вы?

Корректор делает шаг вперед.

Корректор. А теперь позвольте мне, докладчику, авторитету в экспертных кругах… выразить мое скромное мнение. (Пауза.) Сюжетца нет у вас, господа! А где нет сюжета, там нет ни смысла, ни пользы. Надо писать с натуры, изображать правду жизни… А у вас – учебник геометрии, а не стихи.

Мария. Поймите, они же гении! Маяковский – гений!.. Хлебников – гений! И Есенин тоже! Наверное…

Маяковский. Новое искусство идет на смену академикам! Наши гимны честней и громче ваших похоронных маршей! Больше издевательства над мещанской, буржуазной сволочью!..

Внезапно Маяковский выхватывает браунинг. Он прицеливается в Корректора, стреляет, но попадает в Марию. Мария вскрикивает, падает. Хлебников подхватывает Марию, опускает на пол, гладит ее лицо.

Корректор. Это Поэзия? Что с ней?

Хлебников. Мне кажется, она умирает…

Корректор. Маяковский убил Поэзию. Вызывайте полицию!

Хлебников. Постойте, она жива! Я понял… Поэзия бессмертна!

Маяковский поднимает Марию. Смотрит в зал как в зеркало.

Маяковский (в зал). Красивый я, правда?

Мария. Красивый…

Маяковский. Правда, голос хороший?

Мария. Хороший….

Маяковский. Красивые мы. У нас будет не похоже на других.

Маяковский целует Марию.

Диспут второй. Лилит

Корректор рассматривает футуристические плакаты и рисунки на стенах. Входит Лилит в экстравагантном платье. Она встает рядом, тоже с интересом рассматривает плакаты. Корректор обнимает Лилит.

Корректор. Такая живопись хороша в оформлении интерьеров. Картину можно повесить боком, или вверх ногами. Никто не заметит разницы.

Лилит. Котинька, а ведь это интересно. Ново, свежо… Это войдет в моду, поверь.

Корректор. Тебе в самом деле нравится? (Целует Лилит.) Ты не женщина, ты – исключение!

Лилит. Ты сказал, будут гости?

Корректор. Да, новые поэты и художники.

Входят, толкаясь в дверях, Хлебников, Мария, Маяковский. Лилит встречает гостей.

Мария. Знатный был диспут!

Маяковский. Задали жару! Плюнули в глаза этой сытой сволочи!

Корректор. Господа, прошу вас, не все сразу… Проходите по одному. Вытирайте ноги.

Мария. Смотрите, перед вами – один из самых страшных футуристов! (Представляет). Маяковский! Знаменитый поэт!

Лилит. Знаменитый? Что же мы о нем ничего не знаем?

Мария. Вот увидите! Он будет знаменит на весь мир! Слышите, Маяковский? Вы должны непременно прославиться, иначе поставите меня в самое глупое положение!

Маяковский. Да что я… (Выталкивает вперед Хлебникова.) Вот он – рыцарь нового слова!

Можно ли лучше сказать о войне?

Корректор. Да, это недурно. Как ваше имя… Давид? Василий? Виктор?..

Хлебников. Велимир.

Корректор. Вы тоже футурист?

Хлебников. Футурист по-русски – будетлянин. Мы раньше итальянцев заявили, что хотим строить будущее магической силой слов.

Маяковский. Наша поэзия – это вам не розы, грезы, туберозы, а ядреный лапоть! Мы пришли, чтобы вытряхнуть человека из обывательского мирка!

Корректор. Но если мы не хотим вытряхиваться из нашего мирка? Если нам здесь тепло и удобно? Господа мои, человек всегда одинаков, в какую одежду его не ряди. Ему не нужно новое. Человеку нужны покой, сытость, красота. Да, да, и розы, и грезы… (Маяковскому). Впрочем, ваша живопись нам нравится. Я даже готов купить что-нибудь недорогое, в масле.

Маяковский. Купите банку сардин!

Лилит несет на подносе фарфоровый чайник, чашки, варенье.

Лилит. Прошу вас, господа. Чай!

Хлебников. Мы непонятны лишь потому, что человечество все еще зелень, трава, но не цвет на таинственном стебле.