Love Me Harder

Я могла считать себя счастливой женщиной, и все окружающие думали так же. Заботливый муж, прекрасный ребенок и я сама, расцветшая красотой уже в роли матери. Как раз в это время нас пригласили на очередной прием. До того я не посещала их, проводя время с дочерью, но на сей раз Ганнибал настоял на том, что мне пора выйти в свет. И хотя перспектива активного общения слегка пугала меня, я с некоторой радостью восприняла возможность вновь окунуться в светскую жизнь. Гардероб пополнился новым платьем, а я уже успела забыть, когда надевала предыдущее в последний раз. На этот раз темно-красное, простого покроя, с глубоким вырезом и открытыми плечами. К нему как нельзя лучше шла моя новая любимица — красная помада. Закончив сборы, я оглядела себя в зеркало, более придирчиво, чем обычно. И не нашла недостатков. Не увидел их и Ганнибал, когда вышел сопровождать меня. Его взгляд медленно проскользил по мне сверху донизу, и он поцеловал мне руку со словами:

- Bellissima.

- Grazie, - ответила я, почувствовав, как замерло, а затем пустилось вскачь сердце.

Радость от прерванного затворничества заполнила все мое существо, но внешне я оставалась практически бесстрастной. Наверно, так влияло на меня общество Ганнибала. Невольно и бессознательно я стремилась быть похожей на него. Подобное поведение я наблюдала у Уилла, но только теперь поняла, почему оно было таким. Близкое общение с Ганнибалом заставляло людей меняться так, как он того хотел. А Уиллу, с его эмпатией это давалось гораздо легче, чем кому—либо другому. Я вела себя сдержанно, вежливо благодаря гостей, которые поздравляли меня с рождением дочери. Они интересовались ее именем, и когда я называла его, то удивлялись необычному звучанию. Я отвечала, что его выбрал муж, что вызывало новую волну восхищения окружающих им. Особенно усердствовали женщины. Я уже давно заметила, что Ганнибал пользуется успехом у прекрасного пола, но поводов для ревности он не давал мне никогда. Он общался абсолютно ровно со всеми: и с теми, кто всего лишь вежливо поддерживал беседу, и с теми, кто бросал на него пламенные взгляды. Были и такие. Меня они едва замечали, зато Ганнибалу уделяли много внимания. Утешало лишь то, что всем им было далеко до моей красоты. И то, как дипломатично он вел себя с ними. Порой я едва могла удержаться от улыбки, глядя, как Ганнибал, почти ухмыляясь про себя, держит дистанцию с очередной собеседницей, жаждущей его общества. Иногда во время такого общения он даже бросал на меня взгляды, словно говорящие о том, что его все это только забавляет, и я могу не беспокоиться — он по-прежнему только мой.

Как будто я беспокоилась! Ганнибал был моим, я никогда не сомневалась в этом. Его действия с Эбигейл с одной стороны ужасали, но с другой давали ясно понять, к кому он действительно что-то испытывает. Но была ли я все еще его? Рождение ребенка от другого мужчины и отсутствие физической близости в течение долгого времени ставили это под сомнение. Однако этим вечером что-то изменилось. И дело вряд ли было только в том, что я впервые за последнее время вспомнила, что я красива. Снова ощутила себя женщиной, а не просто матерью, которая посвятила себя лишь ребенку на долгие месяцы. Я чувствовала себя желанной. Желание обладания витало в воздухе, и исходило оно от Ганнибала. Мне не было страшно. Почти. Только любопытно.

Мы вернулись домой довольно поздно. Миша во время нашего отсутствия находилась с няней, которую рекомендовали знакомые. Стоит ли говорить, что Ганнибал лично провел собеседование с ней? После такой проверки я могла спокойно доверить дочь постороннему человеку, чего в другой ситуации поостереглась бы сделать. После нашего возвращения няня ушла, а я, накормив Мишу, могла рассчитывать на несколько часов сна. Но сон ко мне так и не пришел. Проворочавшись почти два часа, я оставила попытки заснуть и вышла в гостиную. На дворе была поздняя весна, что сопровождалось отличной погодой. Жаркое лето должно было вот-вот начаться, поэтому окна были открыты. Легкий ветер шевелил занавески, я стояла и смотрела в окно. За спиной раздался едва различимый шорох, и сильные руки вдруг обвили мою талию. Мы стояли неподвижно несколько секунд и молчали.

- Не могу заснуть, слишком жарко, - легко солгала я. - А ты? Тоже страдаешь бессонницей?

- Не совсем, - ответил Ганнибал, привлекая меня к себе ближе. - Я искал тебя.

На нем был только шелковый халат, под которым, я уверена, не было больше ничего. Я почувствовала, как растет его возбуждение, когда он обнял меня крепче. На мне же был легкий пеньюар и кружевные трусики под ним. Минимум одежды не мог помешать любовным утехам, предвкушение которых так явственно ощущалось. Ганнибал медленно убрал мои волосы набок и поцеловал обнаженную шею. Я замерла.

- Я достаточно долго ждал, - почти прошептал он мне на ухо. - Дал тебе время восстановиться.

Я почти успела забыть, чем чревата близость с Ганнибалом. Но его слова вмиг отрезвили меня.

- Восстановиться? - спросила я резче, чем следовало, вывернувшись из его крепких объятий.

- Во время беременности тебе нужно было беречь себя. Потом требовалось время, чтобы ты пришла в норму после родов.

- И что ты сделаешь теперь? Снова изобьешь меня?

- Нет, - просто ответил он.

- Но тебя это возбуждает. Тебя возбуждает, когда я сопротивляюсь.

- Это возбуждает тебя. И…- Ганнибал погладил меня по щеке, - ты не будешь сопротивляться.

========== Глава 38. ==========

Я не успела никак отреагировать на его дерзкое утверждение, как Ганнибал резко прижал меня к стене и впился в губы поцелуем. Его мягкие и теплые губы были настойчивы и требовательны. Внутри меня боролись две части: одна хотела сдаться и немедленно, другая требовала оспорить последнюю фразу Ганнибала. Победила вторая. Он прервал поцелуй, как только почувствовал, что я изо всех сил пытаюсь его отстранить. Не то чтобы у меня это хорошо получалось. И тогда, видимо, чтобы убедить себя саму в правильности своих действий и достигнуть нужного эффекта, я дала ему пощечину. Я сильно рисковала, ведь до этого совершила такое лишь однажды, и это сошло мне с рук благодаря моему положению. А сейчас ничего не мешало Ганнибалу ответить на мою агрессию. Что он и сделал, с улыбкой вернув мне пощечину.

Я была ошарашена. Это походило на игру, но я знала, чем оканчиваются игры с Ганнибалом. Даже сексуальные. Уже не церемонясь, я изо всех сил отпихнула его от себя и попыталась уйти, но он, как всегда, оказался быстрее. Ганнибал довольно грубо толкнул меня так, что я упала на софу. Не успела я сделать движение, чтобы подняться, как он уже был сверху, прижимая мои руки. Продолжать сопротивляться было бесполезно, поэтому я просто отвернулась, стараясь придать себе безучастный вид, как бы позволяя ему делать все, что он захочет. Только Ганнибала это не устраивало, и он, схватив меня за волосы, заставил посмотреть прямо на него. Несколько секунд мы вглядывались в глаза друг друга. Мне хотелось отвернуться, потому что в его взгляде пылал пожар, который обжигал даже зрительно. Потом Ганнибал отпустил мои руки, видимо, понимая, что я уже не собираюсь бежать, и правой рукой, отогнув уже намокшие трусики, провел двумя пальцами у меня между ног. Он облизал смазку с них.

- Твое тело правдивее тебя, - слегка охрипшим от возбуждения голосом сказал он.

А затем Ганнибал приник к моим губам в страстном поцелуе, заставляя меня почувствовать свой собственный вкус на его языке. Он освободил себя и меня от немногочисленной одежды, и все вокруг перестало существовать, остались только мы. Я больше не отрицала очевидное — я хотела этого мужчину. Всегда. Были моменты за прошедший год, когда мне казалось, что я больше не интересна ему, но теперь было ясно, что это совсем не так. Ганнибал просто выжидал, он сделал ожидание слишком долгим, невыносимо долгим, доведя меня до предела, когда я была готова сопротивляться для того, чтобы вернуть его интерес, а не потому, что действительно не хотела быть с ним. И когда он наконец вошел в меня, давая такое забытое чувство наполненности, я ощутила, что еще один аспект новой жизни стал идеальным. Мне подумалось, что все может так и продолжаться. Я не знала, радует это меня или огорчает. Все мои мысли быстро улетучились, когда Ганнибал осторожно, но настойчиво ускорил темп, двигаясь во мне все быстрее. Наверно, столь долгое воздержание сыграло свою роль, потому что оргазм показался мне чем-то абсолютно новым. И незабываемым. Мир взорвался вокруг нас двоих, разлетаясь на миллионы разноцветных осколков, чтобы собраться в картинку новой реальности.