Страница 13 из 14
Черный пролистал телефонный справочник. Пушкиных в нем было гораздо меньше, чем Джонсов и Смитов, Пушкина Н. вообще была только одна. Черный набрал номер и врубил громкую связь, чтобы Билл тоже слышал весь разговор. Трубку взяла женщина, но, судя по голосу, довольно древняя старуха.
– Могу я поговорить с Наташей? – Черный бодро подмигнул Биллу.
На том конце провода послышался вздох, покашливание, еще вздох и, наконец, всхлипывающий возглас:
– Наташа умерла!
Черный подозрительно посмотрел на Билла, тот жевал сыр и вообще делал вид, что, кроме сыра, его ничто не интересует.
– Мне жаль, извините, я не знал... Я сегодня прилетел из России, хотел передать приветы... – Черный лихорадочно соображал, как бы ненавязчиво выспросить, как умерла Пушкина, было ли это связано с Бэнк оф Трейтон или с Басиным. В результате спросил в лоб: – А... но что с ней случилось?
– Автомобильная катастрофа, – уже более спокойно ответила старуха. – А вы давно знали Наташу Пушкину, мистер... мистер...
– Лермонтов, – не раздумывая, брякнул Черный. – Примите мои соболезнования. Извините.
Он бросил трубку и воззрился на мышь:
– А может, она просто перепила и врезалась в столб?! Судя по тому, что записал о ней этот маньяк, с нее станется... вернее, сталось... Молчишь?! И правильно молчишь! Мы сейчас еще проверим этого Никки Апраксина!
Черный еще раз перелистал справочник.
– Резиденция Апраксина, – деревянным голосом ответил дворецкий, или мажордом, или камердинер, короче – явно возомнивший о себе слуга.
– Я хотел бы узнать... – начал Черный.
– Отпевание одиннадцатого в 10.00, сэр, – прервал дворецкий. – В соборе Святого Михаила, цветы посылать в похоронное бюро «Крамер и сын».
Черный остолбенел.
Через некоторое время Билл доел все, до чего мог дотянуться, и теперь вылизывал лапу.
– А они ехали в одной машине! – заорал на него Черный. – Понял?!
Он прямо из горлышка допил саке и пересел на подоконник. Разглядывание уличной толпы свысока всегда его успокаивало. Появилось острое желание сбросить токкури вместе с токкури-хакамой кому-нибудь на голову или на крышу машины на стоянке. Темно-зеленый «форд» и мужик, усердно протирающий стекло, были просто идеальной мишенью.
Черный вдруг вспомнил, что видел этот «форд» или такой же около телестудии, и рядом с японским рестораном тоже... И... кажется, за такси, в котором он вернулся домой, тащилась похожая колымага.
Как бы в подтверждение того, что он здесь не просто так, мужик посмотрел на окна Черного, залез в машину, но не уехал.
– Билли!!! А у меня теперь тоже есть «хвост»!
Хмель бродил в голове, и тяга к подвигам не проходила. Черный энергично пролистал басинский блокнот, отыскал еще одну редкую для Нью-Йорка фамилию – Шестопал, живо выяснил номер и позвонил.
– Мне нужен мистер Шестопал.
– Я слушаю, – сказал ровный голос. – Говорите...
Черный нажал на рычаг.
– Бинго! Попался, мать твою! Слышал, Билл? Он попался. Сейчас я заявлюсь к нему на дом и подарю ему этот опус, там про него написано, вот пусть он и разбирается, что с этим делать. А предварительно я отучу этого протиральщика стекол разглядывать чужие окна.
Вооружившись бейсбольной битой и прихватив басинский блокнот, Черный вышел из дому. Но темно-зеленого «форда» на стоянке уже не было.
– Зассал, мать твою?! То-то же! Зассал – так и скажи.
Но на Тридцать шестой улице, где жил Шестопал, Черного ждало горькое разочарование. Шестопала дома не было. Консьержка сообщила, что «мистер Шестопал уже месяц как в отъезде и никто не знает, где именно».
– Не может быть, – заартачился Черный, – я же с ним сегодня разговаривал.
– Не может быть, – уверенно заявила консьержка. – Позвоните еще раз.
Черный набрал номер.
– Але, мистер Шестопал?
Через секунду размеренный голос ответил:
– Я слушаю. Говорите после длинного сигнала. Я слушаю и записываю...
Мать его! Это был автоответчик. Нет, надо определенно что-то предпринять.
– Вы знаете, – плаксиво промямлил Черный, – ну просто ума не приложу, что же делать. Я его адвокат, и тут такой случай... а он меня не предупредил, что собирается уезжать...
– Адвокат? – индифферентно спросила консьержка.
– Да. – Черный протянул ей визитку, на которой крупными буквами было написано: «CH. P. R».
И никаких телефонов и адресов. Это, конечно, можно было перевести как угодно.
– Даже не знаю, как вам объяснить, – мямлил Черный. – У мистера Шестопала умерла богатая знакомая и...
– Я слышала, сэр, – округлила глаза консьержка. – Ее убили, какой ужас!
– Да... и она... оставила мистеру Шестопалу все свое имущество, – несколько натужно соврал Черный, интенсивно, впрочем, развивая эту мысль. – Но завещание составлено таким хитрым образом, что он может все упустить, если немедленно, с моей помощью, не предпримет некоторые шаги. Но как же он их предпримет, если об этом ничего не знает?! – «А ведь в этом есть некоторый смысл, мать его!»
У консьержки медленно, но верно загорались глаза.
– И если бы вы помогли мне найти его, то...
Наживка была слопана немедленно.
– Сэр, у меня есть номер мистера Шестопала! – выпалила она. – Для подобных экстренных обстоятельств.
– И? – Черный был даже несколько разочарован столь быстрым успехом, предполагая значительный торг за право попасть в квартиру Шестопала («даже не попасть, мэм, просто посмотреть одним глазком в замочную скважину, конечно, одним, кто это, интересно, смог бы двумя»).
– И?
Черный спохватился:
– Полагаю, мэм, что вижу перед собой настоящую американскую патриотку, которой изображение великого человека своей страны должно быть особенно дорого.
– Кого именно, сэр?
– Допустим... – Он полез в бумажник: – Что вы скажете о президенте Гамильтоне, мэм? – Высунул десятидолларовую бумажку.
– О Гамильтоне, – разочарованно протянула консьержка. – Я думала, мы ведем речь о величайшем из американцев...
– Я догадался, мэм, – перебил Черный, – вы, конечно, говорите о Линкольне.
– Вы хотите меня оскорбить! Я имею в виду Бенджамина Франклина. Я как раз коллекционирую его изображения.
– Н-да. – Торг был явно уместен. – А что вы думаете о Джексоне? – Он продемонстрировал двадцать баксов.
– А что тут думать? За одного Джексона двух гамильтонов дают. Сойдемся на Гранте, мистер, как там вас, CH. P. R., кажется?
– Забудьте эти буквы.
– Давайте встретимся, – продолжал упорствовать Черный, дозвонившись-таки до Шестопала. – Это в ваших же интересах. Сами видите, что творится с вашими знакомыми. Скажите где, и я подъеду.
– Но я даже не в Штатах, вы не понимаете! Я в Голландии, в Амстердаме.
– Да я завтра там смогу быть! – заявил Черный, проклиная все на свете. – Слетаю на один день, черт с вами!
– Ладно, – после паузы сказал Шестопал. – Отправляйтесь по улице Приксенграхт. Перейдите мост Магере и, очутившись на другой стороне канала, стойте возле ближайшей телефонной будки. Ровно в десять вечера.