Страница 20 из 21
– Откуда тролль… – Хани не ждала ответа.
– Он добрался до одного убежища и выпотрошил его.
Детские крики стали громче. Теперь Хани слышала их совсем рядом, будто все другие шумы умолкли.
Из-за покосившегося дома с рухнувшей крышей раздался яростный рев, и появилась нога тролля: огромная, покрытая грязно-серой чешуей. Хани почувствовала, как ужас сковывает тело. Тролль, которого убил Рок, был едва ли не в четверть размера этого, и его кожу покрывала не такая плотная чешуя.
Хани едва могла шевелить губами, мысли медленно ворочались в голове.
Тролль показался целиком, навис над женщинами, которые отчаянно пытались защитить детей, спрятанных в глубокой яме. Громадина размахивала тяжелыми когтистыми лапами, хватала несчастных и швыряла прочь, как сломанные игрушки.
– Я позову духа-защитника! – решилась она. От принятого решения в голове странным образом прояснилось. Больше никаких сомнений. – Правда, не знаю, как долго смогу держать его.
– Мне-то что делать?
– Охранять меня.
Хани встала на колени, ослабила ремешок, которым перевязала косы, и те вновь зазмеились по плечам и спине. Она не стала говорить Рашу, что никогда прежде не звала духов-защитников.
Рок молчал, но присутствие незримых наблюдателей ощущалось Хани всей кожей. Северянка прикрыла глаза, обращаясь к внутреннему взору. Голова закружилась, отяжелела. Хани тряхнула косами, запрокинула голову, раскачивая тело подобно маятнику.
– Чтоб тебя харсты драли! – лающей бранью залился Раш, и рядом с тем местом, где сидела наполовину впавшая в небытие Хани, что-то грохнулось, вздымая в воздух фонтан из снега и грязи.
Хани оставалось лишь надеяться на расторопность незнакомца. Пути назад нет. Она нащупала тонкую нить – проводник между миром живых и миром мертвых. Мудрая не давала своего дозволения, чтобы тревожить местного духа-защитника, но Хани было не до дозволений. Для раскаяния будет свое время, как и для наказания, которое за ним последует.
Дух молчал. Хани молила смилостивиться и прийти на помощь, но он оставался глухим. Перед ее затуманенным взором плясал хоровод искр, светившихся на манер радуги, всеми цветами сразу. К горлу подступил ком. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Единственным, что напоминало о мире живых, остались детские крики о помощи.
Бесполезно. Она может хоть задохнуться в беззвучном вопле, но никто не отзовется и никто не придет.
«Хватит просить его – прикажи…» – шепнул мягкий женский голос. Он был таким реальным, что Хани на миг встрепенулась, заозиралась по сторонам в поисках женщины. Но рядом был только чужестранец и несколько шарашей вокруг него.
«Он подчинится твоей порче, потому что она куда сильнее, чем бесплодные попытки выдать себя за колдунью», – продолжал голос.
Рев повторился, а следом за ним ветер принес новую горсть детских воплей о помощи. Рядом что-то громко ухнуло оземь. В Хани полетели куски грязи и брызги крови. Совсем рядом с неестественно вывернутой головой распласталась юная северянка, едва ли старше ее самой. Ее голова превратилась в кровавую грязную кашу, обломки черепа перемешались с раздавленным мозгом. Сколько еще северян должно умереть, прежде чем она наступит на глотку своему страху и сделает то, что может и должна сделать?
«Я приказываю тебе, – потребовала Хани, когда воздух часто завибрировал. Ее слова рвали горло. Выплескивались незримой кровавой пеной. – Подчиняйся мне, иначе я обращу твою душу в прах!»
Виски раскалывались, череп трещал и сминался.
«Я отдам свой дух, я подчиняюсь…» – прогудел низкий голос. Хани хотелось заткнуть уши, сунуть голову в снег, лишь бы не слышать больше ни звука. Казалось, еще одно слово – и ее саму разорвет на куски.
Голос все нарастал, оглушал, подобно каменному обвалу в горах. В конце концов, в нем исчезли все мысли, потонули остатки связи с миром живых.
– Вставай, вставай же! – Голос Раша вырвал ее из небытия. – Не знаю, что ты шаманишь, но лучше убираться, пока нас не достал тролль!
Она отстранилась, не поднялась с колен. Невидящим взором уставилась на тролля. Тот уже стоял над ямой, в которой прятались дети, и собирался запустить туда лапу. Ребятня отчаянно пищала. Вокруг лежали их матери – поломанные, разорванные на куски.
Почему он медлит?
Повеяло холодом. Чуть дальше от того места, где бушевал тролль, завертелся черный волчок. Он рос и ширился. Когда в вихре появились первые, еще размытые очертания, Хани слабо улыбнулась.
Дух-защитник, снежный медведь, встал на задние лапы, и его рев прокатился эхом по деревне. Тролль замешкался, так и оставшись стоять с поднятой лапой. В бесплотное черное тело полетели стрелы шарашей, но ни одна не причинила вреда – все пролетели насквозь, не встретив преграды.
– Чтоб я ослеп, – глаза Раша расширились от увиденного.
– Он подчинился, – прошептала Хани.
Девушка чувствовала, как силы стремительным потокам покидают ее тело. Дух черпал слишком много, слишком глубоко. Колючий холод сковывал движения, приникал в самое нутро. Она знала, что не сможет бороться долго. Знала, что все равно проиграет, но отступать не собиралась. Только не теперь.
Бестелесный хищник уже ринулся в бой. Его клыки пронзали тела подоспевших людоедов, зверь высасывал их жизни и швырял омерзительные тела оземь. Тролль же пятился, глуповато ковырял пальцем живот, переминался с ноги на ногу. И именно в этот момент чужестранец одну за другой швырнул в него те самые фляги, что таскал на поясе. Тролль взревел так, что, казалось, вот-вот обрушатся сами небеса. По его телу потек жидкий огонь. Тварь принялась подпрыгивать на месте, пытаясь сбить с себя пламя. Под ее огромными ступнями тут же сдохло несколько неудачливых шарашей. Но огонь уже растекался по чешуе, прожигал ее, струился по венам, проступал под толстой шкурой алыми бороздами. Наконец, тролль сообразил грохнуться наземь, принялся валяться, попутно по бревну раскатав ближайший дом. Огонь начал сдаваться. Еще немного – и он погаснет вовсе.
Призрачный медведь огласил округу яростным воем и бросился на могучего противника. С легкостью бестелесный дух-защитник взобрался на обезумевшего от боли тролля и принялся вбивать его в мерзлую землю.
– Они отступают, отступают! – прокатилось по Яркии многоголосое эхо северян.
Хани вынырнула из полубреда, ошалелым взглядом обвела место побоища. Разум соображал все еще очень туго, перед глазами все плыло.
– Давай помогу, – Раш протянул ей руку.
Она отшатнулась от него.
– Нельзя, отойди, – она отползла в сторону.
Мысленно уже просила духа остановиться. Тот, разделавшись с троллем, повернул голову. Пустой взгляд устремился на Хани. Черная морда ощерилась. Под призрачным мехом проступили гнилостные пятна, с морды густо стекала черная липкая жижа. Что-то словно разъедало его изнутри, пробивалось наружу сквозь призрачную плоть. Медведь обнажил клыки, как бы хвастаясь гнилыми деснами, из-под которых сочилась зеленая сукровица, и медленно пошел прямо на северянку.
Хани попятилась.
«Что ты со мной сделала?!» – пронесся в голове нечеловеческий вопль.
Раш не стал церемониться, а попросту схватил ее за локоть, дернул вверх так, что в плече хрустнуло. Северянка взметнулась на ноги, бросила на него колючий взгляд. Чужестранец неловко ступал на правую ногу, а еще у него кровоточил бок, но все же Раш завел ее себе за спину. Медведь приближался, Хани ощущала зловонный смрад из его пасти. Еще несколько шагов – и могучая лапа сметет их обоих.
Она даже не задумалась о том, что делает, повиновалась глубоко внутри сокрытому инстинкту: хватанула силу прямо из воздуха и, не колеблясь, швырнула черный сгусток прямо в раззявленную пасть.
Зверь печально завыл, затряс мордой, на миг его безумные глаза прояснились, и северянку пронзил тоскливый взгляд какой-то безымянной воительницы. А потом медведь разом обратился в пепел. Ветер подхватил серое облако, встряхнул его, разорвал на множество частей и понес прочь.