Откуда пошел, как был организован и защищен мир

Мудрецы сидели, опустив головы. Видя, что и супруги Драупади молчат, посыльный вновь схватил несчастную за волосы и потащил по полу. Кауравы же кричали: "Рабыня! Рабыня!"

Напрасно Драупади с мольбой протягивала руки к своим мужьям, напрасно Бхима кричал, что Юдхиштхира не имел права играть на нее, потому что жена она не только ему, но и всем братьям.

Дурьйодхана дал знак, чтобы с его новой рабыни сорвали сари, потому что не может она носить одежду свободной женщины. И Духшасана, один из Кауравов, схватил за конец сари и потянул одежду на себя. Захохотал Дурьйодхана, радуясь унижению Пандавов. Те, кто сочувствовал Пандавам, закрыли лицо ладонями, чтобы не видеть беззакония.

И вдруг хохот оборвался. Сколько ни тянул негодяй сари, ему не было конца. Материя уже закрыла весь пол зала, уже скрыла из глаз того, кто тянул. И в это время послышался громовой голос Бхимы:

- Внемлите, кшатрии! Я даю слово, которое никогда мною не произносилось. Я разорву у этого негодяя Духшасаны грудь и напьюсь его крови.

- Отойди, Духшасана, - распорядился Дурьйодхана. - Вы, Пандавы, можете возвращаться к себе домой.

- Запомни этот день, Дурьйодхана! - продолжил Бхима. - Клянусь, что в смертельном бою я перебью тебе ноги.

Пандавы и Кунти покинули зал. Драупади последовала за ними. И никто не посмел её остановить.

Коварство

Отпуская Пандавов с их богатствами, Дурьйодхана исходил не из страха перед угрозой Бхимасены и не из благородных побуждений, а из присущего ему коварства. Когда Пандавы удалились, он раскрыл свой план царю Джанамеджае. При разговоре присутствовали слепой царь Дхритараштра с супругой Гандхери, Дрона, Видура и многие другие.

- Оскорбленные мною Пандавы не простят нам обиды, нанесенной Драупади. Они наши враги. Врагов же надо уничтожать всеми доступными средствами, не всегда прибегая к сражению. Такова мысль мудрого Брихаспати. Пандавы уже показали свою слабость в игре. Воспользуемся ею. Призовем их снова к игорному столу и поставим на кон не сокровищницу, а удаление в изгнание на двенадцать лет, а на тринадцатый год пусть проигравшие будут жить неузнанными. Мы или они. Шакуни известны приемы игры, и он выиграет. Так мы избавимся от Пандавов и укоренимся в царстве.

- Тогда прикажи вернуть Пандавов, - сказал Дхритараштра. - Пусть они прийдут и сыграют. - Не надо возобновлять игры, великий царь, - возразил мудрец Вайшампаяна.

Его поддержали Дрона, Видура и многие другие. Гандхари же сказала супругу:

- За этой игрой последует гибель всего нашего рода.

Ты старый человек, а имеешь ум мальчика.

- Я не могу спорить с судьбой, - ответил слепой царь. Судьба решит, кто победит. Пусть вернутся Пандавы.

Уход

Облачившись в антилоповы шкуры, покинули Пандавы свой город. Они, гордившиеся тем, что в мире нет им равных, стали подобны сезамовым семенам, лишенным зародышей, или бесплодным ячменным зернам.

Юдхиштхира шествовал, прикрывая лицо руками. Бхима шел, вытянув руки, показывая врагам, что не забыл о своих угрозах, Арджуна двигался, рассыпая песчинки, давая знать, что с такой же легкостью в должное время рассыпет ливень стрелы. У Сахадевы было в грязи лицо, а у Накулы все тело. Драупади шла вслед за мужьями с распущенными волосами, в одном платье, смоченном кровью, в знак того, что таким же образом они вернутся в Хастинапуру, совершив возлияние душам мертвых. Шествие замыкал пурхита Дхаумья с травою куша в руках, распевая вызывающие трепет гимны из "Самаведы".

И когда стены Хастинапуры остались позади, и показалась черная громада леса, при безоблачном небе засверкали молнии, под ногами задрожала мать Притхиви, Раху стал заглатывать солнце, а метеориты, кружась над городом слева направо, показывали, что желают благополучия тем, кто вышел на дальнюю дорогу.

Кауравы в доме собираний ликовали, гордясь легкой и неправой победой. Нарада, окруженный великими мудрецами, глядя на нечестивцев, произнес страшные слова:

- На четырнадцатый год от сего дня погибнут Кауравы по вине Дурьйодханы, и погибнет он сам от силы Бхимы и Арджуны.

Сказав это, он, одаренный великой небесной красотой, вознесся на небо.

Слепой царь сидел с опущенной головой, тяжело вздыхая. Видя это, возница Санджая спросил:

- Почему, о царь, удаляя Пандавов из царства и обретая всю землю, полную богатств, ты печалишься?

- Как же мне не печалиться, когда предстоит великая вражда и гибель целого мира, - сказал Дхриташастра. - Как мне не жалеть Дурьйодхану, потерпевшего поражение.

- Поражение? - удивился возница.

- Да, - продолжал слепой царь. - У того, кому боги ниспосылают поражение, они сначала отнимают разум, и он все зрит в искаженном виде. Неверная политика видится ему верной, вредное представляется полезным, а полезное - вредным. Булава времени не крушит голову, а насылает ложную иллюзию. Кто, кроме безумца, ослепленного костями, мог бы привести в собрание добродетельнейшую из женщин, одаренную красотой, величавую, знающую все законы Драупади, да ещё в одном платье, испачканном кровью!? Ее страдальческим взором могла быть сожжена земля. Останется ли ныне в живых, о Санджая, хотя бы один из моих сыновей?

Оружие Шивы

Близился седьмой год пребывания Пандавов в лесах. И заметили братья, что все чаще и чаще Юдхиштхира погружается в раздумье. Однажды он поделился своими заботами:

- Вот уже шесть лет, как мы покинули дворец, и тебе, Арджуна, придется отправиться в Хималаи.

- Зачем? - удивился Арджуна. - Здесь нам хорошо. И к чему разлучаться?

- Шива, обитающий в царстве вечной зимы, должен дать нам оружие.

- А чем плохо наше? - спросил Бхима. - Да и без оружия я могу сразиться с кем угодно.

- Путь к царству лежит через поле боя, - сказал Юдхиштхира.

- Лучше остаться здесь, чем рисковать жизнью, - вставила Драупади. - У Кауравов сильная и многочисленная армия. Мы же одни.

- Поэтому нам и необходимо оружие Шивы, - твердо сказал старший из Пандавов.

На следующее утро Арджуна, простившись с братьями и нежной Драупади, двинулся в путь на север. Спеша на подвиг, проник он в ужасный лес, полный диких животных. И только вошел он, как с неба раздался звук раковин и бубнов, цветы, словно ливень, посыпались на землю.

Ликуя, углубился Арджуна в чащу. Одетый в рогожу и травы, он питался палой листвой, съедая один плод за трое суток. На некоторых деревьях Арджуна видел три глубоких отверстия, которые оставил трезубец Шивы, но самого Благого не было, и Арджуна не знал, как его найти.

Однажды послышался сильный шум. Это пробирался огромный вепрь. Готовый к прыжку, он буравил Арджуну взглядом своих крохотных, пылающих злобой глазок. И тогда поднял витязь лук свой и похожие на змей стрелы. И наложив одну из них на тетиву, сказал:

- Без помыслов злых в этот лес я явился, а ты погубить меня хочешь. Но первым тебя я в царство Ямы отправлю.

Стрела промаха не дала, и зверь, рухнув на землю, тотчас принял облик ракшаса. Подойдя ближе, Арджуна заметил в туше не одну, а две стрелы.

И тут Арджуна увидел горца рядом с женщиной в золотом одеянии. И сказал сын Кунти дружелюбно:

- Кто ты, блуждающий по лесу в обществе женщины? И зачем ты вепря сразил? Я его первый увидел. Ты нарушил закон охоты. За это, гор обитатель, я лишу тебя жизни.

- Эта земля всегда была нашей. Ты ж ещё юн, а идешь кривою дорогой.

- И сам я в лесу огромном живу, - ответил Арджуна. - Это ж отродье, что приняло вепря обличье, я первым убил.

- Нет, я убил его первым, - ответил горец. - Сраженный ударом моим, он исторгнут из жизни. Ты же, гордец, не уйдешь от меня живым. Я Кирата-охотник.

- Тогда померимся силой! - грозно произнес Арджуна. - Защищайся! Я буду сражаться с тобою и докажу, кто сильнее.

Мужчины взялись за луки. Оба были прекрасными лучниками, и ни один не смог поразить другого. Несколько раз противник Арджуны хватал стрелы ртом и, перекусывая их, выплевывал. Тогда взбешенный Арджуна отшвырнул лук и подступил к горцу с голыми руками, Но горец был сильнее. Измял он тело Арджуны и прижал к земле. И потерял сын Кунти сознание. Очнувшись, перед тем как снова броситься на противника, Арджуна на него взглянул: