Русские ночи

9 сентября 1843 г. Одоевский заключил условие с книгопродавцом А. И. Ивановым об издании собрания сочинений в количестве 1200 экземпляров {Рукописный отдел Гос. публичной библиотеки им. М. Б. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (в дальнейшем: ГПБ), ф. 539, оп. 2, э 58.} и, очевидно, тотчас же передал в цензуру рукопись подготовленного трехтомника или по крайней мере рукопись первого тома, содержащего именно "Русские ночи": в архиве Одоевского сохранилась цензурная рукопись начала книги (автограф автора) с пометой цензора А. В. Никитенко на титульном листе "э 278. 18 сентября 1843" и с его же резолюцией на обороте титула: "Печатать позволяется... Сентября 20 дня 1843 года. Цензор А. Никитенко"; вначале стояло "16", затем число зачеркнуто в надписано "20". {Там же, э 12.} По-видимому, Никитенко читал рукопись именно в эти дни, в конце второй декады сентября 1843 г., и после 20 сентября Иванов мог уже печатать книгу.

Рукопись "Русских ночей" была типографски размечена (по шрифтам) самим автором; титульный лист несколько отличался от окончательного печатного варианта: например, первоначально была взята другая цитата - эпиграф из романа Гете "Годы странствий Вильгельма Мейстера"; не сразу автор сформулировал посвящеяие (вначале - "Моим друзьям", затем зачеркнул и надписал: "Живым друзьям и памяти друзей умерших"; в печатном тексте инверсированы два первых слова).

Возможно, из-за авторских переделок печатание книги задержалось, так как на всех трех томах "Сочинений князя В. Ф. Одоевского" (Издание книгопродавца Иванова. СПб., в типографии Э. Праца, 1844) стоит цензорское разрешение А. В. Никитенко от 20 января 1844 г. Но и после этого произошла задержка, и в продажу "Сочинения" поступили лишь в августе (в сентябрьском номере "Отечественных записок", подписанном цензором 30 августа, В. Г. Белинский извещал читателей о недавнем выходе в свет трех томов "Сочинений князя В. Ф. Одоевского").

Первый том ("часть первая") включал "Русские ночи" (в дальнейшем сокращенно: изд. 1844).

Во многих экземплярах первого тома имеется печатная вклейка: "Сим трем томам надлежало выйдти еще в начале сего 1844-го года. Говорить ли о том, что причиною этого замедления был отнюдь не издатель, Андрей Иванович Иванов, известный своею деятельностию и распорядительностию, - а сам автор? - Хотя ни тот, ни другой не объявляли никакой подписки на это издание и следственно не обязывались ни перед кем о выходе его к определенному сроку, но тем не менее, желая оправдать в глазах читателей моего совестливого и добросовестного издателя, я долгом почитаю здесь сказать для тех, кого это может интересовать, что причиною замедления были: поправки, перемены и дополнения в книге, а всего более моя неожиданная болезнь и затем продолжительное нездоровье. Князь В. Одоевский".

Каждому тому был предпослан эпиграф: "Multum magnorum virorum judicie credo, aliquid et meo vindico. Senecae Ep. XLV. 3" (Мнению многих великих мужей верю, сколько-нибудь и свое защищаю. "Послания" Сенеки. XLV. 3, лат.).

Вскоре по выходе в свет трехтомника автор намеревался заново переработать издать свои произведения, но общественные и научные труды почти на два десятилетия отвлекли его от художественного творчества.

В начале 60-х годов (очевидно, в 1860-1862 гг.) {"Предисловие" (см. "Дополнения") автор писал в 1860-1861 гг., а 1 ноября 1862 г. Одоевский заключил с издателем Ф. Т. Стелловским условие о переиздания сочинений, следовательно, приблизительно этим интервалом можно датировать начало переработки "Русских ночей" (ср.: Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. Т. 1, ч. 2. М., 1915, с. 214. - В дальнейшем сокращенно: Сакулин).} Одоевский снова предполагал переиздать "Русские ночи", поэтому приступил к исправлениям и дополнениям, его архиве сохранился экземпляр издания 1844 г., расшитый и переплетенный чистыми листами бумаги возле каждого печатного, т. е. возле каждой страницы рядом находилась чистая; автор вписывал на этих листах добавления к тексту, также исправлял и сам печатный текст. Наиболее существенным переменам подверглась "Ночь четвертая" (29 поправок в тексте, 11 вставок и одно новое примечание), но в общем Одоевский правил текст до конца, вплоть до Эпилога.

В некоторых местах Одоевский заменял устаревшие слова новыми ("это", "эти" вместо "сие", "сии", "часы" вместо "брегет"), в некоторых сокращал романтические "ужасы", например в "Бале" вычеркнул тираду: "и стон страдальца, не признанного своим веком; и вопль человека, в грязь стоптавшего сокровищницу души своей; и болезненный голос изможденного долгою жизнию человека; и радость мщения; и трепетание злобы; и упоение истребителя; и томление жажды; и скрежет зубов; и "хрусть костей" (изд. 1844, с. 82, строка 1 сн. - с. 83, строка 7 св.), - в нашем издании эти слова следовали за фразой "и таинственная печаль лицемера" (с. 46. строка 18 св.). Вообще добавления и вычеркивания в "Бале" отражают конкретные тяжелые впечатления автора от современных войн: Восточная война в России (1853-1856), австро-итальянская война 1859 г. Эпиграф к "Балу" был другой: Lе sanglot consists, ainsi que le rire, en une expiration entrecoupee, ayant lieu de la teme maniere... Description anatomique de l'organisme humain" (Рыдание состоит, так же, как и смех, в прерывистом выдыхании, совершаемом таким же образом... Анатомическое описание человеческого организма, франц.).

Кое-где встречаются косвенные отклики на бурный процесс отмены крепостного права: вставлены слова "возмутительному рабству негров и беспощадному самоуправству южных американских плантаторов" (см. с. 152); вместо "в так называемых представительных правлениях беспрестанно толкуют о желании народа" (изд. 1844, с. 319, строки 12-14 св.) оказалось "хоть в представительных государствах, - мы говорим о других, - только и речи, что о воле народа, о всеобщем желании" с. 151, строки 9-7 сн.); в изд. 1844 не было колоритного примечания: "Фауст в своем увлечении забывает, что наш язык принял же в себя выражения: законная взятка, честный доходец, - забывает и всю терминологию крепостного права" с. 153). А иногда, наоборот, общественно-политические намеки смягчены, завуалированы; вместо прямого указания на ордена - "честолюбивые украшения на груди вашей только прибавят к вашей тяжести и повлекут..." (изд. 1844, с. 94, строка 1 сн. - с. 95, строка 2 св.) - теперь следовало: "то, что так отрадно отличало вас от толпы, только прибавит к вашей тяжести и повлечет..." (см. с. 51); "сила молитвы" исправлена на "сила любви" (изд. 1844, с. 95, строка 6 св. и наст, изд., 51, строка 17 сн.).

Обострившееся негативное отношение Одоевского к католицизму и протестантизму выразилось в следующих исправлениях: вместо "по обряду лютеровой церкви, должен был предстать пред алтарем божиим" (изд. 1844, с. 226, строки 1412 сн.) стало "должен был явиться на так называемую в лютеранской церкви конфирмацию" (с. 110, строки 18-17 сн.); вместо "христианина" (изд. 1844, с. 226, строки 11-10 сн.) - "протестанта" (с. 110, строка 16); в изд. 1844 отсутствовала тирада: "Древний грек или римлянин верил или не верил оракулу, Палладе, Зевсу, теперь мы знаем, что оракул лжет, - а все-таки ему верим. Девять на десять так называемых римских католиков не верят ни в непогрешительность папы, ни в добросовестность иезуитов, и десять на десять готовы хоть на ножи за то и другое" (с. 151).

Новое издание не было осуществлено при жизни Одоевского. Впервые "Русские ночи" с учетом исправлений автора были напечатаны в 1913 г. под редакцией С. А. Цветкова (М., изд-во "Путь"). Издание это довольно точно и скрупулезно воспроизводило текст 1844 г. и поправки Одоевского, но в отдельных местах оказались неверно прочтенными некоторые слова и окончания слов (почерк Одоевского и вообще труден, да еще он иногда исправлял текст карандашом, который теперь уже полустерт). Наиболее существенные ошибки у Цветкова: "ультрамонтанской" вместо нужного "ультрадемократической" (см. с. 67, примечание), "подписчик" вместо "помещик" (с. 105, примечание) и неправильное воспроизведение знаков 9 я 6 (с. 138, примечание).