Страница 25 из 27
Сам ректор университета Артур Кларк приветствовал их из своего дома в Шри-Ланке с помощью отраженного спутникового сигнала, идущего через систему Intelsat. «Дядя Артур» поздравил студентов и отметил заслуги, как он их называл, «банды трех: Питербобтодда».
Своим звучным голосом Кларк объявил, что он надеется, что студенты продолжат сотрудничество и смогут наладить «прочные связи для укрепления контактов людей доброй воли на международном уровне». Он призвал выпускников идти вперед, чтобы «определять судьбу многих космических проектов и заложить базу для эволюционных, а возможно, и революционных преобразований во многих направлениях». Именно образование и первые университеты, отметил Кларк, позволили человечеству перейти из мрака Средневековья в эпоху Возрождения. Закончил Кларк мудрой китайской пословицей: «Если твои планы рассчитаны на год, сей семена, если на десятилетие – сажай деревья, если на столетия – обучай людей». Питер слушал его и улыбался: ведь именно «дядя Артур» посеял семя, из которого вырос МКУ. С момента их первой встречи в Вене Кларк постоянно говорил о том, что общая мечта о космосе позволит стереть любые политические и культурные различия.
В конце концов и Питер, еле живой, но веселый, вышел на сцену. Он сказал, что последние восемь недель были «самым сложным и насыщенным» периодом в его жизни.
«Это было, несомненно, также самое результативное и самое захватывающее время, – сказал он. – Полученный опыт изменил меня самого коренным образом. Я уже никогда не смогу воспринимать многие представленные здесь страны как “чужие”. Теперь это страны, в которых живут мои друзья». «У вас было более 240 часов аудиторных лекций, а это больше обычного полного семестра в МТИ, – продолжил он. – Кроме того, каждый из вас потратил около 280 часов на работу над лунным проектом. Плюс не менее 300 часов пришлось на межкультурный обмен, который мы чаще называем посиделками или вечеринками».
В ответ раздались одобрительные восклицания.
Вернувшись в Гарвард, Питер продолжал крутиться, реагируя на всяческие запросы, связанные с МКУ (уже шла работа по подготовке к следующему семестру, который предполагалось провести следующим летом во Франции, в Страсбурге), и параллельно с этим вернулся к занятиям в медицинской школе. Он закончил субординатуру по неврологии, когда его почти каждую третью ночь вызывали в Клиническую больницу штата Массачусетс и при этом требовали, чтобы он работал ежедневно с 7 утра до 7 вечера. Он был в отчаянии и записал в дневнике: «Мне наглядно и в полной цветовой гамме открылись все причины, по которым я не хочу работать в сфере клинической медицины: почти непрерывная максимальная нагрузка, мало пространства для творчества, малые заработки, низкая вероятность успеха. Это ни в коем случае не может быть главным направлением моей деятельности».
В конце сентября 1988 года он закончил субординатуру по акушерству и гинекологии. В итоге в той или иной мере он способствовал появлению на свет 22 мальчиков и 14 девочек. В ноябре-декабре он проходил субординатуру по хирургии, причем вставать ему ежедневно приходилось по будильнику в 4:30 утра. Его сестра Марселла, которая в начале этого года вышла замуж и уже второй год работала клиническим хирургом-ординатором, заверила его, что он скоро привыкнет к такому распорядку. Но сам Питер не верил, что он привыкнет вставать 4:30 утра; впрочем, он с трудом верил и в то, что младшая сестренка уже замужем. Сам он едва выкраивал время для свиданий. Марселла часто издевалась над его Гарвардом, говоря, что знает он слишком мало, а с рук ему сходит слишком многое. Питер, со своей стороны, был поражен академической строгостью медицинской школы Олбани. Он говорил: «Слава богу, что я в Гарварде. В него трудно попасть, но вылететь из него еще труднее».
Разница, однако, была в том, что его сестра не работала в университете «на стороне». Кроме того, у Питера появилась еще одна сторона жизни, тоже связанная с увлечением: он стал соучредителем первой в его жизни коммерческой компании – International Microspace. Она должна была заняться тем, что раньше делало только правительство или огромные корпорации, а именно – выводить спутники на орбиту. Главным инженером у них стал инженер из НАСА Боб Ноутбум, разработавший уникальную сверхдешевую многоступенчатую ракету-носитель, а финансирование обеспечивал тоже увлеченный космосом человек – владелец коммуникационной компании Уолт Андерсон, который прошел путь от парня, исключенного из колледжа, до мультимиллионера, и иногда платил зарплату не деньгами, а золотыми слитками. Андерсон был мечтателем вроде Тодда Хоули, поклонником Айн Рэнд, ярым либертарианцем и давним спонсором МКУ. Новая компания была основана в Хьюстоне, где находится Космический центр имени Линдона Джонсона, и испытания их ракетного двигателя уже начались. Между тем список неотложных дел у Питера с каждым днем становился все длиннее и длиннее.
Одна из обязанностей Питера по линии МКУ состояла в руководстве комиссией по учебным программам, которая собиралась два раза в год, чтобы обновить программы, по которым студенты учились прошедшим летом. Для предстоящего заседания по поводу учебных программ для Страсбургского летнего семестра 1989 года Питер зарезервировал зал в шикарном Гарвардском клубе вблизи района Бэк-Бэй в Бостоне. Обещали быть все деканы факультетов, в том числе профессор Гарвардской медицинской школы Сьюзен Черчилль, она же директор факультета медико-биологических наук МКУ, начальник Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики Джованни Фацио и доктор Ларри Янг из МТИ. В этот важный субботний день Питер был свободен от своих медицинских обязательств и с интересом ожидал совещания по вопросам планирования, которые часто превращались в не вполне дружеские споры относительно того, какому факультету нужно выделить больше всего лекционных часов.
Но за несколько дней до этого заранее запланированного обсуждения Питер вдруг получил неприятное известие. Ему передали, что субординатуру по психиатрии ему назначили именно на день заседания комиссии по учебным программам. Медицинская школа контролировала расписание его занятий, и эти ротации были строго обязательными. Получалось, что ему придется перемещаться из больницы в больницу, посещать психиатрические отделения и общаться с пациентами и врачами.
Он не мог пропустить ротации и не мог отменить совещание по учебным планам МКУ. Нужно было как-то выкручиваться. Он сел и составил карту, отметив на ней расстояния от Гарвардского клуба на авеню Содружества до находящихся неподалеку местных больниц. Оказалось, что расстояние от клуба до Клинической больницы штата Массачусетс всего 2,7 км, то есть, если идти пешком, это займет около 20 минут, если добираться общественным транспортом – 17 минут, а на такси всего 10. Он рассчитал и расстояния, и соответствующее время перемещения между больницами, в которых он должен был побывать в данной ротации, и от этих больниц обратно до клуба.
Утром в день совещания Питер запихнул в рюкзак свое одеяние врача, необходимые медицинские записи и инструменты. Приехав в Гарвардский клуб, он спрятал рюкзак в ванной комнате. Потом он встретился с профессорами, и они наметили повестку дня. Как только повестка была определена и начала воплощаться в жизнь (с дискуссий о том, как лучше составить расписание лекций), Питер выскользнул из комнаты. Он очень торопился, но все же шел так, чтобы не привлекать к себе внимания. Он вошел в ванную, снял костюм, спрятал его в угол, надел белый халат и выбежал из здания. Он поймал такси и поехал в первое в этот день психиатрическое отделение. Далее, как только он убеждался в том, что клинический ординатор или штатный врач больницы заметил его, он тут же выбирался из этой больницы и устремлялся в следующую. Если не удавалось поймать такси, он добирался пешком и часто входил в очередную больницу весь мокрый от пота. Все это продолжалось почти до полудня, и теперь ему снова нужно было вернуться в Гарвардский клуб. После ланча, сменив одежду и снова поймав такси, Питер почувствовал себя так, как, наверное, чувствовал себя Кларк Кент, превращаясь в Супермена (только наш супермен, к сожалению, не мог летать – а как было бы хорошо и, главное, ко времени!).