Страница 6 из 12
Сергей кивнул. Проклятая пряжка на ремне никак не хотела расстегиваться.
– Ты что так трясешься? – внимательно присмотрелся к нему Виталий Федорович. – Что-то случилось? Бледный ты какой-то…
– За… замерз я, – выговорил Сергей. Он наконец-то расстегнул пряжку крепления баллонов и стащил их с себя. Затем с наслаждением глубоко вдохнул необычайно вкусный озерный воздух и, прищурившись, посмотрел на Боцмана.
– Так что ты там рассказывал про «водяного», Михалыч? Говоришь, помер он давно?
Боцман, сидя на лавочке, распутывал леску на удочке. Прежде чем ответить, он так же внимательно, как и куратор, посмотрел на Сергея.
– Ну да, – неспешно проговорил он. – А к чему ты спрашиваешь?
– Живой твой «водяной», – негромко произнес Сергей. – Только сейчас меня на поверхность доставил. Течение начало вниз уходить, ну, и меня с собой потянуло. Несильно, я бы все равно выплыл. А тут смотрю, из глубины «водяной» поднимается. Плавник мне подставил и на поверхность рванул. Напугал, правда, зараза…
Сергей поднял руки и растопырил пальцы. Секунду посмотрел на них, потряс и несколько раз ладонями похлопал по коленям.
– Не пойму, то ли замерз, то ли испугался. Руки дрожат. Что ты так на меня смотришь, Михалыч?
Михалыч смигнул, крякнул и сипло сказал:
– Виталик, достань-ка фляжку. В брезентовом чехле. С термосом не перепутай. Она в ящике на носу лежит.
– Я водку не хочу, – мотнул головой Сергей. – Уже согреваться начал.
– Я не тебе, я себе.
– Это озеро над каким-то геологическим разломом находится, – задумчиво сказал неудивившийся Виталий Федорович. Он приподнял крышку ящика, покопался в нем и передал Боцману фляжку вместе с промасленным бумажным свертком. – Там бутерброды, закуси… так вот, не исключено, что на дне имеется туннель, ведущий в соседнее озеро или реку. Кто знает, может, эта рыба иногда заплывает сюда.
– Живой, значит, – пробормотал Михалыч, откручивая пробку. – Ну и ну… а ведь это он моего прадеда из воды вытащил. Я до сих пор не верил.
Он несколько раз хорошо приложился к фляжке и потом сосредоточенно принялся жевать бутерброд. Виталий Федорович нагнулся к борту и принялся постукивать по опущенному в воду шесту короткой палочкой. Сергей зажмурился и подставил лицо солнцу.
– Теперь с тобой в воде ничего не случится, – вдруг забормотал Боцман. – Он будет тебя оберегать. Как и моего предка. После того случая лодка прадеда ни разу не переворачивалась. Ни разу. В любой ветер, в любую волну. Рядом люди тонули, опытные рыбаки, а с ним ничего… заговоренным в поселке считали. И ты теперь тоже…
– Михалыч, хватит, а? – попросил Сергей. – Заговоры всякие, таинственные «водяные»… ну, осталась какая-то рыба… плавает себе, никого не трогает. Каким-то образом еще не попала на глаза ученым… вот и все… никакой мистики!
Он вопросительно посмотрел на Виталия Федоровича. Тот пожал плечами.
– Дурак, – вздохнул Боцман и снова взялся за фляжку.
…Сергей усмехнулся, глядя вниз на прозрачное море. Да, странная была учеба. Необычная.
База ГРУ располагалась в густых непроходимых лесах где-то в Нижегородской области, и Вожатый старательно следил за тем, чтобы курсанты проводили как можно больше времени на свежем воздухе, отчего и заработал себе такое прозвище.
Преподаватели, которые вели у них занятия, в основном были пенсионного возраста и приходили на службу в штатских костюмах.
Какой-то странноватый мужик с длинными седыми волосами, собранными на затылке в пучок, обучал курсантов медитации. Обмануть его было невозможно. Непостижимым образом «Кастанеда» угадывал, действительно ли человек медитирует или просто притворяется, сидя с закрытыми глазами.
За успехи в медитации ставили оценки, и командир отделения вполне мог наказать за неуспеваемость по этому предмету.
Сергей познакомился с сидевшим с ним за одной партой парнем, хотя тесно не сблизился. Парня звали просто и незатейливо – Санек. Конечно же, это была кличка. Оба курсанта до своего знакомства уже провели много времени в больших коллективах и понимали, что настоящая дружба в тепличных условиях не возникает. Всякие мелкие услуги в расчет не принимались. Это могло быть просто хорошим воспитанием. Но общаться с Саньком Сергею нравилось. Парень был сдержан, никогда не лез с ненужными расспросами и имел отличное чувство юмора. У них вошло в правило встречаться по вечерам и пить отличный чай, который заваривал Санек. Чай ему присылали из дома.
Однажды, как обычно после занятий, Сергей зашел к своему приятелю в кубрик, но Санька на месте не оказалось. После расспросов выяснилось, что его группу вывели в лес на ночное ориентирование. Расстроенный Сергей вышел на крыльцо и тоскливо огляделся. Солнце, подернутое легкой дымкой, садилось за озеро. Угасающий неяркий свет слепил глаза. В теплом воздухе назойливо жужжали комары. До отбоя еще было два часа, и Сергей просто не знал, чем ему занять себя. Он зажмурился и вдруг отчетливо представил себе лицо Санька – темные волосы, густые брови, лоб с ранними морщинами, зеленые глаза и упрямый, массивный подбородок с ямочкой посередине.
Внезапно, не отдавая себе отчета. Сергей сошел с крыльца и направился в сторону бани. Баня располагалась в глубине огороженной территории, скрытая от глаз разросшимися кустами и деревьями. Сергей завернул за угол и увидел Санька с топором в руках. Тот, стоя к нему спиной, колол дрова. Сергей не удивился. Он знал, что увидит своего приятеля. Санек расколол чурбак и тут же обернулся, хотя Сергей подошел к нему по густой траве совершенно бесшумно и не произнес ни единого слова.
Санек улыбнулся и вытер пот со лба.
– Вот, старшина оставил дрова колоть. Отпросил у командира. Сказал, что я сельский и что у меня быстрей получится. Вечером какая-то комиссия приезжает, надо баньку растопить.
Сергей поболтал с ним о пустяках, помог сложить дрова и пошел к себе. Происшедшему он не придал никакого значения, посчитав его чистой случайностью.
Но необъяснимые вещи повторялись все чаще и чаще. Он начал просыпаться ночью, заранее угадывая время тревоги, и ни разу не ошибался. У него все лучше и лучше получалось стрелять с завязанными глазами, ориентируясь только на слух. На занятиях в лесу он мог всегда без ошибки указать, в какой стороне находится база. Сергей считал свои успехи совершенно естественными, объясняя их только тренировкой.
Но однажды он действительно испугался.
Сергей зашел в кубрик после душа. В комнате на кроватях молча сидели несколько курсантов. Он подошел к своему шкафчику и начал вытирать волосы. Внезапно Сергей задержал руку с полотенцем на голове и оглянулся на хмурых парней. Затем медленно сказал, выделяя каждое слово:
– Грабля не брал телефон. Не занимайтесь ерундой.
Грабля, высокий худой парень с невероятно большими кистями, понуро сидевший у окна, поднял голову.
– А кто тогда брал?! – нервно спросил Вихрь, невысокий и жилистый курсант. – Я оставил телефон в кубрике, тут Грабля был, я пришел через полчаса – нет ни Грабли, ни телефона! У дневального спрашивал, никто в кубрик не заходил!
– Да не брал я, Вихрь! – прогудел потный и покрасневший Грабля. – Не я это!
– А ну, стоп! – хлопнул ладонью по колену Кавказец. Он был командиром отделения и имел абсолютно славянский тип лица. – Мы это уже слышали. Что ты знаешь, Кубинец? Давай рассказывай.
– Это не Грабля, – вздохнул Сергей. Он наконец вытер голову и вытащил из шкафчика спортивные штаны. – И телефона в кубрике нет.
– Конечно, нет, – буркнул Вихрь. – Мы уже все обыскали.
– Ну, спросите тогда у старшины, – сказал Сергей. Он накинул спортивную куртку и повернулся к Кавказцу. – Я пойду к Саньку зайду на полчаса.
– Давай, – задумчиво ответил командир отделения, провожая его взглядом. – Хотя подожди! Тебя же с нами целый день не было? Откуда ты…?
Сергей махнул рукой и вышел.
Когда он вернулся, атмосфера в кубрике совершенно изменилась.
– Братишка, ну извини ты меня! – покаянно бормотал Вихрь, стоя возле кровати Грабли и прижимая руки к груди. – Ну, вот гадом буду, ну ошибся я, ну бывает!