Страница 53 из 82
В тот же день тело Дашаратхи, дожидавшееся в масле погребальной церемонии, было предано огню. И Бхарата, как положено сыну, принес поминальную жертву и одарил брахманов, совершавших погребальные обряды.
Дорога для Рамы
Окончились дни траура, и царские советники явились к Бхарате. Поклонившись ему, они сказали:
- Страна, лишенная царя, подвержена бедам и мятежам. Она становится легкой добычей врагов. Младшие не повинуются старшим. Жены - мужьям. Жители не строят домов. Стань же царем, о Бхарата!
- Вам известно, что царь, назначенный моим отцом, в лесу. Никто не может его заменить. И если жители не хотят строить домов, пусть хотя бы строят дорогу, по которой Рама сможет вернуться в Айодхью.
В то же утро из города вышли десятки тысяч людей с лопатами и топорами. Они расчищали заросли, прорубали в лесу просеки, засыпали рытвины и ямы. Вслед за первыми строителями дороги со всего царства двинулись другие. На тысячах повозок был подвезен камень для мощения дороги. Через реки и ручьи были переброшены мосты. Любовь к Раме преодолела все преграды. Прямая как стрела дорога была доведена до Ганги, и за её сооружением с небес наблюдали сами боги.
Как только дорога была закончена, в назначенный день из Айодхьи по ней двинулось огромное войско. Сто тысяч всадников, шесть тысяч лучников на боевых колесницах, тысяча слонов сопровождали Бхарату к месту изгнания Рамы.
Рама же вместе с Лакшманой и Ситой жил в лесу, не ведая о приготовлениях к его возвращению. Однако вскоре в лесу появилось множество оленей, буйволов, слонов и тигров, спасающихся бегством, и стал доноситься неясный гул. Рама попросил Лакшману забраться на дерево, чтобы взглянуть, что происходит. Обратившись к востоку, увидел Лакшмана проведенную через лес дорогу и двигавшееся по ней войско.
Взволнованный, он спустился на землю.
- Скорее отводи Ситу в знакомую одним нам пещеру. Я же пока буду отражать войско Бхараты, сына Кайкейи. Он намерен убить нас обоих, чтобы обеспечить свою власть. Это из-за него мы здесь. Нет греха его убить.
- Успокойся, брат, - проговорил Рама, положив ладонь на плечо Лакшманы. - Я не верю, что Бхарата может поднять против нас оружие.
Между тем, оставив войско, Бхарата в сопровождении Шатругхны и Сумантры по струйке дыма, поднимавшейся над деревьями, отыскал хижину отшельников и приблизился к ним, сидящим у горящего очага.
При виде Рамы, одетого в бересту, с оленьей шкурой на плечах, Бхарата зарыдал и бросился к его ногам.
- О, брат мой! - вопил он, обливаясь слезами. - Это из-за меня, несчастного, ты терпишь бедствия. Презренна моя жизнь!
- Не надо терзаться, брат! - успокаивал Рама Бхарату. - И как ты мог оставить в Айодхье нашего отца?
Еще пуще зарыдал Бхарата.
- У нас нет отца. Он покинул нас, сокрушенный горем. И всему виной моя мать, стремившаяся завладеть царством!
Весть о смерти отца лишила Раму чувств. Братья и Сита обрызгали его лицо вином, и Рама очнулся. И тогда Бхарата сказал:
- Я пришел за тобой от имени народа, который специально проложил для тебя дорогу через леса. Народ и мы с Шатругхной ждем тебя, повелитель!
- Что сказал отец, умирая? - спросил Рама.
- Последние его слова: "Благословенны те, кто дождутся возвращения Рамы и Лакшманы вместе с Ситой".
- Вот видишь, отец, умирая, не изменил своего решения. И я останусь в лесу.
Поняв, что Рама не уступит, Бхарата молвил:
- О, благородный! Я больше тебя ни о чем не прошу. Но сними с себя украшенные золотом сандалии и отдай их мне.
Недоумевая, Рама удовлетворил эту просьбу.
Принимая сандалии, Бхарата поклонился им и сказал:
- Я беру их с собою в Айодхью, чтобы водрузить на отцовский трон, заняв его для тебя. Сам же я одену бересту и буду править вне дворца от твоего имени.
Весть о непреклонности Рамы достигла столицы. И сразу же жители ушли в леса, чтобы, став отшельниками, молиться за Раму. Бхарата вошел в пустой город, встреченный не радостными возгласами подданных, а мяуканьем одичавших кошек. Айодхья стала как поток, обмелевший от нестерпимого зноя, как обгоревший после последнего жертвоприношения алтарь в покинутом храме, как корова с печальными глазами, разлученная с быком, как перерезанная вражьей рукой тетива.
Золотой олень
Братья и Сита продолжали жить в хижине на прекрасной поляне, окруженной цветущими деревьями. Сита занималась хозяйством, Рама и Лакшмана по очереди охотились, чтобы не оставлять Ситу одну.
Однажды в поисках дичи к ним забрела самая безобразная из ракшасок, сестра Раваны. Она застыла, не в силах оторвать взгляда от мягких кудрей Рамы, от его удлиненных глаз, сияющих из-под густых ресниц подобно голубым лотосам. Вспыхнуло сердце уродины страстью, и она бесстыдно предложила себя Раме в жены, обещая оставить Ситу служанкой.
Братья расхохотались. И тогда, выпустив когти, с воплем: "Я её съем!" бросилась ракшаска на счастливую соперницу. Глазами испуганной лани смотрела царевна в пылающие яростью гляделки страшилища. Защищая жену, Рама схватил ракшаску, а Лакшмана отсек ей мечом уши и нос.
Обливаясь кровью, добралась изуродованная ракшаска до Ланки и предстала перед братом, призывая к мести.
- Я его уничтожу! - воскликнул владыка ракшасов, выслушав рассказ сестры. - Я пошлю против него четырнадцатитысячное войско.
- Зачем? - проговорила ракшаска. - Тебе лучше похитить Ситу. Она так прекрасна.
Искусно описывая красоту Ситы, она с ликованием наблюдала, как загораются глаза Раваны.
Отпустив сестру, призвал Равана могучего и свирепого ракшаса Маричу, давно уже наводившего ужас на отшельников.
- Ты отправишься вместе со мной к хижине Рамы, - приказал он ему, - и примешь облик золотого оленя. Братья пожелают тебя поймать. Тогда в хижину вступлю я.
Маричу вздрогнул. Однажды он уже чуть не погиб от руки Рамы и с той поры избегал встреч с ним.
- Второй раз мне живым от Рамы не уйти, - сказал Маричу, - но и тебе не сносить твоих десяти голов, если ты посягнешь на Ситу.
Не внял воспылавший страстью Равана этому предостережению.
Первые лучи солнца разбудили Ситу, и она вышла на луг нарвать цветов. В нескольких шагах от неё пронесся олень. Золотая его шкура была покрыта серебряными пятнами. На кончиках ветвистых рогов сверкали алмазы, копыта блестели изумрудами. Олень прыгал, скакал, скрывался и вновь появлялся. Громким криком разбудила Сита братьев, и они при виде оленя застыли в изумлении.
Первым обрел дар речи Лакшмана.
- Прекрасное животное. Но видано ли, чтобы олень разгуливал по лесу в золоте и драгоценных камнях? Не принял ли олений облик Маричу, гроза лесов?
- О, Рама! - воскликнула Сита. - Поймай мне оленя! Я приручу его, и он будет нам утехой.
Рама взглянул на Ситу с любовью и не огорчил её отказом. Лакшмане же, когда супруга удалилась, сказал:
- Кем бы ни был этот зверь, нынче он будет в моих руках. Ты же смотри за Ситой и не оставляй её одну.
Взяв лук со стрелами и веревку, Рама бросился за оленем. Животное то бежало, прячась за деревьями, то взмывало в воздух. Все дальше и дальше уходил Рама от хижины. Наконец ему удалось пустить вдогонку оленю стрелу, целясь ему в ногу. Но стрела пробила голову, и взревел смертельно раненый ракша Рассыпались чары, и уже не олень, а Маричу распростерся под пальмой. Но, умирая, он успел крикнуть голосом Рамы:
- О, Сита! О, Лакшмана! Помогите!
В испуге, что жена и брат поддадутся обману, бросился Рама к хижине, но было поздно: встревоженная Сита уговорила Лакшману бежать на подмогу брату. Лакшмана помнил предупреждение Рамы, но крик взволновал и его.
Едва он удалился, как из-за дерева вышел Равана в облике пустынника. Сита радушно встретила гостя, разложила на банановом листе угощения. Но тут перед хижиной опустилась упряжка коней. Приняв свой истинный облик, Равана схватил Ситу и вместе с ней вскочил на колесницу.