Рефорсажъ

- Так то само получилось, - заметила волусиха.

Фелиса потрепала её по уху в том смысле, что всё будет в пух. Все семь хвостов перешли огромное лётное поле космопорта и поднялись на платформу скоростного аэропоезда, дать ветра поближе к дому. Единиц тут оказалось порядочно, потому как самое место скопления - от пушнины различных цветов и оттенков зарябило в глазах! Изредка попадались и чёрные спайдерфоксы, так что в общем Этти не особенно выделялась в толпе. Да и когда трёххвостые замечали, что она волусь, никакой хвостоболи это не вызывало. Правда, на компанию пикировали все встречные миллиционеры и дружинники, проверяя, кто это.

Тут уже Этти могла оценить тот самый знаменательный фургон, на котором их вывозили с Музлавана хелины - всмысле его лютой похожести на поезда. Волусиха уставилась на окна и скамейки, осознавая, что они именно точно такие же - с обшивкой из кожзама, с полированными тысячами лап никелированными ручками и деревянными накладками. Правда, окна тут открывались чисто условно - то есть форточка открывалась в вентиляцию, а не на улицу, потому как поезд развивал сверхзвуковую скорость, а высовывать головы в окно при этом - не особо умно. С высоты линии, проложенной на высоких опорах, открывался отличный видок на территорию, заросшую густыми лесами, просторные поля, речки и озёра; то в одном, то в другом месте торчали башни, высокие и тонкие, как колосья.

Сидевшие на хвостах спайдерфоксы не только сидели, но и просто прохаживались по вагону, благо ускорение поезд фильтровал, и не трясло вообще. Из разных мест постоянно слышалось тявканье, хихиканье и вой, причём отнюдь не только мелких щенков; было видно, что немало лисо почитывают, уткнувшись или в экраны, или в бумагу. Одна пушноухая так вообще сидела с вязальными спицами и фигачила какое-то изделие. В общем тявкнуть, чувствовали они себя как дома, так что вначале поджавшаяся Этти расслабилась и на её морде появилась улыбка. Само собой, потому как пролесская электричка была ни в пух не похожа на поезда нормистской волусёвщины. И это воспоминание заставило чёрную о чём-то быстро подумать, так что она и сама не уловила, о чём именно.

- Если пойдёт по шерсти, - сказала Фелиса в сурячье ухо, - Через какое-то время Этти будет первейшим волусем в Партии Щебня.

- Это почему ты так удумала? - уточнил Сурик.

- Потому что так всегда получается. Если у неё прочистятся мозги, она сообразит, что можно поменять ситуацию и на Музлаване.

- Теоретически да, - согласился лись, - Но лично у неё такенный блок против волусей, что я бы не стал утверждать.

- Ну это да.

Волусиха не успела как следует обалдеть от электрички, как та уже достигла нужной станции; пуши вывалили на платформу, которая качалась на высоте в пол-километра - она действительно качалась под ветром, никуда не денешься.

- А у нас звери с ремачом всё время отсюда прыгают, - тявкнул Сурик, показывая вниз.

Однако, прикинув, он сам пока отказался бы от такой затеи - как-нибудь уж в другой раз. Поехали как все, на лифте... Впрочем, мимо таки просвистели два зверя, ухнув в песок на площадке внизу и подняв тучу пыли. Суть состояла в том, что даже слабенький ремач хорошо помогал от ударов об землю, так что прыгать можно с любой высоты. Правда, можно было забить нос и пасть песком, и потом долго отплёвываться. По пути все трое постоянно вращали раковинами и яблоками - Этти вращала, потому как видала всё это первый раз, а лисы потому, что хотели увидеть ещё раз. Ну, собственно, ничто им и не помешало, увидеть.

Фелиса чувствовала, что впадает в разжиженность. Во-первых из-за подсознательной таблички "миссия успешно завершена", а во-вторых от возвращения на Родину. После того, как лиса собственным ухом окинула галактику... её аж пробирало от воспоминания о масштабах, которые при этом были ничтожны в сравнении с величиной нЧВ - Наблюдаемой Частью Вселенной. Что уж там тявкать, если в любом направлении от Пролесья находились миллионы звёзд, и возле каждой что-нибудь да происходило, так что взять в голову всё сразу просто невозможно. "Планееетка" - то и дело начинала хихикать Фелиса, делая хватательные движения лапами - её действительно очень развеселило возвращение.

От автобусной остановки трёххвостые, как всегда, попёрли пешком, по азимуту через песчаные дюны; из-за сыпучести песка там так и не образовалось тропинки. Лисы глубоко вдыхали горячий воздух родной полупустыни - ну или степи, как её только не называли - и подтявкивали. Они подумали, что на их месте грызи наверняка вспушились бы, но сами сделать это так и не осилили - шкура сидела как-то по другому и только встряхивалась. В чистом голубом небе парили большие чёрные птицы, а в долине реки паслись копытные, кажа лоснящиеся толстые бока. Под лапами приятно сыпался тёплый, пока ещё не горячий, мягкий песок.

- Знаешь что я тявкну, Фелла, - тявкнул Сурик, - После этого песка мне как-то не по шерсти будет оставаться в стороне. За симулем я уже отсидел, так что остаётся потянуть за уши космофлотских.

Фелиса слегка вытаращилась, но быстро обрадовалась.

- Ну, это вообще по шерсти! - подтвердила красноухая, - Будем летать вообще вместе!

- Аэмм... - почесала ухи Этти.

- И ты, если захочешь, естественно! - заверила лиса, - Ты думаешь мы по количеству хвостов считаем, кого брать?

- Вижу уже, что нет, - кивнула волусиха, - Просто сомневаюсь, потяну ли.

- А я не сомневаюсь, - отмахнулась Фелиса, - Я уж видела, как у тебя кукушка работает, дай Нить всякому... Да и вообще, пока что выбросьте-ка это из голов!

- Почему? - удивился Сурик.

- Потому что сейчас будет петух.

- Кэээ?!

Это была правдивая история, за загородкой, к которой пуши подходили, уже нетерпеливо бегал, клацая клювом по камням и вздыбливая пыль, петушина.

Что же до грызей, так они и правда вспушились. Хотя Разбрыляку и Ельке однопухственно очень хотелось уставиться ушами на Пролесье, они всё же решили, что ещё успеют, и на пересадке отвалили к дому ближе на попутном корабле. Оба потирали лапы от сознания того, что кое-чем помогли осуществлению столь удачной авантюры, как захват волусячьего фрегата - это было совершенно в пух, и грызи не собирались об этом умалчивать. Собственно, по дороге им вполне по шерсти пришлось заняться составлением отчётов о происшествиях - ведь грызи на "Цооле" ничего не знали с той поры, как они перешли на "игольник". А там, ясное дело, было чего поведать, для эт-самого, всмысле учёта на будущее. К сожалению, у пушей не было настоящих записей телеметрии с тэ - особенно у них не было записей с иголки, потому как она самоаннигилировала, но они вполне могли использовать симуль, чтобы восстановить по памяти.

Кому-то такая работёнка могла показаться и утомительной, но грызи были довольны, потому как опять остаться без занятий на длительное время - это через край. Казалось бы, ерунды - ничего не делать! А пух, только попробуй, и ничего не выйдет. Разбрыляк закопался настолько, что составил схему статистического сглаживания для своей модели миссии, и просчётом оной порядочно загрузил бортовую ЭВМ, благо та маялась дурью. Чаще всего грызи садились в широченное кресло бок к боку, обкладывались пуховыми хвостами, и так в полусурковательном состоянии возились, как белочь в дупле.

- У меня такое чувство, что мы возимся, как белочь в дупле, - наблюдательно заметила Елька.

- Это потому, что мы возимся, как белочь в дупле, - согласился Раз, - Но это только в пух, а не мимо оного. Эх, в лес бы.

- Лес! - вспушилась белка, - Да. Есть предложение на первое время основательно забить на всякую возню, и порыться в травке.

- После перерыва, - предуцокнул грызь, - Сначала очень хорошо бы прочистить для грызо все моменты, а потом уж точно надо. А то эт-самое.

- Не напряжёт, - зевнула белка, устраиваясь поудобнее на хвост, как на подушку.

- Да, тебя попробуй напряги, - хихикнул Раз.