Дом Камня (ЛП)

Мы сидим в тишине некоторое время.

— Ты хотела бы знать куда идешь? — вдруг спрашивает Эмиль.

— Нет, — я соврала.

Он приоткрывает рот.

Дверь открывается, и входит графиня. Я ничего не могу поделать — я вскакиваю. Я не знаю, что я собиралась делать, к примеру, бежать или драться, или же я просто чувствую себя более уверенно стоя.

Фредерик прямо позади нее, несет какие — то черные кружева в одной руке — и мой желудок сводит — и этот ужасный украшенный драгоценностями шлем от стены пыток. Графиня видит, что я смотрю на нее и улыбается.

— Я могу заставить пять ратников прийти и бить вас до крови, и Фредерик исправит тебя так, что ты будешь как новенькая, — говорит она, — И ты всё еще будешь носить всё, что я захочу. Но из — за этого мы опоздаем, а я презираю опаздывать. Так что будь хорошей девочкой и стой смирно.

В памяти всплывает лицо моей матери, картинка плавится и искажается, держит мои ноги прикованными к полу. Фредерик застегивает черные кружева до макушки головы и тянет его за мое лицо, как вуаль. Мой желудок скручивается, как он осторожно кладет шлем на голову.

Но в действительности, это совсем не шлем.

Это намордник.

Он толкает мою челюсть, оставляя место только для моих глаз. Но там должен быть какой — то козырек на нем, потому что последнее, что я вижу, прежде чем Фредерик тянет его вниз, — это радостное выражение графини.

— О, Фредерик, — говорит она, как все становится темным, — это прекрасно.

Еще раз, меня вели на поводке по дворцу и не видя ничего, я размахивала руками перед собой, как идиотка.

Каждый раз, когда я замечаю это за собой, я останавливаюсь, так что это глубоко инстинктивное. Я снова слышу шепот, на этот раз комментирующий ужасный намордник.

— Намного лучше, чем в прошлом году.

— Ох, поглядите — ка, на этот раз он использовал сапфиры и изумруды.

— Такое внимание к деталям.

Я не знаю, что так подействовало на Эмиля в этот день, что он решил, что я буду счастлива в любом случае. Пока я чувствую теплый ветер на моей коже, и слышу отчетливый звук автомобильного двигателя.

Меня уводят.

Это означает встреча с Вайолет.

Я в наморднике, так что я не могу улыбаться, но все мое тело сияет. Я неловко забираюсь в автомобиль и даже не дрогнула, когда кисти рук графини оказались против моих.

Я увижу Вайолет, — говорю себе. С Вайолет мне будет хорошо.

Мы не наворачивали много кругов на этот раз, и в какой — то момент мы начинаем ехать вверх, будто по очень длинному, большому холму. Автомобиль замедляется и козырек приподнимается. Там есть щелчок, и намордник снимается. Я протягиваю свою челюсть с облегчением.

Мы стоим перед массивным дворцом, который выглядит так, как будто сделан из жидкого золота. Он самый роскошный из всех, что я видела, с башнями и куполами и другими различными придатками, торчащими все вокруг. Дорога, на которой стоим мы, забита автомобилями. Я вижу королевских особ, одетых в черное, которые смешаны с черными завуалированными суррогатами и мое сердце останавливается.

Ох, Эмиль, думаю я. Как ты был прав.

Где — то в толпе Вайолет. Я знаю это. Я чувствую это.

Графиня затащила меня на поводке.

— Применяются те же правила, что и в прошлый раз, — говорит она. — Помни, об этом.

Я наградили ее своим холодным взглядом. Зато ощущаю тепло.

Водитель открывает дверь для нее, и она вытаскивает меня из машины. Мы входим в толпу женщин и почти сразу, непопулярная герцогиня оказывает около нас.

— Ох, Эбони, это просто ужасно. — Говорит она.

Блонди находится рядом с ней, завуалированная и нервная, привязана к своей хозяйке на поводке, как у меня. Я рад, что я не единственная, кто должен носить эту штуку. Несколько взглядов вокруг говорит мне, что каждый суррогат прикован к своей хозяйке.

Графиня пожимает плечами.

— Я не удивлена.

— Ты думаешь, это была она?

— Конечно, это была она. Мы никогда не сможем доказать это, хотя…

Я исследую вуали, в надежде увидеть Вайолет, но все выглядят одинаково.

Внезапно, раздался звон фанфар и двери во дворец открылись. Наступила тишина, как человек, даже я узнаю шаги вперед, окруженные ратниками.

Курфюрст. Он выглядит старше, чем на картинах.

Внезапно, раздался звон фанфар и двери во дворец открылись. Наступила тишина, как человек, даже я узнаю шаги вперед, окруженные ратниками.

Хозяйка Блонди задыхается, как будто он только что объявил, что он собирается удалить ее конечности или еще что — то.

Графиня вздыхает и качает головой.

— Любитель, — говорит она. Она разжимает цепь, которая соединяет нас с ее запястьем и закрепляет на мне. Затем без слов или взгляда в мою сторону, она шагает прочь сквозь толпу ко дворцу.

Она единственная, кто имеет такую реакцию. Другая Герцогиня поспешно следует ее примеру, хотя и с большим нежеланием, но многие женщины шепчутся и хмурятся. В конце концов, однако, все они заходят и устойчивый поток черного течет во дворец, как красный файл окружает суррогатов. Охранник Кюрфюрста несет винтовки и кажется крупнее и солиднее, чем другие ратники, которых я видела. Хотя, может быть, я просто воображаю это.

Они образовали кольцо вокруг нас, и мы с Блонди столкнулись друг с другом. Мне пришло в голову, что она знает Вайолет, по крайней мере, как она выглядит.

— Ты видела другую девушку на ужине? — спрашиваю я. — У нее черные волосы и фиолетовые глаза?

— Тихо, — она шипит. — Я не хочу попасть в беду.

— Ты издеваешься? Их здесь нет. Как они узнают?

Она фыркает и театрально складывает руки на грудь и отворачивается от меня.

Трусиха.

Я обращаюсь к другой девушке, и я собиралась спросить у нее то же самое, когда у меня возникает мысль.

Королевских особ — наших хозяек — здесь нет.

Это мой шанс. Я не собираюсь тратить его на задавание глупых вопросов суррогатам, они не знают или не хотят отвечать. Если я хочу увидеть Вайолет, я должна найти ее сама.

Я делаю глубокий вдох и как можно громче кричу:

— Вайолет!

Несколько девушек уклоняются от меня, как от больной, но пара придали блеску моей смелости.

— Вайолет! — Снова кричу.

— Рейвен!

Она здесь! Ее голос заставляет моим коленям пошатнуться, но мое сердце перекачивает в моей груди со сладкой, беззастенчивой надеждой. Сильной. Храброй. Сразу же, я бегу в сторону ее голоса, толкая мимо суррогатов, которые повторили за мной, выкрикивая имена своих друзей.

— Фоун.

— Скарлет!

— Джинджер.

Но я до сих пор слышу свое имя, голос Вайолет становится все ближе, и вот она здесь. Я узнаю ее везде, даже с глупым покрывалом на ее лице. Мы сталкиваемся друг с другом, и я обвиваю свои руки вокруг нее, чувствуя ее знакомую форму. И я никогда, никогда не захочу ее отпустить.

– Как ты? — спрашивает она.

Не думая я отвечаю ей:

— Все в порядке, а ты…

В воздухе раздаются выстрелы, когда ратники начали стрелять из своих оружий, и Вайолет, и я разделяемся, как толпа суррогатов съеживается. Она хватает меня за руку, и я цепляюсь за нее, как будто она спасательный круг.

– Как дворец дома Озера? — спрашивает я. — Герцогиня хорошо к тебе относится?

– Я… не знаю. — отвечает Вайолет. — Она ударила меня. — Мой желудок сжался. — Но потом подарила виолончель. И еда отменная.

Я испустила смешок в первый раз, будто прошло много лет. Вайолет совсем не умеет врать. Она не подвергается такому же обращению, как я, она бы никогда не скрыла такое от кого — нибудь. Она в порядке. У нее есть пища. У нее есть виолончель.

С Вайолет все в порядке.

Меня переполняет непреодолимое чувство облегчения. Она улыбается мне.

— Как тебе графиня Камня? — спрашивает она.

Я отвечаю ей своим фирменным а — ля — каждый — идет своим путем.

— Не думаю, что мы с графиней поладим.

Ее лицо тяжелеет.

– Почему? Что ты имеешь в виду?