Страница 65 из 69
И тетушка наконец-то рассмеялась.
- Признаться, не ждал, что вы так быстро решитесь, - граф разлил вино, протянул бокал будущему родичу. - Хотя мелькнула, знаете ли, мысль, что у вас с Гелли могло бы что-нибудь получиться - на том злосчастном балу, я заметил мельком, вы смотрели друг на друга так, будто одни во всем мире.
Сейчас казалось, что он уже тогда понял: дело к свадьбе. Хотя, если быть точным, мимолетное впечатление тут же забылось, вытесненное тревогой за Джегейль, и вспомнилось лишь теперь. Но Гелли и впрямь выделяла адмирала фор Гронтеша из прочих мужчин, а после бала это буквально бросалось в глаза.
- Я и сам не ждал, - адмирал неловко усмехнулся, принимая бокал. - Но стоит ли тянуть, если уж что-то о себе понял? Жизнь, граф, дама неверная, вторых шансов не дает почти никогда. Я только представил, что оставлю Гелли за спиной, отправляясь в бой, и стало совершенно невыносимо думать, что она может так и не узнать о моих к ней чувствах.
- Понимаю.
Они отпили вина почти одновременно - медленно, смакуя. Терпкий вкус поздней осени - дыма костров, прихваченных первыми морозами ягод. Вкус зрелости…
- Мальчишки любят загадывать на «после войны», - задумчиво сказал адмирал. - Отчего-то им кажется, что это признак настоящего мужества - отказаться от чувств, отложить их на мирное время. Но это не так. Когда знаешь, что тебя ждут, чувствуешь себя обязанным победить и вернуться.
- Да, вы правы, - граф невольно припомнил кое-какие приключения своей молодости. Его не ждала любимая, зато ждали сестры, и ради них он не мог себе позволить глупо и бесславно сгинуть. Особенно после того, как пришло известие о гибели Арбальда, и Гелли была чуть жива от горя.
Адмирал размышлял о том же:
- У меня дочь и сестра. Реннар уже взрослый, но и ему, я думаю, было бы тяжело потерять отца. Но он мужчина, он и сам будет сражаться. А Сильвия и Лили-Унна… они нуждаются в моей защите. Знаете, граф, для них годы моей опалы были почти счастливыми, и я не могу их в том винить.
- Понимаю, - повторил граф. В последние месяцы его привычка к одиночеству ушла, сменившись теплым чувством присутствия семьи, и он легко мог понять такие же чувства. Гелли, наверное, тоже было одиноко в ее поместье. - Вам стоит перевезти их сюда. Пусть ждут вас вместе с Гелли, и им будет не так тоскливо, и вам спокойнее. Конечно, ваши земли далеко от побережья, но все же опасно оставлять женщин одних в военное время. Как выразилась бы моя племянница, они - ваше «слабое звено».
- Я уже думал об этом.
- В таком случае, не тяните.
- Сильвия давно просилась в столицу, но она слишком юна.
- Полагаю, здесь найдутся для нее сверстницы.
Разговор тек неторопливо и тепло - о семьях, о родных и близких. Повод позволял, и благом казалось отвлечься от мыслей и забот военных, вспомнить о будущем рода, о той незримой нити, что проходит через ныне живущих, связывая предков и потомков. Граф подумал даже - а эту мысль он не допускал до себя, пожалуй, уже лет двадцать - что и на нем лежит незримое, но весомое обязательство, ибо род фор Циррентов пока что не продолжен ни в одной из ветвей.
Вошла Джегейль, как-то незаметно на столике появилось все для чаепития, наконец-то присоединилась к ним и Гелли - она сменила темно-синее домашнее платье на праздничное серо-стальное, с перламутровым отливом, украшенное мелкими жемчужинками и серебряным шитьем, и в глазах адмирала тут же вспыхнуло восхищение. Терпко запахло любимым чаем «племянницы» и адмирала - граф подумал, что скоро и он привыкнет к этому варварскому напитку. Ланкен доложил о приезде его высочества с порученцем.
Давно у начальника Тайной Канцелярии королевства Андар не случалось таких спокойных, безмятежных дней.
И, право же, ему стоило бы вспомнить собственную, годами опасной работы выпестованную мудрость: чем прекрасней день, тем больше шансов на отвратительный вечер.
Вот уже второй день Ларком владело то ледяное, убийственное спокойствие, которое прежде накрывало его лишь в бою. Он спокойно ответил на все вопросы начальника полиции, спокойно выслушал, что Громобоя спасти не удалось, зато один из стрелявших захвачен живым, пообещал до конца расследования не выезжать без охраны и даже не напомнил, что в этот раз охрана была, вроде бы, при нем.
Наконец-то он понял всей душой то, о чем ему твердил дед и что, казалось ему, он понимает разумом - война уже идет. Здесь, совсем рядом с королевским дворцом, с домом его друга Реннара, с особняком фор Циррентов, с городской ратушей и театром. Война - без открытых стычек и тем более сражений, но тем выше цена победы или поражения. Потому что именно сейчас одна меткая пуля может перечеркнуть все будущие победы. Уберут его, адмирала фор Гронтеша, нескольких командиров и штабистов потолковее, и поражение войскам Андара почти гарантировано.
Этого осознания хватило принцу на то, чтобы он перестал воспринимать столицу как «зимние квартиры». Теперь каждый шорох заставлял вслушиваться, от каждого звука, выбивающегося из привычного фона, ладонь дергалась к пистолету. Переход в боевой режим произошел естественно и почти незаметно для него самого - проснувшись, он сначала почистил и зарядил пистолеты и лишь затем приказал подать воду для бритья, за завтраком отставил в сторону вино, а, получив с курьером срочное приглашение к фор Циррентам, прежде всего вооружился и сообщил об отъезде дежурной смене охраны.
Всю дорогу до особняка фор Циррентов принца не оставляло тревожное, зудящее ощущение вражеского присутствия, чужого взгляда, примеривающегося, как лучше прицелиться, близкой засады. К концу пути он был настолько на взводе, что, столкнувшись с Рени, первым делом отругал его за беспечность и запретил выезжать без охраны. Реннар, и без того, кажется, не горевший желанием продолжать уроки с барышней фор Циррент, обиженно насупился и ядовито спросил, не желает ли его высочество завернуть своего порученца в вату или, еще лучше, запереть в хрустальную башню, словно какую-нибудь нежную деву из старинных легенд.
- Брось, ты просто нужен мне живым и здоровым к началу войны, - Ларк заставил себя рассмеяться, хотя сейчас ему было совсем не до смеха.
Положение спас Ланкен, пригласивший гостей проследовать в библиотеку, а охрану - пройти в малую столовую, дабы отогреться чаем и скромной закуской. Вот только ощущение вражеского напряженного взгляда и нацеленного в спину чужого оружия никуда не делось, и более того, теперь принцу навязчиво чудилось слабое, едва ощутимое эхо чужих шагов за спиной. Ларк недовольно подумал, что ни с того ни с сего становится параноиком. В конце концов, разве мало было прежде покушений? Давно бы пора привыкнуть.
Между тем в библиотеке графа фор Циррента царил спокойный семейный уют. Обе виконтессы, старшая и младшая, пили чай, а сам граф как раз наполнял вином бокалы - себе и адмиралу. Поставив бутылку, он поднялся:
- Рад видеть, ваше высочество, герцог, - несмотря на официальное приветствие, начальник Тайной Канцелярии тепло улыбался. С сияющей улыбкой обернулась к вошедшим виконтесса Эбигейль, довольно кивнул адмирал, увидев Реннара:
- Хорошо, что вы уже здесь, сын мой. Граф послал курьера за вами, полагаю, вы разминулись где-то в пути. У нас здесь наметилось семейное дело…
И в этот миг принц встретился взглядом с Джегейль. Та смотрела на него и мимо, словно увидев что-то страшное за его спиной: рот приоткрыт, как будто приветствие замерло, не сорвавшись с языка, рука сжимает чашку, не донеся ко рту.