Страница 11 из 93
И более того… В этом огромном здании, где жила и большая семья, и многочисленная прислуга, у каждого были как бы свои излюбленные места. Например, один из сыновей Николая Гавриловича, Алексей Николаевич, сделал себе кабинет для общения с узким кругом друзей, компаньонов и знакомых. Сделал как раз в той аудитории, в которую неосторожно вошел Ваня. Сам же Ваня ничего об этом не знал тогда и никогда не узнал впоследствии. Я его не стал просвещать, и не знаю, кто бы взялся еще.
Но, во всяком случае, я после этого рассказа лучше понимаю вахтеров, которые не любят уходить далеко от дверей и хорошо освещенных привходовых частей, углубляться в недра старинного здания. Что они видят и слышат, я не знаю. Я даже не исключаю, что они не видят и не слышат решительно ничего, что это просто интуиция подсказывает им — где их место, а куда ходить не стоит. Но, во всяком случае, я их теперь, кажется, хорошо понимаю.
И еще я теперь верю в рассказы некоторых студентов. В то, что иногда в аудитории, где читали лекции по истории КПСС, раздавался странный звук, больше всего напоминавший сдавленное хихиканье. Могу себе представить, как забавлялись Гадаловы, их друзья, родственники и компаньоны, даже их случайные знакомые, слушая официальные советские бредни.
ГЛАВА 4
ДУША ДЕРЕВЬЕВ
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Недавно я пообщался со своим старым знакомым, Сережей Орловским. Отцом Сергея был профессор Николай Васильевич Орловский, известнейший ученый-почвовед. Человек еще из той, довоенной профессуры, он был лично знаком и с Николаем Вавиловым, с Д.Н.Пряничниковым, А.Г.Дояренковым… словом, со многими знаменитыми учеными.
Вообще-то считалось, что у Николая Васильевича ужасный характер: на всех защитах диссертации он обязательно бросает черный шар. В наше время член ученого совета уже не бросает в темной комнате в специальный ящик круглого черного шара, высказываясь против того, чтобы видеть коллегу кандидатом или доктором наук. В наше время голосуют специальными бюллетенями, но слово осталось, так и говорят: «кинуть черный шар». Так вот, по крайней мере в одном случае Орловский бросил белый шар, поддержал коллегу, и это была моя мама. После защиты диссертации всегда бывает момент между тем, когда члены ученого совета уже зашли в комнату для голосования, но результаты еще неизвестны. В эти пятнадцать минут Николай Васильевич все ходил вокруг членов ученого совета и гостей, все стучал об пол полкой и доказывал:
— Я белый! Я белый шар кидал!
И это была чистая правда — все шары были белыми — единогласная защита. Только ведь Орловский еще не знал этого и ждал, что если будут черные шары, то все тут же подумают на него…
Ну так вот, эту историю рассказал мне Сергей Орловский, а поскольку он не оговорил, что его фамилии поминать не следует, я и называю, от кого ее услышал.
На даче Сергея росли две огромные березы. Под одной из них Сергей очень любил отдыхать, часто прислонялся к ней спиной. Постепенно одна из этих берез накренилась, корни уже не держали ее, и береза повисла на другой. Березы могли обе рухнуть на забор и на грядки, жена попросила эту березу убрать.
Что тут делать? Сергей пригласил двух знакомых. Березу зацепили веревкой, и сам Орловский держал, тянул веревку, чтобы береза не упала на забор. Двое пилили березу. Во всем этом нет пока ничего странного — обычнейшая дачная сценка. Странность началась с того, что Сергей вдруг обнаружил себя стоящим посреди веранды на даче. Как он здесь очутился? Что делал? Непонятно… Вроде пилили березу?
Спрашивает у жены:
— А что береза?
— Как что? Давно напилена, разрублена…
— Как это разрублена?
— А ты посмотри в окно, вон же она!
Сергей выглянул в окно, а береза и правда разрублена, распилена, часть ствола даже расколота и сложена в поленницу. И вообще солнце стоит с другой стороны; уже не утро, а день кончается. Но убей бог, если Сергей помнил, как заваливали березу, как ее пилили и рубили! Как он держал веревку, он еще помнил. А потом — полный провал в памяти.
— Та-ак…
Человек неглупый и весьма хорошо образованный, Сергей начал прикидывать: а что он еще подзабыл? И нашел просто колоссальные провалы в памяти.
— Тамара… Ты поспрашивай, что мы делали, что я собирался делать…
— Как твоя диссертация, Сергей?
— Какая диссертация?
Ну вот, забыл про собственную диссертацию.
— Помнишь, как мы в аварию попали?
— Не-ет… А мы попадали?
Жена кивает головой. Сергей вышел, внимательно осмотрел машину: нет никаких следов побитости.
— Тамара, ты сама вспомни: разве мы в аварию попадали?
А они очень даже попадали в аварию; просто машину не побило, потому что КамАЗ догнал «Жигули» на трассе и толкнул легковушку сзади так, что ее выбросило на поле. Внешних признаков никаких, еле-еле заметные вмятины, а напугало Орловских изрядно, и ситуация была очень опасная.
И эти два момента, с диссертацией и с аварией, — только самые яркие из тех моментов, которые забыл Сергей Орловский за самое короткое время. Естественно, эти провалы в памяти вызывали у него некоторое беспокойство, и Сергей вел машину в город с особой осторожностью (хотя жена и проэкзаменовала его по правилам дорожного движения). А приехав в Академгородок, Сергей тут же помчался к врачу, сделать энцефалограмму мозга. Поскольку человек он довольно педантичный, то обследование проходил Сергей недавно и новую энцефалограмму было с чем сравнивать.
На новой энцефалограмме ясно было видно — появился лишний зубец. То есть картина ритмов мозга изменилась в промежуток между двумя энцефалограммами, между маем и июлем 2000 года. «В потустороннее я не верю, но вот новый зубец появился», — так прокомментировала две энцефалограммы врач Т.В.
Из-за чего могли измениться ритмы мозга? Сергей предположил, что на него подействовало биополе березы. По некоторым данным, у березы очень сильное биополе, и если человек постоянно сидел возле этой березы, любил ее, прислонялся к ней, гибель дерева могла сильно подействовать на биополе человека, деформировать его.
Как отнестись к такого рода историям?
Долгое время ученые считали, что никакого такого биополя в принципе не существует. Не существует так же, как не существуют и привидения, и потусторонний мир… Словом, биополе входило в число явлений, о которых говорят: «чего ни спохватишься — ничего-то у вас нет».
Но вот Владимир Александрович Допретов в Нижнем Новгороде, занимаясь движением электричества в растениях, выявил кое-какие интересные вещи.
Дело в том, что в древесном организме есть хлорофилл не только в листьях. В стволе дерева, в заболони, содержится так называемый внелистовой хлорофилл. По заболони движутся вверх растворенные в воде вещества, извлеченные корнями из земли. Если есть процесс переноса электрона — то, значит, есть и электромагнитное поле. А раз так, его можно зафиксировать какими-то приборами… Владимиру Александровичу как будто удалось установить, что каждое растение имеет электромагнитное поле, но коллеги отнеслись к тому по-разному: не все, что писал В.А.Допретов, подтвердилось.
А вот книга Ивана Семеновича Марченко, ученого из Брянска, — «Взаимодействие растений через излучение». Книга вышла в Смоленске в 1978 году тиражом всего в 1000 экземпляров. Он доказывает, что растения передают информацию друг другу… Но, увы, и его данные можно понимать по-разному.
Впрочем, о способности растений общаться писал и такой крупный ученый, как Влаиль Петрович Казначеев из Новосибирска. Вот его-то эксперименты никак не назовешь плохо подготовленными или малодоказательными.
В одном из своих опытов Влаиль Петрович брал культуру раковой опухоли и культуру здоровой ткани. Культуры разделяло специальное стекло, пропускающее только некоторые виды излучений: дальний ультрафиолет… И было доказано: здоровая ткань заболевает во всех случаях!