Страница 23 из 82
- Отныне эти дары твои, - сказал Вишну. - Ты будешь бессмертным, и я помещу твое изображение на стяге, который развивается над моей небесной колесницей.
В ликовании от своей победы и от доставшихся ему даров Гаруда не заметил, что его нагоняет Индра, а только ощутил сильный порыв ветра. Встрепенувшись, он оглянулся и крикнул преследователю:
- Ты мне не страшен! Взгляни-ка, я вырываю у себя лишь одно перо, попробуй до него дотянуться! На своем пере я смогу унести всю эту землю, с горами, лесами и водами океана и со всеми пребывающими в этих мирах. Такова, не хвалясь, моя сила.
Вид колоссального, перегородившего все небо пера вызвал восхищение Индры:
- О прекраснокрылый, - воскликнул он. - Прими мою вечную дружбу. Если же ты и впрямь не желаешь воспользоваться амритой, верни её мне и богам ведь это наша пища.
- Идет! - крикнул Гаруда. - Считай амриту своей, но только сам унеси сосуд, когда я буду обманывать змей, которых прошу у тебя в обмен на вашу вечную пищу.
- Да будет так, - согласился Индра.
Примирившись, они полетели рядом. Внизу, окруженный жемчужной короной прибоя, показался изумрудный остров. Спустившись на поляну, Гаруда отправился на переговоры к змеям, а бог грозы притаился за деревом.
При виде Гаруды змеи подползли к нему со всех уголков острова.
- Вот вам амрита, выкуп за меня и мать, - обратился Гаруда к змеям.
И тотчас, расталкивая друг друга, с радостным шипением змеи поползли на запах амриты.
- Куда же вы, нечестивцы! - воскликнул Гаруда. - Вкушение амриты потеряет силу без омовения.
- Да, это так, - подтвердил старший из змей и первым пополз к реке.
Остальные последовали за ним. Когда змеи возвратились, сосуда с амритой на месте не оказалось. Не было и Гаруды с Винатой. Сын поднял мать в воздух на своих могучих крыльях. Но аромат напитка бессмертия заполнил всю поляну, заросшую травою кушу с острыми длинными стеблями.
Сползлись змеи к месту, где стоял сосуд с амритой, и стали жадно лизать траву. С тех пор у многих змей раздвоились языки, а трава кушу от соприкосновения с амритой стала священной.
- Лижите! Лижите! - крикнул торжествующе Гаруда с высоты. - Я ещё к вам вернусь.
1. Амрита ("бессмертная") уже в Ригведе помещалась среди вод (Rv., I, 23, 29) и считалась напитком или пищей богов (Rv., III, 26, 7; VI, 44, 6). Сходный мотив имеется в германской мифологии (Gonda, 1985 в, 61). У греков амброзия также дочь Океана.
2. Белому коню, родившемуся из океана, соответствует греческий Пегас, родившийся у истока океана (греч. "источник", "поток") от Посейдона и Медузы. Согласно другому варианту мифа, родился не конь, а слон Айравана.
3. Дханвантари, досл. "двигающийся по дуге", первоначально - солнечное божество. В некоторых мифах он - воплощение Вишну. Дхванвантари приписывался древнейший индийский трактат по медицине.
Жертвоприношение змей [1]
Нет ничего страшнее материнского проклятия, и поэтому, когда мать змей прокляла свое непослушное потомство, сползлись исполненные мудрости змеи отовсюду на великий совет, чтобы решить, нет ли средства для предотвращения гибели змеиного рода.
Уже было известно, что уничтожение змей поручено царю Паракшиту из рода Панду. Одни змеи предлагали: "Давайте примем вид лучших из брахманов и будем просить владыку отменить наше жертвоприношение". Другие, считавшие себя учеными, говорили: "Станем его высокочтимыми советниками и укажем, какие беды постигнут три мира, если погибнет столько живых существ. Если же кто из брахманов выскажет иное мнение и возьмется руководить жертвоприношением, мы их ужалим, и наша цель будет достигнута". Третьи змеи предлагали обернуться тучами с молниями и громом, чтобы залить пылающий костер. Некоторые говорили: "Схватим того царя и ужалим". Мнение, высказанное последними, победило; царю змей Такшаке было поручено незамедлительно ужалить владыку земли и отправить его в царство Ямы.
Неведомо каким путем, но это решение стало известно мудрецу Кашьяпе, лучшему из дваждырожденных, и он отправился в царский дворец с благородной целью спасти царя. Идя по дороге, он увидел царя змей Такшаку в облике престарелого брахмана. И спросил Такшака Кашьяпу, быка среди дваждырожденных:
- Почтенный, куда ты торопишься и что намереваешься делать?
- Я иду, милый, - ответил Кашьяпа, - спасти великого царя, обладателя неизмеримой мощи, от смерти, ждущей его, если он будет ужален владыкой змей.
- Я и есть тот, кто сожжет своим ядом владыку земли, - сказал брахман. - Вернись же, ибо ужаленного мною не излечить.
- Ты ошибаешься, - возразил Кашьяпа. - Нет выше моего умения, опирающегося на знание. Я смогу избавить от смерти укушенного тобой.
- Если это так, - сказал Такшака, - оживи дерево, которое я укушу. Вот хотя бы это фиговое.
- Укуси, владыка змей, какое тебе не жаль, и я оживлю его, проговорил Кашьяпа.
И тогда лучший из пресмыкающихся приблизился к фиговому дереву и вонзил в него свои зубы. Укушенное дерево, пропитавшись ядом, мгновенно запылало со всех сторон и превратилось в пепел. Кашьяпа же собрал этот пепел и сказал:
- Убедись же в могуществе моего знания, обращенного на этого владыку лесов, о змей.
И оживил Кашьяпа с помощью тайного знания дерево, превращенное в груду пепла, и оно ничем не отличалось от того, каким было до укуса. Оно стало прежним деревом с ветвями и листьями!
- Да, - проговорил Такшака, удивленно покачивая головой. - Ты можешь разрушить мой яд или яд подобного мне. Но скажи, богатый подвигами, на что ты рассчитываешь, идя к царю? Какую награду надеешься от него получить? И ведомо ли тебе, что наилучший царь проклят брахманом, которого он оскорбил? А проклятие брахмана страшно так же, как проклятие матери.
- Я не знал о проклятии брахмана, - ответил Кашьяпа. - А шел я за богатством. И если ты мне его дашь, я вернусь домой, о лучший из змей.
- Ты получишь гораздо большее богатство, чем то, на какое рассчитывал, - сказал Такшака. - Возвращайся.
И возвратился Кашьяпа домой, рассудив, что проклятому брахманом жить все равно остается недолго. Ему же богатство не помешает. И вернувшись домой, он застал там обещанное.
Такшака же обратился к змеям с такими словами:
- Примите облик отшельников и идите к царю с плодами, листьями и водой, как будто по делу, и передайте ему их.
Змеи так и поступили. Могущественный владыка принял эти дары, и когда змеи в облике отшельников удалились, сказал своим соратникам и друзьям:
- Отведайте вместе со мною этих сладких плодов, принесенных от чистого сердца.
Он взял самый спелый плод и надкусил его. И тогда в сердцевине он увидел крошечного червячка медного цвета с черными глазками. Взяв его в ладонь, Паракшит проговорил:
- Мое солнце закатывается, и нет у меня страха перед смертью, которую предсказал обиженный мною брахман. И пусть этот червяк, имя которому Такшака, укусит меня.
Проговорив это, царь положил червяка себе на шею и засмеялся. Пока он смеялся, червячок всё увеличивался в размерах, обвивая шею и туловище царя кольцами. Придворные в ужасе разбежались. Когда же, опомнившись от страха, пораженные великой скорбью, оглянулись, то увидели дивного змея Такшаку, лучшего из змей, несущимся по воздуху и оставлявшим позади себя шлейф из лепестков лотоса. И тут же они ощутили запах дыма. От испепеленного тела царя распространялось пламя. Придворные бросились к выходу, а дворец рухнул, словно пораженный молнией.
1. Повествование о жертвоприношении змей выходит за рамки главного сюжета "Махабхараты" - войны Пандавов и Кауравов - и имеет в своей основе конфликт между брахманизмом и арьями, с одной стороны, и местным племенем нагов с их магическими культами, - с другой. Наги представлены в образах змей, подобно тому как в "Рамаяне" принявшие брахманизм племена Южной Индии изображаются не иначе как в виде обезьян и медведей. Главный герой сюжета о жертвоприношении змей брахман Астика, по отцовской линии арий, отшельник, поселившийся в местах обитания нагов, а по материнской - исконный житель, добивается прекращения жертвоприношений и тем самым - примирения между враждующими сторонами. Время действия сюжета совпадает с эпохой проникновения арьев в Восточную Индию, когда большая часть местного населения обитала в джунглях, а арьи в прибрежных долинах. Отождествление нагов со змеями, возможно, связано с тем, что змея была их тотемом. Не исключено, что результатом примирения пришельцев с местными племенами было проникновение в мифологический мир последних змеиных образов: Шеши, служившего ложем для Вишну, благого змея Васуки, "дяди" Астики, использовавшегося в качестве мутовки при пахтаньи Океана. Змея также обвивает шею Шивы и служит оружием его сыну - богу Ганешу.