Страница 50 из 113
Староста был наслышан о судьбе таких же, как он, после прихода Красной Армии, в тайных мыслях планировал, как поступить, если немцы не появятся, а советская власть окажется восстановленной. Представлял, как с ним поступят после ареста, начал помаленьку готовиться к неприятному делу, рассчитывая, что удастся своевременно уйти в лес и влиться с ряды УПА, сумел убедить упрямого Фогста подключиться к этой работе.
Полковник считал, нельзя солдату оставлять времени на бездействие, мысли у того возникают нехорошие. Потому требовал от унтер-офицера, командира группы его личной охраны, проводить с подчиненными занятия по строевой подготовке, заниматься физическими упражнениями, стрельбой из автомата. И весьма обрадовался предложению Билячко прорыть туннель из подпола дома к кирпичному сараю, который примыкал дальним торцом к загустевшему саду. По нему в экстренном случае можно было бы из дома скрытно уйти в сарай, а оттуда в сад. От подворья старосты до леса несколько километров, но ночью дворами соседей можно было дойти до него за час-полтора. Лес в думах старосты был спасением от самого страшного. Если же уйти вместе с Фогстом и его хорошо вооруженной и подготовленной охраной, то вообще… Что дальше? Мысль не проникала в неизвестность. Там, в лесу, немцы станут обузой. В таком соседстве одинаково опасно встретиться со своими или красноармейцами. Над этим предстоит еще поразмыслить.
Сейчас же солдаты работали без перерывов: одна группа копала, вырубала большое полукруглое отверстие для туннеля, другая отдыхала. Смена через два часа.
До сарая не более двадцати метров, но каждый сантиметр земли без сопротивления не сдавался. Ею постепенно заполнили все свободные пространства под полом, затем насыпали валик вдоль забора во дворе на случай обороны. Когда туннель был почти готов, неожиданно во дворе старосты средь бела дня появилась спецгруппа, присланная Зонденштерном для вывода Фогста из тыла советских войск. Уходить полковнику немедленно не захотелось, тут было тепло, в доме на него ласково посматривали симпатичные глазки Оксаны, дочери Билячко, а в лесу подмораживало. К тому же соглядатаи старосты не обнаружили ничего подозрительного в поведении появившейся в десятке километров войсковой части.
— После захвата высот, — говорил Фогст хозяину дома, — русские успокоились, жрут теперь водку. Победа — дело приятное, грех не обмыть. Нам сейчас надо провести разведку в поселке, нет ли тут чего подозрительного.
— Докопать выход в сарай? — спросил староста.
— Зачем?
— Мало ли что?
— Копай, — разрешил полковник. — Но до конца дня надо закончить.
Спецгруппа состояла из хорошо подготовленных диверсантов, неоднократно побывавших в советском тылу с особыми заданиями и всегда успешно выполнявших приказы командования. На их счету похищение генерала-тыловика, двух полковников и конвоирование их через линию фронта в расположение немецких войск. Старший группы — обер-лейтенант, с постоянно прищуренными белесыми веками. Казалось, он подозревал всех и вся. На левое ухо слышал обер-лейтенант лучше, потому к собеседнику поворачивался вполоборота левой стороной, косил глазами.
— Мне бы тоже не мешало расслабиться. Двое суток добирались без сна и отдыха, — поддержал отсрочку старший спецгруппы.
— Решено, — сказал Фогст, — поздней ночью уходим.
Спокойно, однако, отдохнуть не пришлось. На улице послышался шум танковых моторов, потом на большой скорости промчались пять самоходно-артиллерийских установок с десантом на броне. Грохот машин вскоре стих в направлении леса.
— Самоходки, — прокомментировал обер-лейтенант. — Впервые вижу, чтобы на них находился десант. Что-то новое, обычно десант на танках.
— Не дай бог, чтобы этот десант высадился в лесу, не пробьемся, — с тревогой обронил Билячко.
«Слишком тучный староста, станет обузой в лесу», — глядя с неприязнью на хозяина, подумал Фогст и вслух добавил:
— Пошли кого-нибудь посмотреть по селу, не остались ли здесь красноармейцы, сколько их.
— Пусть побыстрее солдаты копают, похоже, не обойдемся без туннеля.
— Лучше бы сам сходил, — спохватился полковник, — надежнее.
Ему уж очень хотелось перед расставанием побыть наедине с голубоглазой бесстыдницей. Мать закрывала глаза на шашни дочери с чужеземцем. Как-никак, полковник, хотя и с седеющей головой. Сущее безобразие, конечно, но что поделаешь. Мать попыталась однажды сказать об этом дочери, но та ответила: «Получше тебя знаю, что делать». Отец же будто ничего не замечал, был с полковником не разлей вода, надеясь втайне видеть Фогста своим зятем.
Долгое отсутствие старосты обеспокоило полковника, солдаты уже закончили туннель, а хозяина дома нет и нет. Наконец Билячко появился в подавленном настроении, сникшим. На немой вопрос плохо скрывавших раздражение немцев ответил:
— На улице не обнаружил ни единой незнакомой личности, но в школе за закрытыми дверями взвод автоматчиков.
— Что, по-вашему, они там делают? — спросил оберлейтенант, скосив глаза влево.
— Думаю, ожидают ночи или вечера.
— А потом?
— Придут за нами.
— Так уж сразу за нами? — возразил Фогст.
— А что еще в селе делать красноармейцам?
— Почему именно ночью? Могли бы прийти сейчас.
— Так уж принято у чекистов — аресты производить только ночью.
— Будем собираться, — распорядился полковник, — лишь стемнеет, уйдем.
— Я с вами, — заторопился староста, — семью не тронут.
— Смотри, — неопределенно ответил полковник.
Потянулись напряженные часы ожидания вечера. Староста с рюкзаком, набитым продуктами, в теплом полушубке, мохнатой шапке-ушанке и валенках с клееными калошами сидел рядом с солдатами, отключившись от домашних забот, не реагировал на причитания жены.
— Да будет тебе, — раздраженно сказал он, — на душе и так муторно. Бог даст, вернусь. Берегите дом, хозяйство. На зиму у вас есть все необходимое, а там видно будет.
Стемнело. В дубовую калитку в высоком заборе громко постучали. В доме воцарилась гробовая тишина. Два десятка человек разом перестали дышать.
— Дочка, задержи их на пять минут, мы уйдем.
Голубоглазая девица не спеша вышла на высокое крыльцо.
— Какого черта так громко стучите? — крикнула она. — Кого нечистая сила принесла.
— Откройте, — раздалось из-за калитки, — милиция.
— Не врите, нет у нас милиции. Были полицейские, но они куда-то подевались, когда немцы ушли. Кто вы на самом деле?
— Мы военные.
— Зачем врете? — перешла в наступление молодая хозяйка.
— Пошутили, открывайте.
— Сейчас, только оденусь. Холодно.
Прошла минута, другая, прежде чем дочка старосты открыла калитку.
— Что это вас так много?
— Нам нужен староста Билячко.
— Я его дочь. Отца нет. Вот уже два дня, как исчез.
— Со свету сгинул? — выступил вперед высокий офицер.
— Скажешь такое! Ушел и не пришел. Завтра появится. Пьет где-нибудь с друзьями. Это у него случается.
— Нам придется поискать его по чердакам и чуланам.
— Никогда не найдешь, чего нет.
— Всякое бывает. Пропустите нас, мы сами проверим. Староста нам позарез нужен.
— Почем зря время потратите.
Вошли в комнату. Полусогнутая от нелегкой жизни старуха поднялась со скамьи. Спросила, зачем пожаловали военные. Так же, как и дочь, объяснила отсутствие мужа. Посоветовала прийти завтра — авось появится. Командир первой роты, ему было поручено задержать старосту, подал команду подчиненным провести поиск. Успокоил женщину, что ничего у них не пропадет. Время шло, а результатов не было. Наконец из подпола послышался возглас солдата:
— Здесь в стене обнаружено отверстие, в которое можно пройти.
— Что за отверстие? — обратился офицер к младшей хозяйке.
— Туннель в сарай, — не стала врать она.
— Для чего сделан?
— На всякий случай.
— Ведите в сарай, — распорядился офицер.
Повозившись с замком, женщина открыла дверь. Посветили фонариком, в помещении — никого. Слева в углу виднелась свежевырытая яма.