Громовые степи

233-й полк остался в Воронеже один. Вечером из разведывательных данных стало известно, что противник перед фронтом второго батальона вышел в район сельхозинститута. В обстановке угрозы окружения исполняющий обязанности командира полка принял решение отойти на левый берег реки Воронеж по железнодорожному мосту.

К этому времени военным советом Брянского фронта руководство обороной Воронежа было возложено на начальника гарнизона, который предпринял попытку возвратить отошедшие полки и учебный батальон на свои места. Но переправиться в город через реку части не смогли. На противоположном берегу уже находился противник.

Утром 7 июля командующий Брянским фронтом потребовал от начальника гарнизона очистить Воронеж от противника. В 12.00 287-й полк, не встретив организованного сопротивления, переправился через реку, с ходу захватил северную окраину города и в течение двух суток вел оборонительные бои на освобожденной территории. 233-й полк, наступая в направлении сельхозинститута, к вечеру 9 июля занял юго-восточную окраину институтского комплекса и кирпичный завод.

8 июля части НКВД решением военного совета фронта в оперативном отношении были подчинены 6-й стрелковой дивизии Красной Армии. В составе сводного полка они успешно действовали в последующих боях за Воронеж.

Сводная рота в наступательных операциях не участвовала, она была возвращена в свою часть.

Личному составу сообщили об этом поздно вечером, а уже под утро в расположение подразделения стала прибывать смена. Свои оборонительные сооружения конвойщики передали полнокровной стрелковой роте. В не просоленных еще гимнастерках, не стоптанных сапогах прибывшие бойцы быстро и сноровисто заполняли оставленные окопы, по-хозяйски осматривали блиндажи, перекрытия, ниши. Чувствовалась организованность, слаженность в подразделении, и это радовало.

Вадим едва успел предупредить сменившего младшего сержанта, что впереди к окопам вплотную подходит промоина, и сразу же бегом со своими бойцами за высоту, где сосредоточивалась сводная рота.

Вновь форсированный марш, но теперь в обратном направлении.

XXII

Вопреки ожиданиям сводную роту не расформировали. Командование полка, напротив, доукомплектовало ее по полному штату физически здоровыми бойцами. Два дня подразделение приводило себя в порядок и отдыхало. В это время в полку формировались еще две роты. А вскоре стало известно: создается отдельный батальон войск НКВД для пешего конвоирования из Воронежской области на юго-восток вдоль правого берега Дона большой партии заключенных из лагерей и исправительно-трудовых колоний, тюрем, а также лиц, содержащихся в арестных помещениях органов НКВД и милиции. Вся работа проводилась в большой спешке, немцы времени на раздумье не оставляли.

Неглубокая балка Бирючья стала местом концентрации всех заключенных, отобранных для пешего конвоирования. В течение ночи она была заполнена до отказа непрерывно прибывающими группами людей под конвоем.

Ночь. Воздух неподвижен. Духота, зловонье. Луна то выглянет из-за облаков, то опять скроется. Приглушенный гул сотен человеческих голосов, отдельные злые выкрики. Но порядок поддерживают десятки вооруженных бойцов.

Заключенные сидели или лежали на земле рядами по восемь человек в каждом и разделенные по сотням. Пять таких сотен будут составлять самостоятельную колонну. Вадиму не приходилось видеть одновременно такого количества заключенных на ограниченном пространстве. В колонии одни работают, другие заняты хозяйственными делами, не видно их, когда находятся в вагонах эшелона. Сейчас же перед глазами была масса копошащихся человеческих тел. Становилось временами не по себе. Были здесь молодые и в годах, крепкие и совершенно немощные.

Было сформировано четыре колонны и еще одна неполная, женская.

Несмотря на видимую спешку, работа по приему заключенных шла медленно. Отнимала уйму времени проверка документов, обыск, определение места в колонне, формирование восьмерок в рядах и сотен. Обострила обстановку прибывшая из тюрьмы большая партия осужденных к высшей мере наказания. Их необходимо было разместить по восьмеркам, да так, чтобы в каждой оказалось не более двух, а слева и справа они прикрывались не менее чем двумя заключенными. Не ставились эти лица в первые и последние два ряда. Потом таким же порядком стали размещать заключенных, склонных к побегу.

Уже во второй половине дня поступила, наконец, команда: «Построить колонны и боевые порядки конвоев». Впереди общей колонны — ручной пулеметчик, он же подвижный пост противовоздушной обороны, за ним комиссар конвоя, рядом — оперативная группа от первой колонны. Конвоирование каждой колонны осуществляет караул в составе взвода, женская группа охраняется отделением. На флангах каждой сотни, в десяти-пятнадцати метрах от заключенных, с обеих сторон выставлены часовые, с одной из них — разводящий. На удалении зрительной связи с флангов размещены дозоры по три человека, они же — подвижные посты ПВО. Их задача — вести наблюдение и своевременно предупреждать о приближении вражеских самолетов. В голове и хвосте каждой колонны — парные часовые. Оперативные группы по пять-семь бойцов назначаются для пресечения попыток заключенных совершить побег или нападение на часовых. Во главе каждой колонны — начальник караула, в хвосте подвода для отстающих заключенных, а за самой последней, женской — дымят полевые кухни. Женщины в основном там и работают.

Общая глубина построения колонн — до восьмисот метров. Непосредственно службу конвоя осуществляет половина батальона, другая половина меняет караул через сутки. До этого свободная смена — резерв командира батальона, который с оперативным составом следует за второй колонной.

Перед началом выполнения задачи командир сводного батальона, он же начальник конвоя, зачитал перед строем приказ начальника конвойных войск, которым каждый боец и командир предупреждались о персональной ответственности за порученное дело, доводилось до сведения требование народного комиссара Берия Л.П. о необходимости жестоко пресекать любые попытки или совершение побегов заключенными, в какой бы обстановке это ни произошло.

Вопросов, каким образом «пресекать» побеги в любой обстановке, ни у бойцов, ни у командиров не возникло. Не допустить таких случаев, когда в общей колонне свыше двух с половиной тысяч человек, да еще в пешем порядке на сотни километров в тылу отступающих фронтов, можно только силой оружия. Заключенным было объявлено, что во время движения колонны переход из ряда в ряд не допускается, выход из строя на один шаг в сторону считается попыткой побега, а на два — побегом, который пресекается силой оружия; всякое движение заключенного в направлении часового считается нападением, огонь на поражение открывается без предупреждения. Эти же требования оставались в силе при расположении этапированных в местах отдыха, где запретную границу устанавливала охрана. Начальник конвоя назначил единый для всех сигнал «воздух», который надлежало подавать при нападении авиации или десанта противника. По сигналу заключенные обязаны были лечь на землю и не подниматься до получения команды «отбой».

Во второй половине дня по колоннам прозвучала команда: «Шагом марш!»

Заждавшаяся, належавшаяся, изнервничавшаяся, уставшая от ожидания громадная масса людей заволновалась, зашевелилась, загалдела, закашляла, застонала, зашаркала и запылила тысячами ног.

Восьмирядные колонны полностью охватили проезжую часть и обочину дороги; по бездорожью шли часовые, несколько в стороне от них передвигались дозоры.

Жарко. Зэкам разрешено идти в нательных рубашках. Оттого светлая лента колышащейся людской массы четко видна на серой дороге. Хорошо для вражеских самолетов, плохо беглецам: далеко видно.

За час движения до первого десятиминутного привала колонны преодолели километра два. Далеко позади осталась балка «Бирючья», где можно было полежать вдоволь. Теперь это стало мечтой. Только уселись, угомонились, а уже слышится команда: «Подъем! Стройся рядами!»