Страница 93 из 100
— Воронежцы с ума посходили.
— Мостов?
— Вся их компания. Совершенно зарвались.
— Их теперь не обойдешь.
— Мафия!
— Раньше нужно было думать.
— Кто знал?
— Уже давно свою линию гнут.
— Мафия, мафия…
— Сегодня в два у директора, не забудьте.
— Он разве вернулся из Штатов?
— Живешь в облаках, — шутит Валеев.
— Просто это настолько не заметно, что не бросается в глаза, — шуткой на шутку отвечает Меткин.
В его словах есть доля истины. И немалая. Ходят упорные слухи о переменах в руководстве. Возможным претендентом на пост директора называют Валеева. В министерстве нынешнего директора ценят, считают, что он наладил работу в институте, перерос свою должность и теперь пойдет на повышение. Дай ему бог. Хороший человек. Поддержал Базанова, выдвинул на руководящие посты молодежь. Причем сам, по собственной инициативе, прежде чем выдвижения такого рода приобрели характер массовой кампании в других институтах, ведомствах, министерствах. Почувствовал, угадал дух времени.
Да, происходили разительные перемены. Тут как-то новая сотрудница отдела стандартизации принесла мне на визу несколько документов. Один из них оказался не по адресу.
— Кому передать? — спросила девушка.
— Френовскому.
— Это кто такой?
Еще лет пять назад ее вопрос был бы невозможен. Что-то менялось необратимо. Для девушки из отдела стандартизации Френовского уже не существовало. Время шло и как проливной дождь размывало следы истории.
Я пытаюсь мысленно поставить на место «железной пятерки» других, но ничего не получается. Некем их заменить. Они — самые сильные, самые подходящие. Наш нынешний директор, видно, понял это раньше других. Еще когда они были мальчиками, фигурами тихими, незаметными. Понял и то, что на Базанова рассчитывать не приходится. Базанов самоустранился, и директор оставил его в покое. Умный, мудрый директор.
Мы вошли в главный корпус, задержались с Базановым в гардеробе, а остальные направились к лифту, поскольку раздевались каждый у себя.
— Почему у профессора до сих пор нет кабинета? — спросил я.
— Все обещают, — ответил Виктор. — Хотя кабинет мне не особенно нужен.
В комнате, где в то время по-прежнему работали Рыбочкин, Брутян, а по вечерам — странного вида молодой человек, оказавшийся впоследствии Юрой Кормилицыным, Базанов достал из портфеля фотографию Ларисы с детьми и протянул мне. На обратной стороне даты не значилось.
— Постараюсь разыскать, — сказал я, — но проще сделать новые снимки. Вы завтра с утра что делаете?
— Завтра с утра? — переспросил Базанов, и я заметил в его глазах мучительное напряжение, желание вспомнить, сообразить, чем таким важным или, напротив, пустячным собирается он заняться завтра с утра. — Пожалуй, ничего.
— Могу зайти, поснимать Ларису с детьми.
Он не ответил. Потом вдруг набросился на меня:
— Приходи непременно. Будем рады. Что-то давно не был у нас.
Я развел руками.
— М-да, — сказал Базанов задумчиво. — По-моему, ты недолюбливаешь наших ребят.
— Ребят? — не понял я.
— В сущности, они неплохие. Всякий по-своему, — продолжал Базанов, подперев щеку рукой. — С каждым в отдельности поговоришь — такие симпатичные парни. Валеев. Гарышев. Меткин. Куда им, бедным, деться, если Мостов на них давит?
Я не уловил иронии в его голосе.
— Объективно Мостов прав, — сказал я. — Он дела требует.
— Я десять лет занимался делом, — усмехнулся Базанов, — а все кричали: «Бездельник!» Теперь вот ничем не занимаюсь, никому не нужен — и полный порядок, никто слова худого не скажет.
— Это ты не нужен?
— Ребята постепенно отходят от меня. Пишут статьи, о которых я узнаю от посторонних. Даже им я больше не нужен.
— Надоела «термодинамическая химия»?
— Нет. Они всю жизнь теперь будут ею заниматься. Не только они: их сотрудники, сотрудники сотрудников. Просто решили обходиться без меня.
— Кому они без тебя нужны? В тебе их корни.
Базанов сморщился, сощурился, точно я был ослепительно ярким солнцем.
— Знаешь что, Алик, — он глубоко вздохнул, взглянул на меня с удивлением и даже с нежностью.
Его глаза слезились, как у старика. И как старик на котенка, щенка или на малого, неразумного ребенка — так он смотрел на меня.
— Вот что: к начальнику отдела пошли.
XXX
Очистительная система «Базанит», или как там ее собирались назвать, была не такой уж бредовой затеей, а идея ее создания, подобно идее «Рафинита», возникла не совсем на пустом месте. Лет десять — пятнадцать назад усиленно копали в тех краях англичане, потом американцы, потом дело как будто заглохло, сообщения в журналах стали более редкими, приезжавшие из-за границы специалисты рассказывали, что фирма нашла систему невыгодной и отказалась от ее производства. Финансирование по проблеме «Рафинит» в той же мере стимулировалось сообщениями об активном ведении такого рода работ за рубежом, в какой одним из решающих аргументов для ее закрытия, вернее, «спускания на тормозах» явились сведения о прекращении этих работ за границей. «Не дураки же американцы», — звучали институтские голоса разума, и трудно было с ними не согласиться.
Однако американская фирма, опубликовавшая некогда первые сообщения, все-таки создала хотя и дорогую, но весьма перспективную систему огромной производительности. С ее помощью впору было извлекать золото из морской воды.
Начало разработки американской «Системы Q», как ее обозначали в каталогах, совпадало с публикацией первых базановских сообщений экспериментального характера. Будто только этих работ и ждали. Словно одного этого винтика не хватало, чтобы машина, на создание которой затратили огромные средства, вдруг заработала.
Впрочем, все эти с некоторым запозданием достигнувшие института сведения не превращали аферу, связанную с проблемой «Рафинит», как и ту, которой позже помешали сначала Базанов, потом Рыбочкин, в некое героическое, хотя и окончившееся неудачей предприятие. Возможно, идея инженера Радлова была не только ценной, но и пионерской. Никаких сомнений не вызывает новаторский характер установки, разработанной Игорем Рыбочкиным на основе «эффекта Базанова». Однако система потому и система, что посеянное одними выращивают другие. Семена инженера Радлова взращивали Филоненко и Нитшулер, а за осуществление идеи «Базанита» смело бралась «железная пятерка», чей неизменный принцип «не боги горшки обжигают» не слишком, наверно, годился для таких разработок. Хорошей или плохой была идея сама по себе? Пусть даже замечательной. Но какими реальными возможностями для выполнения программы располагали ответственные исполнители? Чтобы «Рафинит» или «Базанит» стал «Системой Ку» и, возможно, даже гораздо раньше, чем «Система Q» ею стала, требовались золотые руки и головы, уникальная техника, безупречно отлаженное взаимодействие групп, лабораторий, отделов, опытное производство, работающее, как часовой механизм. Основной же была и оставалась проблема организации, решить которую Базанов оказался неспособен. Вот если бы удалось соединить воедино волевые качества «железной пятерки», исследовательский талант Базанова, «золотые руки» Рыбочкина, причем соединить не механически, а в строго определенной, одному богу ведомой пропорции, мы бы такое создали, что куда там «Системе Q» со всеми ее преимуществами. Я говорю с уверенностью живого свидетеля невозможного — во всяком случае, в нашем институте п р а к т и ч е с к и невозможного. За десять лет маленькая базановская группа не только разработала новый теоретический принцип, но и создала установку, которая работала! На фоне третьесортных поделочных работ, ведущихся во всех подразделениях института и обеспечивающих его основной доход, это выглядело чудом — манной небесной, летающей тарелкой, вдруг приземлившейся подле стоянки легковых автомобилей у главного корпуса.
И не потому сложно было создать собственную «Систему Q», что не хватало золотых голов, рук, уникального оборудования. Просто всего этого не существовало в едином, сплавленном, хорошо организованном виде. Поэтому, чтобы реально создать «Рафинит» или «Базанит», нашему институту потребовался бы гений, герой, для которого это стало бы целью и смыслом жизни, как для Базанова — разработанная им теория. Однако такой гений не явился. Возможно, не ведая о своем высоком призвании, он тихо и незаметно трудился в каком-нибудь ином достойном учреждении.