Тепло камня

Наконец они добрались до навра, который раздавал еду — пластиковые фляжки с жидкой питательной смесью. Сейчас всё решится. Навр сверлил их взглядом целую вечность.

— И ты думаешь, что он сможет работать? — произнесённый скрипучим голосом вопрос был почему-то адресован Рэю.

— Сможет, — ответил он коротко.

Карен молчал. (“Если тебя не спрашивают — молчи. Если спрашивают — отвечай коротко и ясно.”)

Ещё немного посмотрев на них, навр всё же выдал еду. Две фляги! Карен ухватил их свободной рукой. Они уже заковыляли прочь, когда скрипучий голос нагнал их:

— Номер 74-й! — Рэй (это был его номер) развернулся вместе с Кареном, поворачиваясь лицом к своему мучителю.

— Если он не сможет работать, то за потраченную пищу ответишь ты!

Рэй молча кивнул, показывая, что всё понял.

— Теперь можешь идти, если не передумал, а я даю тебе такую возможность, потому что ты хорошо работаешь. Можешь оставить его здесь, а его фляжку — вернуть мне и идти работать. Тебя не накажут.

— Благодарю, хозяин, — выдавил из себя Рэй. — Но, если ты позволишь, я помогу ему забраться в машину. Он сможет работать.

— Ну что ж, иди, номер 74-й, - и навр наконец-то отвернулся, а Рэй повлёк дальше почти бесчувственного от пережитого ужаса Карена.

Запихнув его в машину, к счастью, с ручным управлением, и взяв свою фляжку, Рэй коротко взглянул на бледное, несмотря на смуглую кожу, покрытое испариной лицо и повернулся, чтобы идти. Карен задержал его на секунду, схватив за руку.

— Спасибо тебе, парень. Ты… Я тебя не подведу. Я справлюсь, — он хотел ещё что-то сказать, но слова застревали в горле.

Рэй сжал крепко его руку, словно хотел этим придать сил и уверенности, слегка хлопнул по плечу и быстрым шагом направился к своей машине.

Так он и таскал Карена месяц с лишним. Когда, спустя то ли 5, то ли 6 недель, они вышли из барака по отдельности, навры, кажется, даже немного удивились и насторожились. Они заметили, что что-то не так, как обычно, но в первый момент не сообразили, что именно.

Своим в бараке Рэй так и не стал, да он к этому и не стремился. Конечно, его уважали, но было что-то ещё. Люди как будто чувствовали себя неловко в его присутствии, избегали встречаться с ним взглядом.

Внезапно Рэй понял, что им просто-напросто стыдно. Стыдно оттого, что вот он — чужак, к которому они с самого начала относились неважно, рискуя собой, спас жизнь их земляку и товарищу. В то время как никто из них на это не решился, да многим и в голову не пришло, что можно что-то сделать в такой ситуации.

Вот это открытие Рэя, пожалуй, огорчило. Он вовсе не судил их, не считал трусливыми или слабыми. Они просто были другими, их жизнь всегда была мирной. И конечно, они не имели ни того опыта, ни той подготовки, что была у него. Ему-то много раз приходилось идти на риск — и ради себя, и ради других и было, как говорится, не привыкать, но объяснить это им он не мог.

Зато Ван теперь и вовсе не сводил со своего товарища восхищённых глаз, даже в краску вгонял. И ещё он немного гордился собой, своей проницательностью и умением разбираться в людях.

========== Глава 4. Чужие проблемы ==========

В один из дней вернувшиеся с работы пленники увидели при тусклом освещении, которое ненадолго включалось по вечерам, что в бараке появилось нечто новое. Незнакомый предмет кубической формы вырастал из стены там, где она соединялась с полом.

Рэй сразу понял, что это взрывчатка, запакованная в специальный корпус, а управляется эта штука, конечно, дистанционно. И поделать с ней даже он ничего не сможет: при малейшем повреждении корпуса всё взлетит на воздух.

Следом за последним узником в помещение зашёл навр. Он заявил, что, конечно, этим так называемым спасателям (которые в действительности лишь гнусные бандиты и бунтовщики против законной власти — власти навров, разумеется) никогда их не найти. Но если некоторые из присутствующих по глупости и неблагодарности своей на это надеются, то они должны знать: тот день, когда сюда явятся спасатели, станет последним днём их жизни. После этого “хозяин” удалился, кажется, очень довольный собой и произведённым впечатлением.

Впечатление действительно было сильным. Что уж говорить об остальных, если Рэй и то чувствовал себя подавленным, хотя никаких особых надежд на то, что их спасут, не питал.

Когда дверь за навром закрылась, Слав — внушительных габаритов и силы мрачноватый мужчина, никогда раньше с Рэем не заговаривавший, не выдержал и обратился к нему с вопросом:

— Послушай, парень, ну вот ты был наёмником и, наверное, много чего повидал и знаешь немало. Так объясни хоть ты нам, что же это за твари такие, а?! Неужели их тоже женщина рожала? Откуда они только взялись на наши головы? Ты, наверное, думаешь, что мы люди тёмные, если не знаем того, о чём вся Галактика гудит. Может, ты и прав. Что-то слышали, конечно, но мы-то думали, что нас это не касается и не коснётся никогда. Живём себе тихо, спокойно, никого не трогаем, а это всё где-то далеко — чужие проблемы.

— Правильно, оказывается, мой дед говорил, — подал голос Карен. — Мир только кажется огромным, а на самом деле он маленький, и чужих проблем и бед в нём не бывает. А если ты думаешь, что они чужие, значит, скоро они станут твоими.

— Мудрый человек был твой дед, — сказал Рэй и, немного помолчав, чтобы собраться с мыслями, рассказал то, что сам знал о наврах.

Многое в их истории оставалось неизвестным до сих пор. С определённостью можно было сказать, что такими они были не всегда. Правда, их раса и прежде отличалась воинственностью, и многочисленные войны, бушевавшие на их планете, были долгими и кровопролитными. Но то же самое можно сказать и о многих других народах.

Народы, как и отдельные люди или другие разумные существа, должны взрослеть, становиться умнее и спокойнее. Почему-то с наврами всё пошло не так. Война охватила всю планету, пожирая природу, уничтожая мирное население. Всё новые и новые виды оружия сеяли смерть и ужас, грозя уничтожить всё живое.

На гибнущей планете выжили те, кто менее всех этого заслуживал: высшие военные чины и политики со своими приспешниками и маленькими личными армиями. Впрочем, можно ли было считать, что они выжили — жестокость, насилие и невероятная жажда власти сожрали их изнутри.

Широкое распространение получила версия, согласно которой они подверглись воздействию таинственного психотропного оружия. Специалисты, которые впоследствии проводили расследование, пытаясь восстановить ход событий, нашли тому подтверждения, но вместе с тем пришли к парадоксальному выводу…

По их мнению, чудовищное это оружие навры изготовили не сами, а получили его откуда-то в готовом виде или, по крайней мере, получили серьёзную помощь в его разработке. Но откуда?! Этого до сих пор никто не мог даже предположить.

Воздействие его в общих чертах сводилось к тому, что разумное существо превращалось в “идеального солдата”, не знающего жалости ни к кому, а напротив — патологически жестокого, видящего единственный смысл существования в достижении своей расой полного господства в Галактике. Другие народы должны быть либо порабощены, либо уничтожены. Навры, конечно, не могли не понимать, что для достижения такой грандиозной цели нужно немало времени, и пока копили силы, находя удовольствие (и доход) в том, чтобы грабить и убивать везде, где возможно.

Свой мёртвый, превращённый в выжженную, ядовитую пустыню мир они давно покинули, рассеяв базы по десяткам планет.

— А я вот слышал, что у них детей не бывает, — сказал кто-то, в темноте не разберёшь — кто.

Слабое освещение уже погасло, но сегодня был тот редкий случай, когда уставшие люди не погрузились сразу же в тяжёлый сон.

— Врут, наверное? Как же они тогда размножаются?

— Размножаются они клонированием, и детей у них действительно не бывает.

— Чем они размножаются?!

— Клонированием.

Рэй объяснил, что эта биотехнология запрещена на планетах Галактического Союза, но разве навров это интересует? Сами ли они её разработали или в этом им тоже кто-то помог — неизвестно. Наёмник был не в курсе того, могут ли они производить на свет потомство естественным путём или уже нет. Если даже могут, что маловероятно, то клонироваться для них проще. Детей надо вынашивать, растить, обучать, заботиться. А так — они получают уже взрослых особей, которые после непродолжительного обучения готовы, так сказать, к эксплуатации.