Перчатки для убийцы

Лагздукалнс Андрис Андрисович

"Перчатки для убийцы"

*** Пригород Потсдама, Германия, осень 2007 года***

Двое мужчин расположились в небольшой гостиной, на первом этаже двухэтажного типового дома в пригороде Потсдама. Пару десятков лет назад, эти дома составляли часть жилого комплекса для советских офицеров, входивших в состав ограниченного континента советских войск в Восточной Европе. После объединения Германии, войска были выведены и дома перешли в муниципальную собственность, после чего их распродали на аукционе. Новые жильцы каждый в меру своих возможностей и вкуса постарались изменить внешний вид однотипных зданий. Владелец описываемого дома тоже приложил немало усилий, чтобы придать своему жилищу презентабельный вид. Но внутренняя отделка удалась ему гораздо лучше. Интерьер дома был выдержан в классическом стиле. Стены закрыты дубовыми панелями. Темная мебель начала прошлого века, ковры и бронзовые статуэтки придавали жилищу оттенок старины. Комнату освещал огонь камина и три свечи в ажурном подсвечнике, стоявшем на столе. Рядом с подсвечником тускло мерцая холодным блеском металла, в раскрытом кожаном чехле, отделанном темно красным бархатом и серебряными завитушками, лежали девять стилетов. Искусство мастера изготовившего клинки несколько столетий назад завораживало точностью своей работы и своеобразием орнамента. Тонкие расширяющиеся кверху лезвия переходили в рукояти, выполненные в виде переплетённых змей, обвивающих стебель розы. Венчали рукояти темно-красные рубины размером с крупную вишню, закреплённые в лепестках бутонов полураспустившихся металлических цветов. Один из мужчин внимательно рассматривал стилеты, время от времени беря один из клинков в руки, изучал его поверхность с помощью лупы, сверяясь с описанием в каталоге, разложенном у него на коленях. Второй мужчина, с присущими арийцам строгими чертами лица, с великолепной шевелюрой седых волос на голове, закрыв глаза неспеша пил коньяк из пузатого бокала. Наконец более молодой из мужчин, который судя по всему, являлся посетителем, отложил в сторону каталог и лупу.

- Всё сходится герр Штофман. Всё сходится. На одном клинке памятная гравировка, на остальных клеймо мастера и фамильный герб Борджиа, - он улыбнулся. Скажите, как вам столько времени удавалось хранить такое сокровище в тайне и ни разу не заявить о себе?

- Всё очень просто, - пожилой мужчина открыл глаза и покровительственно взглянул на собеседника. - Долгие годы жизни в ГДР, приучили меня соблюдать осторожность. Да и особой необходимости в деньгах не было. Но вот на днях врачи мне озвучили диагноз, и я понял, что готов поменять это как вы сказали сокровище на несколько десятков лет моей жизни. Сердце, знаете ли, поизносилось.

- Да это не мудрено с вашей прежней службой.

- Вы правы. Служба в Stasi никому из нас не добавила здоровья. Мне шестьдесят восемь, но я здоров и полон сил, вот только сердце подводит. После операции я надеюсь прожить не менее интересную жизнь ещё на протяжении пары десятков лет. Куплю яхту и в кругосветку. Хочу наконец-то посмотреть на мир глазами туриста.

- Да вы романтик герр Штофман.

- Все разведчики - романтики в душе. Поиск новых ощущений, опасные ситуации вызывающие всплеск адреналина в крови, - мужчина улыбнулся. - Так сколько готов выложить ваш клиент?

- Один миллион британских фунтов стерлингов.

- Смешно. На любом из аукционов вы поднимете в двадцать, а то и в тридцать раз больше. И что-то мне не вериться, что ваш клиент из доброй старой итальянской семьи, несущей в своей крови ДНК Чезарио Борджиа. Вы так, по-моему, истинный британец или мой соотечественник. Хотя ваш акцент говорит в пользу Лондона. Но акцент дело наживное, мне ли об этом не знать.

- Я могу быть даже родом из Китая. Какое для вас это имеет значение? Не я а клиент покупает ваш товар. Вы ведь не стали выставлять стилеты на аукцион и мой клиент тоже не собирается их продавать. Он потратил много лет, чтобы вернуть эту семейную реликвию.

- Кто я в этом мире? Отставной майор спецслужбы несуществующей страны? Я и аукцион. Ха. Не смешите меня. Начались бы вопросы. Пускай и неофициальные, но довольно неприятные, а мне нельзя волноваться. Максимум что я поучил бы - это половина той суммы, которую предложили вы. Да, этого хватило бы на операцию и кругосветный круиз на лайнере забитом такими же старпёрами как и я, а мне хочется индивидуальности, чтобы только для меня одного. Мир богатых - для богатых. Поэтому я повёл себя более осторожно, - улыбка пропала с лица собеседника и сменилась грустным выражением. Уголки рта опустились вниз, мгновенно добавив ему на лицо десяток лет. - Добавьте пару миллионов, и мы сойдёмся с вами в цене. Не спрашивайте, зачем мне столько денег, - он предупредительно поднял ладонь. - Не спрашивайте, как мне достались стилеты. Это долгая история и за пару дней её не рассказать. Ваш клиент готов заплатить столько?

- Думаю, что он согласится. Но обналичивание этой суммы потребует дополнительного времени, как вы понимаете.

- У меня есть месяц до начала операции. Считаю что этого вполне достаточно для того чтобы вы привезли мне оставшуюся сумму. Аванс оставите, - он кивнул на чёрный кожаный портфель, стоявший у массивной ножки стола. - Когда вы выплатите всю сумму, то кроме стилетов, получите вот эти бумаги, которые мне удалось собрать, - мужчина поднялся и подойдя к книжной полке взял в руки обычную канцелярскую папку перевязанную красной тесьмой.

Его собеседник воспользовавшись тем, что мужчина отвлёкся быстрым движением достал из кармана пиджака небольшой флакон из синего стекла и открыв пробку плеснул несколько капель в бокал с коньяком неосмотрительно оставленный на столе хозяином. Закрыв флакон он спрятал его в карман и протерев рукавом капельки пота выступившие на лбу снова придал своему лицу сосредоточенное выражение.

- Вот можете ознакомиться, - Штофман передал гостю папку и, взяв бокал, сделал несколько глотков. - Довольно интересная подборка, которая сама по себе стоит больших денег. Но я отдам вам их в качестве бонуса, как это принято говорить в сегодняшнее время.

Гость развязал тесьму. Бегло просмотрев бумаги, он закрыл папку и бросил её на стол. Потерев пальцем переносицу, он снял очки и протер их шёлковым платком, который достал из внутреннего кармана пиджака.

- Хорошо герр Штофман. Я передам клиенту ваши условия. Думаю, мы договоримся с вами.

- Это превосходно, - его собеседник глотнул ещё коньяка и поморщившись потёр рукой горло. - Чёрт возьми! Вы что мне налили сюда мерзавец вы эдакий? - отодвинув бокал он поднялся с кресла во весь рост и массируя горло одной рукой второй извлёк из кармана брелок с закреплёнными на нём тремя ключами. Подойдя к книжной полке, он нажал на корешок одной из книг, приведя в действие скрытый механизм. Часть полки отошла в сторону, открыв доступ к дверце небольшого сейфа вмонтированного в стену.

- Вы смешны молодой человек. Отравить старого Ганса с помощью современной химии, рецепт которой вы нашли в интернете. Ха-ха-ха. Это вам не под силу, - мужчина остановился, переведя дыхание. - Я всегда готов к этому и у меня есть набор противоядий на все случаи жизни.

- Это не химия Штофман. Это яд растительного происхождения и едва ли у вас есть от него противоядие, - гадко улыбнулся его собеседник, с интересом наблюдая, как хозяин пытается попасть ключами в замочную скважину. - Вы даже дверцу не откроете, а в заключение врача будет написано - сердечный приступ, - он поднялся из кресла и стал сворачивать чехол со стилетами. Сунув его в портфель, он отправил туда же папку с бумагами. - Прощайте герр Штофман и передавайте привет вашему отцу с которым вы скоро встретитесь в аду. Ведь это он зверски пытал дочерей на глазах у старого еврея отца, пока тот не передал ему стилеты. Но даже после этого ваш папочка убил всех. Теперь вы приняли расплату за его грехи. Не будет ни нового сердца, ни круизной яхты, ни потных мулаток, - гость надел плащ и шляпу, кивнул умирающему хозяину, который уже не в силах был ему помешать, протер свой бокал с коньяком, поверхность стола и подлокотники кресла всё тем же шёлковым платком. Закончив с этим, он неспеша надел чёрные лайковые перчатки и вышел из дома, оставив Ганса Штольмана наедине с его воспоминаниями и болью вызванной действием яда приготовленного по рецепту африканских колдунов.