Страница 20 из 115
Сергей смотрел на буйство воды, вспоминал родную Панику, на которой в половодье можно наблюдать такую же картину: мчащиеся куски льда, перевернутые корнями вверх смытые кусты, сломанные плетни, хлам всякий.
Скрытый путь подхода к тайному жилищу оперативной группы Ланцова оказался отрезанным. Занятия по оперативной подготовке прекратились. Однако офицеры не сидели сложа руки. Они изучали крупномасштабную карту окружающей местности, определяли вероятные пути движения, места укрытия диверсионных групп, десантов противника, знакомились с расположением частей и соединений фронта, складов продовольствия и боеприпасов, пунктов выгрузки воинских эшелонов, совершенствовали собственную экипировку.
Одежду приобретали на рынке, одевались кто во что горазд. Каждый имел гражданский теплый пиджак, ватные брюки, хлопчатобумажные брюки-бриджи, кирзовые солдатские сапоги, шапку-ушанку военного образца. Под пиджак надевалась гимнастерка с откидным воротником. Все это далеко не первой свежести, неведомо с кого снято. Одни продавали, другие вынуждены были покупать. Хлопчатобумажные брюки и гимнастерки выстирали. На деревьях в саду с невидимой от соседей стороны просушили обмундирование. Самое время порассуждать, поговорить на разные отвлеченные темы. Оперативная подготовка и топография поднадоели, вопрос изучения «родного» края, Константиновки, окрестных сел, дорог, рельефа на случай встречи с «земляками» отложили «на потом».
Еще во время беседы с начальником разведывательного отдела подполковник предупредил, чтобы с этого момента офицеры обращались друг к другу исключительно по именам или фамилиям. Причем фамилии офицеров менялись. Чтобы лучше запомнить, фамилии определялись созвучно с именами. Так, Иван Блошкин стал Иваном Ивановым, Роман — Романом Романовым. Одно исключение предложил Виктор Викторов, он же Евтеев, чтобы у капитана Ланцова остались прежними имя и отчество: Сергей Николаевич.
— Душа сопротивляется, язык не поворачивается называть командира только по имени. Этикет нарушается, да и не принято так обращаться к старшему по званию.
Подполковник с доводами согласился.
После ужина офицеры сидели в своей комнате возле стола. Заканчивался день. По случаю окончания теоретической части обучения выпили по двойной порции фронтовых. Угостили хозяев. Те уже с первых ста граммов завеселели, ушли, оставив молодежь продолжать вечер.
Тон в разговоре задал Иван. В последнее время он заметно проявлял симпатии к Виктору. Видел в нем настоящего оперативника, знающего людей, жизнь. Вот и теперь он обратился именно к бывшему сотруднику органов НКВД.
— Как по-твоему, какая судьба нас ожидает в ближайшее время?
— Если ты мне скажешь на доступном языке, что такое «судьба» и как ее в буквальном смысле слова понимать, тогда можно поговорить.
— Никто не сможет сформулировать, из чего складывается это понятие, — вмешался в разговор Роман. — Как вы полагаете, Сергей Николаевич, судьба у человека есть?
— Если судьбу рассматривать как пройденный жизненный путь, тогда есть. В этом случае верно говорят: так сложилась судьба. Если считать, что она предписана Всевышним, тогда должна просматриваться вся до конца. В это не верю. Будущее человека предсказать нельзя. Все зависит от обстоятельств, которые не подвластны ему.
— Наша судьба сейчас, — сказал Виктор, — зависит от конкретных дел в сложившейся ситуации. Кто и как справится с ними, такова его судьба. Одним словом, судьба каждого в его собственных руках.
— Есть пословица: судьба играет человеком, — возразил Иван.
— А пословицы, как известно, имеют глубокий смысл, обобщают многовековой опыт людей.
— Тут больше мистики, чем опыта. Когда человек не знает, что предпринять, удобно свою беспомощность, лень, житейские неудачи свалить на судьбу и руки опустить — будь что будет, на то и судьба.
Чаще в судьбу верят девушки. Пытаются предугадать на картах, бобах, кофейной гуще, каким будет муж. Вообще женщины более склонны верить в нее, мужчины чаще подшучивают над этим. Могут с иронией сказать, если что-то не получается, — не судьба!
— А как судьба связана со счастьем? — не унимался Иван. — И что это такое?
— Счастье — это чувство удовлетворенности жизнью. Но испытывал его человек или нет, об этом ему не всегда известно. Был ли он счастливым, ясно становится позже. «Вот тогда-то я был действительно счастливым», — вспоминает он. Выходит, чувство это в повседневной жизни незаметное. Поистине, большое, важное лучше видится издалека.
Возразил молчавший Роман:
— Счастье — когда нет несчастья, есть радость на душе, жизнь идет как надо и проблемы отсутствуют.
— Такого не бывает, — подкольнул Иван.
— Бывает! Когда появляется чувство выполненного долга, сбылись заветные желания, совершилось то, о чем мечтал, на что надеялся. Но состояние это кратковременное. Пришло и вскоре рассеялось, как дым.
— Верно. Долго не задерживается, — поддержал мысль Виктор. — Встретились несколько часов назад Сергей Николаевич с отцом. Были оба счастливыми, но недолго. Пришлось вновь расставаться. Длительное время счастливыми люди не могут быть. Стоит счастью прийти, тут же оно превращается в хорошее настроение, которое легко испортить.
Не удержался от обсуждения вопроса Костя:
— Согласен. Сохранить счастье длительное время никому не удается. Но совсем оно не исчезает, остается в душе. Тут прав Виктор, рано или поздно счастливое время вспомнится добрым словом. Пройдут годы, будем вспоминать нынешние дни, и они, возможно, покажутся нам счастливыми: мы живы и здоровы, полны сил и надежд.
— Да уж счастливы! — буркнул Роман.
— Как знать, что с нами будет даже в недалеком будущем. Несчастий на войне в тысячи раз больше, чем счастливых минут.
— Как говорится, счастливых мгновений не наблюдается, — не успокаивался Иван.
— Проходят слишком быстро, потому не наблюдаются. Толковать о них не принято. Люди чаще говорят о несчастьях. Они глубже переживаются и лучше запоминаются.
— Кончится война, — сказал в задумчивости Роман, — оставшиеся в живых будут счастливы. Мечта!
— Если они будут к тому времени знать, что это такое.
— Я буду счастливым, если влюблюсь, — пошутил Иван с кислой улыбкой, — и если доживу.
— Я тоже, — согласился Роман, — но только по-настоящему.
Рассудительный Виктор и тут не удержался от комментариев:
— Говорят, настоящая, единственная любовь — это болезнь, причем неизлечимая. Нежно, приятно впивается она мертвой хваткой в душу и высасывает ее, словно паук пойманную муху, пока в той есть еще жизненные соки.
— Не! Здравый смысл не позволит нам с Иваном таким образом влюбляться, — с серьезным видом ответил Роман. — Надо, чтобы сердцу радость была, а болезнь нам ни к чему. За военные годы мук и болезней мы повидали немало, до победы еще далеко, дай бог, чтобы их на нашем пути оказалось поменьше. Так зачем нам еще и после войны испытывать душевные болезни?
Высказался и Сергей по затронутой теме:
— Любовь — чувство, которое, к сожалению, не подвластно планам и желаниям. Приходит внезапно в радостном возбуждении. Весь мир приобретает яркие краски, будущее видится в радужных тонах, кажется, до счастья рукой подать. Это потом от нее может остаться одна боль.
— Значит, совместно принимают боль и радость он и она?
— Чтобы по-настоящему любили друг друга, такое бывает, но чрезвычайно редко. Очень бы хотелось посмотреть на такую, по-настоящему счастливую пару. Чаще в жизни кто-нибудь один мается этим чувством.
— Оттого все семейные горести, — ответил за командира Виктор. — Семейная жизнь сразу выявляет искренность чувств. На мой взгляд, сердце мужчины в большей мере подвержено душевному чувству, оттого он переживает конфликты чрезвычайно болезненно.
— А как быть с первой любовью? С любовью «с первого взгляда»? Вроде бы поражает она наподобие молнии, — задал вопрос Иванов, что был Блошкиным. — Выходит, ее надо опасаться? Слышал я, чувство это выразить словами нельзя. Значит, болезнь, которая не поддается лечению? Кто-нибудь объяснить сможет?