Страница 16 из 18
Тэсс все это удивило.
Скромно, слишком скромно и сдержанно, даже скучно. Почему-то ей казалось, что ло Паолино с его утонченной внешностью и манерами наверняка склонен к излишествам в отношении мебели и дорогих предметов. Она ждала обилие картин, статуэток и маленьких фонтанов. Или хотя бы больших комнатных растений и зеркал.
На столе, рядом со стопками документов, перьевыми ручками и угольными карандашами, Тэсс увидела кое-что знакомое, а именно белый платок с тонкой вышивкой по краю. Он был выстиран и ровно сложен пополам. Тэсс взяла его в руки и повертела. Отчего-то ей стало не по себе.
– Таура… – позвала она, прекрасно зная, что кабинет пуст.
Лапитап неторопливо и деловито подгрызал одну из ножек письменного стола. Он казался абсолютно спокойным.
Вдруг Тэсс заметила еще одну узкую дверь, не слишком выделяющуюся на фоне светлой обивки стен. Тогда она вспомнила, что управитель никогда не жил внизу, как другие воспитатели. Он полностью забрал себе верхний этаж, значит, по-видимому, за дверью располагалась его жилая комната.
Тэсс колебалась. Отчего-то ей не хотелось туда входить. Что-то необъяснимо ее тревожило, так же, как недавно тревожили собственные слова о тумане. И все-таки Тэсс тихонько прошла по ковру и потянула дверь на себя. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули.
В комнате было темно из-за задернутых бледно-синих гардин. Только у пола светлели клубы тумана. С первого взгляда помещение – с таким же минимумом мебели, как и в кабинете, – показалось Тэсс пустым, и ей захотелось поскорее его покинуть. В какой-то степени она испытала облегчение. Но ее внимание привлекло еле заметное движение на широкой кровати. Темный силуэт среди подушек узнавался очень легко – треугольные ушки торчали слишком высоко.
– Таура! – Тэсс добежала до нее и резко схватила за воротник. – Ты спятила? Как можно было так удрать, мы все испугались, я испугалась! Что ты тут забыла?
Тэсс пыталась заглянуть в бледное лицо подруги, но голова Тауры была безжизненно склонена, глаза ничего не выражали. Ее уши прижались, не реагируя, как обычно это бывало раньше, на резкие звуки голоса. Когда Тэсс разжала руку, Таура тут же легла обратно на покрывало и свернулась, прижимая к груди сцепленные в замок руки. В темноте ее мягкие волосы светились почти так же, как туман.
– Я хотела проверить, – ее голос звучал отстраненно, – что он…
– Его здесь нет.
Тэсс сама не поняла, с какой интонацией – утвердительной или вопросительной – произнесла это. Таура закрыла глаза.
– Здесь никого нет, – продолжила Тэсс, поежившись. – Вообще никого, и взрослых тоже, и внизу. Мы остались совсем одни.
Таура снова никак не отреагировала. Тэсс опустила руку на ее затылок и провела по ее волосам:
– Слушай. Я на самом деле понимаю. Я замечала. Мне…
– Мне тоже, – откликнулась шпринг.
– Может, они вернутся?
– А чужаки вернулись?
Вопрос заставил Тэсс вздрогнуть. «Чужаки просто уехали, – быстро сказала она самой себе, успокаиваясь. – Уехали. Уехали. Уехали». Надеясь, что голос не дрожит, она спросила:
– Значит, ты тоже помнишь этот туман? Думаешь, это связано?
– Я не знаю, – коротко отозвалась Таура. – Мне все равно.
Тэсс опять обвела глазами помещение. Массивный гардероб, в котором наверняка хранилось много серо-голубых рубашек. Небольшая тумбочка с часами и какой-то книгой. Плоский настенный светильник и кресло под ним. Открытая дверь в ванную комнату. Совершенно не за что зацепиться взглядом, а Тэсс хотелось именно этого. На Тауру она смотреть почему-то не могла.
– Сейчас придут остальные. – Заговорить оказалось невероятно трудно. – Вставай. Идем.
– Я не хочу. Куда?
– Таура, – Тэсс легко встряхнула ее за плечо, – нам надо что-то делать. Хотя бы понять, что произошло и грозит ли нам то же самое, что им всем. Что если их что-то…
Шпринг повела ухом.
– Таура, – Тэсс повысила голос. – Перестань, в конце концов, это всегда было глупо, а теперь особенно.
Таура медленно открыла глаза. Ее лицо оставалось все таким же равнодушным.
– Глупо. А ты побудь на моем месте.
Ей нечего было сказать. Слова Тауры были обидными и правильными сразу, они сбивали с толку, одновременно сводя возможный спор на нет. Тэсс бросила на подушку свою находку и, протянув руку, еще раз мягко провела по светлым разметавшимся волосам шпринг:
– Твой платок. Думаю, он хотел его тебе отдать. Жду тебя снаружи.
Она встала и вышла. Спешно прикрыла дверь и заткнула уши. В отличие от Ласкеза, мягкого и понимающего, несмотря на внешнее пижонство, Тэсс никогда не умела быть хорошим, чутким утешителем. И теперь она постаралась напомнить себе, что шпринг, как говорят, никогда не плачут. Но плачут ли полукровки?
Она смотрела в окно на еле виднеющиеся деревья. Все повторялось: скоро туман должен был рассеяться, возможно, меньше чем через треть вахты. Что тогда произойдет? На этот вопрос ей даже не хотелось отвечать. Она была уверена в одном – Таура права. Чужаки не вернулись. Но ведь их забрал в Большой мир зеленый самолет, верно?
Тэсс сделала круг по кабинету. На какое-то время она задержалась у звездной карты. Контуры Моста, Ладьи, Пера и Щита – осевых созвездий, ориентирующих по сторонам света, – были отмечены ярче и четче всех, как и на других таких картах. Паолино любил рассматривать звезды? Этого Тэсс о нем тоже не знала. Но прибор у окна подтверждал это. Правда, заглянув в трубу, Тэсс увидела, что устройство сейчас направлено не на небо, а на какую-то точку в океане. Может, управитель пытался понять, откуда надвигается туман?
Тэсс подошла к столу, ножку которого продолжал с упоением грызть заяц, и выдвинула несколько ящиков. Она не совсем понимала, что именно хочет найти. Счета, еще счета, очень много счетов – за продукты, книги, освещение и воду, теплую одежду, которую не всегда могли предоставить крестные. Подшивки листов успеваемости за последний юнтан. Пустые блокноты, расходные книги. У Паолино не было счетовода, всеми денежными вопросами он занимался сам. Тэсс иногда удивлялась, как много он всего успевает, но управитель действительно справлялся. Ящик за ящиком, подшивка за подшивкой – Тэсс бездумно ворошила их, не особенно вглядывалась в цифры.
Кое-что в самом нижнем ящике наконец привлекло ее внимание: и это был пистолет – вороненый, с резной рукояткой и удлиненным стволом. Красивый, тонкой работы и наверняка дорогой. А еще – прямо поверх очередной расчетной книги – лежали два прямоугольничка из красной плотной ткани, с тисненой черно-серебряной эмблемой: восемь стрел, сходящихся на маленькой округлой металлической блямбе. Тэсс взяла прямоугольнички в руки; края были неровные, точно ткань обрезали. Местами виднелся строчный шов. Что это?
Тэсс зачем-то сунула кусочки ткани в карман. После этого она начала усерднее рыскать в ящиках, по-прежнему не понимая, с какой целью. Впрочем, еще кое-что она обнаружила почти сразу, заметив стопку розово-серых полупрозрачных бумажек и небольшой мешок с чем-то тяжелым. Деньги. Они очень пригодятся, если…
– Тэсс?
В дверном проеме стояли ла Довэ и Джер, Ласкез замер чуть позади. Все трое хмуро глядели на девушку. Прискакавший с ними заяц подбежал к своему собрату, и они начали уничтожать деревяшку стола уже вдвоем.
– Ты ее нашла? – спросила Мади Довэ, медленно входя в кабинет и осматриваясь. – Управителя… нет?
– Она там. – Тэсс махнула рукой на дверь в спальню. – Управителя нет.
– Вы осмотрелись? – уточнил Ласкез. – Что-то обнаружили?
Тэсс покосилась на Джера и решила не отвечать: врать при лавиби было бессмысленно. Она пожала плечами, положила деньги на стол и задвинула все ящики.
Таура правильно выбрала момент, чтобы появиться – и появиться так, будто ничего не произошло.
– Ну что, все живые? Что мы будем делать? Ой, кто это здесь!
Она заметила зайцев у стола и, улыбаясь, подошла к ним с совершенно прямой спиной. Ее глаза были сухи, она тихонько мурлыкала. Тэсс посмотрела на нее в упор, потом отвернулась. Она предпочла бы и дальше верить, что шпринг не плачут. Даже полукровки.