Апостол

4

Я жил тогда в своём имениина склоне храмовой горы,и было смутно это время,то были тяжкие труды!мы восстанавливали Церковьиз запустения годовсоветской власти и народа,не сознающего грехов.мы выживали как могли!имея мало преференций,везли безпошлинно в странуконьяк, вино и дым индейцев,и воскурением зловоннымлатали маковки церквов,сусальным блеском золотиливо имя звёздных небесов.но получается в Росеене так как хочется всегда:мы помощь в небесах просили,но отозвались нам беса.и стал народ неуправляем,и отрок стал неукротим;пришлось ограду к дому ставитьтри метра вверх и плюс аршин.но охраняла не оградамой сад, жилище и меня.за ней стояла колокольняв руинах храма, и с крыльцамог всякий заглянуть в обитель,удостоверившись при том,что скромность, святость и ревнительне покидают этот дом!

5

Лихое время беззаконья…в те, девяностые годав стране случился приступ воли,и пена хлынула из рталюдской беснующейся массой,готовой каждым пузырем,как беспросветно-чёрной рясой,накрыть поболее, при том —не потерять ни сантиметра,не обронить ни сухаря,и под малиновым жакетомна цепь златую взять себя.жестокосердные менялыи безхребетные плуты,подобострастные шакалыи кровожадные волки́в блатные очереди встали,а с ними верные рабыв ворота храмов заползали,как сатанинские хвосты.они вливали в лоно Церквисвой яд, который преполнялих заШнурованные се́рдца,все в иглах и в рубцах от ран.взывая матерною браньюс амвонов Ленинградских сцен,их умирающее племяхрипело гимны перемен.на деньги зверски убиенных,под плач сирот и матерейони взносили к своим звёздамкресты немоленных церквей,пытаясь выкупить прощениеу возродившихся вельмож,дающих грехоотпущениескрывающим в одеждах нож.

6

Я позволял, к чему брезгливость?к чему надменность постных лиц,когда из рога изобилияструится благодать столиц?и юность новых семинарий,не отрастив своих бород,крестя заёмными крестами,благословляла свой приход.я грешен, каюсь в этом!но как я мог спокойно жить,когда без банковских билетовникто не возжелал служитьв руинах обветшавших храмов,у алтарей пустых церквей,когда в карманах прихожанокютились крохи сухарей?то было время перемен —лихие, смутные года…я искупил слезой младенцаспасенье Мира для Тебя!

7

Апостол:Что ж, хорошо, отец народа,меня ты, может, убедилв своей божественной природе,но недостаточности сил.а почему молчит защитав лице приходов и людей,которые от глаза скрытывратами царских алтарей?пройдусь я по твоим владениям,но без посредничества слуг,без их святого вразумлениядетей, безумных и старух.послушаю, о чём в народепо твою душу говорят,что ставится тебе в заслуги,за что в неведенье винят.начну, пожалуй, я с обновок,где новомученики спятв своих химических альковахи полиграфией блестят;где через пластиковый коробне проникает воздух внутрь,а службу отпевают хо́ры,чьи голоса безбожно врут.немоленное вижу место.торговля расцветает здесь.какие-то сухие чреслазалиты воском, что за смесьязыческих земных поклоновиконам рук еретикови электрических амвоновс акустикой для силы слов?храм азиатскими рукамиотстроен в несколько годов.с приходом ночи здесь молилинесуществующих богов;он осквернён ещё в проекте,он разворован из сумы,которую даёт в процентывеликий вождь всея страны.ужели не нашлось для храмасвободных православных рук?или по свойственной привычкеналоговых бежите мук?и отмываете на стройкахсвой чёрный, всемогущий нал,который тратится без толкав офшорных зонах «тёплых» стран?пластами сходит штукатурка,крошится, как песок, кирпич,и даже мраморных ступенейкоснулся власти паралич.я вижу в этом разумение,я вижу умысел того,кто в вечном зрит восстановленииобогащение своё.