Несущий Ночь

Позади опять послышались крики, Барзано резко присел, и шквал лазерных плевков зашипел на каменных стенах над его головой. Развернувшись, инквизитор открыл бешеную стрельбу, и двое стражников с воплями повалились на пол. Но оставалось ещё с полудюжины нетронутых врагов, и Барзано закатился за угол, откуда появились его первые жертвы.

Быстро вскочив на ноги, он понёсся по коридору, а орущие стражники мчались следом. Коридор разделялся на два прохода, Барзано нырнул в левый, и раздавшийся в этот момент выстрел оставил на его руке болезненно саднящий рубец. Коридор был прохладным и тёмным, редкие светильники, казалось, только усиливали мрак.

По всей длине коридора расположились одинаковые камеры, а завершался он ничем не примечательной дверью из ржавого металла. Барзано уловил своей обострённой интуицией волну гнетущего отчаяния. Такой ужас исходил из-за этой двери и концентрация его была столь велика, что инквизитор споткнулся.

Сопротивляясь охватившему его смятению, он двинулся к этой двери, зная, что в его распоряжении считанные секунды, чтобы добежать до убежища, пока его не застрелили преследователи. Добежав наконец до этой пугающей двери, Барзано нырнул в неё, что было сил толкнув ржавый металл ногами.

Дверь с грохотом распахнулась, и он влетел в помещение, приземлившись на спину и застонав от боли, когда рана на его плече вновь открылась. Выстрелив из-за двери в коридор и услышав вопль ещё одного убитого им стража, Барзано со скрежетом задвинул засов и навёл оружие на тех, кто находился внутри помещения. Инквизитор поднял глаза, и ноги его подкосились: около залитого кровью стола стоял Хирург, погружая жужжащую пилу в тело Алмерза Чанды.

Нырнув в укрытие в виде горы обломков, Уриэль повёл огонь из болтера по траншее мятежников. Там, где его снаряды поражали врагов, расцветали алые фонтаны и к грохоту боя добавлялись крики раненых. Несмотря на то что апотекарий Селенус приложил все силы, чтобы поскорее вернуть Уриэля в строй, рана, нанесённая ему топором предводителя эльдаров, отзывалась тупой болью на каждое движение капитана.

Вход на тюремный этаж дворца находился в дальнем конце этого обширного открытого участка, заваленного полыхающими в пламени пожара обломками здания. По обеим сторонам от входа были бункеры из роккрита, прикрывающие все возможные подходы, а перед ними — щель-убежище, защищённая недавно натянутыми кольцами колючей проволоки. Со стороны оборонительных позиций противника грохотали выстрелы: яркие вспышки лазганов и треск тяжёлых болтеров.

Ультрамарины стреляли из-за своих импровизированных баррикад по толстым стенам бункеров. Космические Десантники выпустили в их направлении пару ракет, но бункеры могли выдержать и не такое, лишь прямой артиллерийский удар мог их разрушить.

Противник вёл сосредоточенный огонь по позициям Ультрамаринов, и Уриэль понимал, что они теряют время: враг наверняка вот-вот подтянет тяжёлое вооружение и ринется в контратаку. Какими бы грозными воинами ни были Ультрамарины, им ничего не останется, как отступить перед лицом такой огневой мощи.

Капитан подозвал своих сержантов и быстро обрисовал положение.

— Каковы наши возможности? — спросил он.

Пазаниус вложил в кобуру болт-пистолет и поднял огнемёт.

— Запроси ограниченный удар с крейсера, пробей дыру в линии их обороны и входи с боем через неё.

Уриэль взвесил возможность орбитального удара: заманчиво, но слишком опасно.

— Нет, если артиллеристы ошибутся хоть чуть-чуть, мы сами окажемся в зоне поражения, а весь тюремный комплекс может оказаться похороненным под сотнями тонн обломков.

— Тогда, полагаю, нам придётся идти на прорыв самим, а это работёнка не из лёгких, — угрюмо заметил сержант Венасус.

Уриэль кивнул. Венасус не отличался склонностью к разного рода ухищрениям, но, взвесив все имеющиеся возможности, Уриэль понял, что сержант прав: им придётся отбросить тактические уловки. Превосходная подготовка и вера в Императора были жизненно важными, но в любой битве рано или поздно наступает время, когда приходится действовать напрямую, идти сквозь огонь, чтобы сразиться с врагом врукопашную — клинок на клинок, сила на силу. И сейчас это время пришло.

На позицию Ультрамаринов вновь обрушилась канонада мощного огня, стрелки ПСС методично обстреливали каждый сантиметр пространства, чтобы территория перед Космическими Десантниками превратилась в смертоносную зону.

— Хорошо, — принял наконец решение Уриэль, — вот как мы это сделаем.

Барзано успел поднять лазган, чтобы отразить направленный на него сверху удар пилы Хирурга, которая опустилась на ствол оружия, выбив фонтан лиловых искр. От следующего взмаха пилы инквизитор уклонился, всем телом врезавшись прямо в худощавую фигуру противника. Оба упали, молотя друг друга руками и ногами, и Барзано вскрикнул, почувствовав, как жужжащая пила вгрызается ему в бедро, как её зубья, проскрежетав по костям таза, выскальзывают из тела.

Он ударил лбом в лицо Хирурга. Из сломанного носа эльдара брызнула кровь, и чужак завизжал от боли. Барзано откатился в сторону из-под занесённой для ответного удара пилы, и она просвистела в воздухе, оставив в каменном полу глубокую выбоину. Инквизитор наклонился, чтобы поднять то, что осталось от его лазгана. Стрелять он уже не сможет, но его тяжёлый приклад вполне сойдёт за увесистую дубинку.

Прислонившись спиной к двери, Барзано налёг на неё всем телом и почувствовал удары лазерных выстрелов. Долго дверь не продержится.

Хирург приближался к нему, с завывающей пилы во все стороны летели капли крови. Лицо эльдара превратилось в малиновую маску, его лиловые глаза залила волна ненависти.

А позади на столе стонало истерзанное тело Алмерза Чанды, его окровавленная плоть с содранной кожей начала содрогаться — действие средства, парализующего мышцы, которое ввёл ему Хирург, кончалось.

Собрав волю в кулак, Уриэль прошептал короткую молитву священному примарху, прося его об удаче в предстоящей атаке. Космические Десантники ожидали его приказов. Капеллан Клозель читал Литанию Битвы, его суровый, решительный голос вселял силу и уверенность в души и сердца воинов Четвёртой роты. Уриэль понимал, что он должен подать такой же пример, поведя этих людей в атаку.

Теперь стрелки ПСС лупили из своего оружия вслепую: дымовые гранаты, брошенные на их сторону, извергали клубы маскирующего дыма.

Решив, что дыма достаточно, Уриэль воскликнул:

— В атаку! За славу Терры! — и рванулся вперёд из-за горы обломков.

Ультрамарины, взревев, как один бросились за своим капитаном в дым, под снаряды и лазерные лучи, смертельные для любого, не облачённого в священные силовые доспехи. Эти доспехи, благословлённые Технодесантниками и пронизанные боевым настроем, хранили мужественных воинов.

Космические Десантники рассыпались веером, чтобы разом не попасть под плотный огонь противника. Это испытание каждому предстояло преодолеть в одиночку. Уриэль мчался сквозь белые облака, освещаемые зловещим светом мерцающих языков пламени. Он бежал мимо обожжённых тел, через участки выжженной земли и груды брошенной военной амуниции. Вокруг рвались снаряды и вспыхивали лазерные лучи, выжигая сам воздух. Уриэль возглавлял атаку, и все его чувства были обострены до предела.

Плотный дым окутал все поле боя, лишь яркие вспышки где-то впереди подсказывали Космическим Десантникам, какое ещё расстояние оставалось преодолеть.

Сто пятьдесят шагов.

Сквозь дым Уриэль Вентрис различал размытые силуэты своих братьев, оружие которых изрыгало плевки огня в сторону траншеи мятежников.

Сто шагов.

Раздался рёв боли. По мере приближения к врагу в капитане нарастала холодная ярость.

Затем рядом с ним разорвалась земля, обдав Уриэля градом каменных обломков и раскалённого металла, — по нему палили из тяжёлых болтеров. Первый болт угодил в наплечник, сбив воина с ног, второй ударил по энергетическому мечу, с градом искр оторвав клинок от эфеса.