Страница 56 из 75
Казалось, стражи заколебались. Их головы, возвышавшиеся над хрупкой фигуркой принцессы (она едва доставала им до плеча) едва заметно шевельнулись, качнулись толстые короткие усы-антенны.
В этот самый миг и Лора шевельнулась в своей постели на другом конце замка. Её глаза слегка приоткрылись, не видя ничего вокруг, а губы едва слышно прошептали:
— Пропустите… — словно это была часть сна, который ей снился.
В этом сне принцесса шла куда-то по слабо освещённым коридорам, мимо странных изваяний и дальше — к двери, охраняемой стражами. А за принцессой по лабиринту переходов крался один из её личных стражей.
Он едва не потерял её, потому что не знал о той галерее со статуями, но зато он, кажется, догадывался, куда она идёт, поэтому успел нагнать принцессу, когда она хотела куда-то войти, а другие шемма её не пускали.
В Лорином сне тот, что следил за принцессой, сказал им: “Пропустите”.
Он сказал это — Лора ясно слышала! Но Ззия не слышала ничего, кроме сонной тишины спящего замка и потрескивания факелов.
Копья разошлись в стороны, и стражи, почтительно поклонившись принцессе, словно извиняясь за допущенную ошибку, снова замерли.
Внутри у Ззии всё дрожало, но рука её была тверда, когда она сняла с пояса вырезанный из розового кварца ключ в форме цветка — эмблемы Королевского Дома.
Цветок был как живой, его лепестки легко вошли в прорези сложного замка, внутри что-то тихо щёлкнуло, и створки двери медленно поплыли в разные стороны.
Ззие стоило большого труда не броситься торопливо протискиваться в узкую щель, а дождаться, когда проход окажется достаточно широким, чтобы она могла прошествовать внутрь, как подобает “Одной из Трёх, Сидящих на Цветочном Троне”. Она была уверена, что именно этот — самый почётный из её титулов — заставил стражей подчиниться.
И только когда дверь за её спиной так же мучительно медленно закрылась, Ззия позволила себе забыть о подобающем поведении и со всех ног бросилась к полкам, ящикам, ларцам — для того, чтобы обследовать всё, мало и целой жизни, а до рассвета осталось не более трёх часов!
В эти предрассветные часы сон обычно настигал даже тех жиззеа, которые упорно бежали от него или, напротив, безуспешно преследовали.
Даже ветер окончательно затих, перестали трещать редкие факелы, бросавшие свой свет только возле самых охраняемых дверей, а тусклые светильники, кое-как разгонявшие густую темень в главных коридорах, совсем притихли и притаились, словно боясь попасться на глаза ночи, которая в этот час, дождавшись, когда удалятся на покой луны, властвовала безраздельно.
Однако сонная тишина замка была обманчива.
========== Глава 58. За пологом безмолвия ==========
Лора внезапно приподнялась и села в постели, её резкие движения разбудили Рэя, который по старой привычке спал чутко.
Он хотел спросить, что случилось, но что-то в позе девушки насторожило его — какое-то неестественное напряжение.
Дилано молча заглянул ей в лицо. В слабом свете единственного светильника глаза живущей были широко открыты, но явно ничего вокруг не видели.
— …надо уничтожить, — вдруг произнесла она отчётливо, будто кто-то включил запись на полуслове.
Последовала пауза.
— Мы не можем, — снова заговорила она бесцветным голосом.
Рэй мгновенно нашарил наручный комп-браслет и включил запись. Происходящее напугало его.
Хуже всего было то, что он не знал, может ли этот своеобразный контакт, в который Лора, по-видимому, невольно вступила, причинить ей вред, но подозревал, что его вмешательство может навредить ещё больше.
— Это убийство, — продолжал некто возражать своему собеседнику, в то время как Лора озвучивала их диалог.
— Нет, — сказала она твёрдо. — Мы должны.
— Мы не можем, — снова повторила живущая те же слова, что и в начале, глядя прямо перед собой широко открытыми, ничего не выражающими глазами.
— Я иду, но могу опоздать. Они… чужие. Они очень опасны, — произнесла она, потом медленно закрыла глаза и так же медленно опустилась на подушку.
Дыхание её было спокойным и мерным, как у крепко спящего человека.
========== Глава 93. Ночь Одинокой Луны ==========
Ночь была безоблачной, но на удивление тёмной. Ни одна из двух лун пока не взошла.
Где-то там, за краем земли, одна из них уже заслонила свою неизменную соседку, и этой ночью именно в таком виде они и предстанут взглядам всех, кто осмелится сегодня поднять глаза к небу.
Ночь, подобная этой, носила название Ночи Одинокой Луны и считалась у суеверных жиззеа дурным предзнаменованием и вообще — временем крайне опасным. К счастью, случалось это лишь раз в несколько лет.
В Ночь Одинокой Луны надёжно запирались двери, и даже окна многие закрывали наглухо, хотя обычно не делали этого и в самые холодные дни.
Без самой крайней нужды никто и усика на улицу не высовывал; только чёрные колдуньи по собственной воле покидали в эту ночь свои жилища.
Стоит ли говорить, что худшее место, в котором можно оказаться в Ночь Одинокой Луны — это Проклятая Башня. Только Лес, пожалуй, мог бы соперничать с ней в этом.
Ночью Башня Трёх Призраков не имела столь зловещего вида, как днём. Потемневший камень, превратившийся из серо-розового в чёрно-красный, высохшие цветочные плети, опутывавшие Башню, словно цепи, темнота оконных провалов за прогнившими деревянными решётками — всё окутывал и укрывал от взглядов ночной мрак, не делавший различия между ухоженными, светлыми, уютными жилищами живых и мрачными обиталищами мёртвых неуспокоенных теней.
Однако ночная темнота не приглушила, а напротив — усилила чувство тревоги, в той или иной мере подступавшее к каждому, кто осмеливался потревожить это мрачное место. Даже невозмутимые шемма замедлили шаг, и казалось, что они топчутся на месте.
Начальник караула, замыкавший конвой, который должен был доставить арестантов в Башню, уже готов был остановиться, но сами подозреваемые в убийстве принцессы продолжали двигаться вперёд, и стража, окружавшая их с боков и сзади, вынуждена была последовать за ними.
Один из стражей, несущих вахту вокруг Башни, приблизился и отдал тяжёлый ключ сложной формы с потускневшим и почти совсем стёршимся изображением королевского цветка.
Пока стражник возился с замком, Мррум прошипел, встопорщив усы:
— Ну и местечко подобрала для нас королева… Ну и удружила… — шерсть у него на загривке стояла дыбом, как и у Кенура.
Щенок уже начал глухо ворчать, протестуя против пребывания в подобном месте и оповещая своё семейство о том, что здесь не следует задерживаться.
— Отблагодарила за всё хорошее — нечего сказать! — постепенно распалялся киф.
Рэй взглянул на Лору и снова возобновил попытки рассмотреть всё, что только возможно, в свете факелов, выхватывающих из темноты тяжёлую дверь и куски стены. Он подозревал, что “удружила” им отнюдь не королева.
Не зря Лора сверлила Азафу взглядом, когда та решала, куда их девать. Сама королева, наверное, выбрала бы для них что-нибудь менее экзотическое — ведь в замке имелись помещения для узников. Дилано, однако, не собирался озвучивать свои предположения.
Лора сама не выдержала — чувство справедливости не позволило ей переложить на Азафу вину за то, что они здесь оказались.
Зная по опыту, что Мррум ещё только разогревается, она прервала его возмущённую тираду — одну из многих и многих, которые не заставили бы себя ждать.
— Королева тут ни при чём, — сказала она твёрдо.
Страж продолжал возиться с замком. После долгого бездействия механизм никак не хотел работать. Остальные шемма, против обыкновения, переступали с ноги на ногу, словно земля обжигала им ступни даже сквозь подошвы грубой обуви, и озирались по сторонам, похожие сейчас не на грозных стражей, а скорее на детей, заблудившихся в лесу.
— Как это ни при чём? — только на секунду опешил киф.
Затем зелёные глаза прищурились, он глянул на стражей, но переводчики были отключены, а если шемма читают их мысли, то им не открылось бы ничего нового.