Громовые степи

— Удар ниже пояса, — возмущался политрук. — Автомашины нам самим нужны.

— Что бог ни делает, все к лучшему, — невозмутимо ответил командир. — Война научила меня сдерживать нервы, как бы резко ни менялись обстоятельства. Того и вам желаю.

— Но это же несправедливо! В политотдел буду докладывать! — искренне негодовал Лаховский.

— О чем? О решении старшего начальника? Лишь мы сами можем помочь себе в нынешних условиях. На это давай настраиваться.

Подошел крепкого телосложения старшина, представился командиром взвода автоматчиков. Смелый взгляд, загоревшее суровое лицо со сдвинутыми у переносицы бровями придавали ему вид человека, на которого можно положиться.

— Мне приказано отходить на Невинномысск вместе с вами, — доложил он. — Имею в строю тридцать автоматчиков, полностью вооруженных и экипированных для выполнения задачи.

— Видишь, политрук, нет худа без добра.

Вскоре к роте присоединились два отделения саперов во главе с младшим лейтенантом. Это они взорвали мост через Егорлык и теперь замыкали колонну.

Авангард под командованием Шведова шел вдоль берега неширокой, но быстрой реки. Слева возвышалось поросшее кустарником и высокой сочной травой плоскогорье, справа круто поднимался склон горы в яркой зелени деревьев. Вода в реке с шумом перекатывала небольшие камни, нарушая тишину.

Николай Дмитриевич с интересом наблюдал окружающий мир, чужой, неласковый, угрюмый; кругом — нагромождение камней, группы деревьев чередуются с обширными полянами, ни единой птицы почему-то не видно. Когда солнце зашло за гору, сразу потянуло свежестью. В составе огневой группы Николай Дмитриевич постоянно теперь находился вблизи командира роты, но говорить с ним пока не удавалось. Радовало, что Сергей жив и здоров.

Окружающая местность не нравилась и Анатолию. Очень удобно здесь организовать засаду: не увидишь и не услышишь противника. После бескрайних степных просторов здесь явная ограниченность обзора, даже небеса полузакрыты. Все это удручающе действует на бойцов: напряженные лица, не слышно шуток, мало разговоров.

— Это временно, — успокаивает командир политрука. — Попривыкнем. Мне тоже не по себе. Вы возглавьте третий и четвертый взводы, отделение саперов — чем черт ни шутит, когда бог спит. Саданут из засады залпом, обезглавят роту. Со своей группой наберите дистанцию метров сто, выделите боковой дозор на ту сторону реки. В случае чего, выходите противнику во фланг и атакуйте. Взвод автоматчиков выдвину вперед, он будет обеспечивать развертывание роты на случай нападения.

Умный человек тот, кто может заранее продумать, предвидеть ход и результат своих действий. Не каждому это дано, но настоящий командир такой способностью обладать обязан, иначе не повезет подчиненным в боевой обстановке.

Одиночные выстрелы справа прозвучали внезапно. Пуля сорвала с Анатолия фуражку. Тут же послышались автоматные очереди ППШ. По команде «к бою!» рота по обеим берегам реки в цепи короткими перебежками пошла вперед, охватывая ельник, откуда велась стрельба. Боковой дозор1 автоматчиков был обстрелян неизвестными, когда он выходил из лощины. Один боец был убит, да шальная пуля угодила в фуражку командира роты. Взвод автоматчиков атаковал место засады, но там никого не оказалось. Лишь примятая трава за деревьями да свежие стреляные гильзы напоминали: здесь только что были люди.

«Не может быть, — рассуждал Шведов, — чтобы небольшая группа людей отважилась напасть на колонну войск. Где-то поблизости должны быть более крупные силы противника».

В каждом взводе в дозоры было выделено по одному отделению. Авангард теперь прикрывался слева и справа двумя, впереди одним отделением автоматчиков, а сзади саперами. В таком построении, в полной боевой готовности и рассредоточенных колоннах подразделения продолжили путь.

Выстрелы вновь загремели внезапно, но теперь сразу с двух сторон. Николай Дмитриевич рывком бросился за ближайший валун, с другой его стороны оказался неразлучный после Маныча Кутланбаев. Интенсивный огонь велся с противоположного берега, оттуда, где возвышалась сопка с крутыми склонами и густым кустарником у подножия. Наметанным глазом снайпер сразу обнаружил пять-шесть человек, стрелявших с ее вершины. Их плохо укрытые головы просматривались между камнями; при выстреле каждый стрелок высовывался из-за укрытия. Узкие глаза казаха сузились еще больше, все его тело напряглось. Выстрел, и одной головой на сопке стало меньше. Через минуту оттуда огонь уже не велся. Из-за соседних валунов два других наших снайпера вели огонь в сторону деревьев, где укрывались напавшие на колонну люди. К этому времени стрельба слышалась уже со всех сторон. Неожиданно в валун поверх головы Николая Дмитриевича ударила пуля и с затухающим жужжанием рикошетом ушла вверх. Кутланбаев оттолкнулся руками о землю, будто пружиной подбросил свое тело, крутнулся, отскочил назад и в следующее мгновение уже вел огонь по склону. Не так стремительно, но развернулся и Николай Дмитриевич, отполз за укрытие. Вести стрельбу ему теперь стало неудобно: валун оказался справа. Непривычно наблюдая левым глазом через оптический прицел, он заметил, как из-за насыпи впереди показался сначала ствол ручного пулемета, а затем голова человека. Николай Дмитриевич выстрелил второпях, но пулеметчик открыл огонь, плечи его начали дергаться в такт выстрелов. Снайпер нажал на спусковой крючок еще раз, и пулемет упал на насыпь. Его тут же подхватили руки другого человека, но и он разделил участь предыдущего пулеметчика. Кутланбаев не промахнулся с первого выстрела.

Постепенно стрельба стихла. Насчитали двадцать четыре трупа нападавших; раненых, видимо, увели с собою оставшиеся в живых, не оказалось на поле боя и брошенного оружия. Убитые — заросшие бородами, неряшливо одетые люди без документов, кто они — неизвестно. Зачем, спрашивается, надо было нападать на войсковую колонну? Ответ только один: задержать продвижение отходящих частей. Значит — враг, банда.

Понесла потери и группа Шведова. В каждом взводе по двое убитых, три-четыре раненых, у автоматчиков погибли пять бойцов; лишь саперы все уцелели. Получил ранение командир роты, когда вел наблюдение за действиями подчиненных. Пуля ударила в укрытие, осколки камня брызнули в лицо, впились в кожу. Теперь он с перевязанной щекой проверял состояние подразделений после боя.

Еще видны были горы, деревья, кусты, когда командир роты объявил привал. Бойцы устраивались поудобнее среди камней, развязывали вещевые мешки. И как-то вдруг разом роту окутала непроницаемая темнота. Все пропало из виду. Кажется, первый раз за время войны Шведов растерялся. Появилось ощущение вакуума. Вроде бы рядом подразделение, живые люди, а в шуме реки и кромешной тьме никого не видно и ничего не слышно. Стало холодно, пришлось раскатывать слежавшуюся за лето скатку. Ординарец всегда был рядом, а сейчас отошел на минутку и пропал. Позвал негромко — никакого ответа. Неожиданно вдалеке слева взвились две ракеты, потом еще; в их мерцающем свете Анатолий увидел свою роту. Бойцы стояли, повернувшись лицом к свету. Шок!

Шведов через посыльных, которые оказались рядом, передал приказ: в каждом взводе выставить секреты, отдыхать до утра.

«Спасибо немцам, — размышлял он, глядя на взлетающие ракеты, — не оставили наедине с этой липкой темнотой. А почему взлетели ракеты? Противника там не должно быть».

Когда люди успокоились, командир роты с политруком проверили организацию охраны в подразделениях.

— Держались в бою неплохо, — подытожил Анатолий действия Лаховского.

— Не везет мне, — жаловался политрук, — осколок камня при стрельбе отскочил в ухо, теперь оно все время зудит и ноет.

— Радуйся, что не пуля угодила, тогда не было бы никаких ощущений. Сходи к саперам, пусть вокруг расположения группы поставят противопехотные мины натяжного действия, они у них есть. Ночью побудьте в расположении третьего и четвертого взводов.

Посетил командир роты и снайперов. Они долго говорили с Николаем Дмитриевичем о Сергее, созданной им огневой группе, снайперском отделении. Анатолий рассказал, как выходили из окружения, как встретили землячек из Батурино.