Когда приближаются дали

Сидя за столом и положив голову на руки, подремывал Макушкин. Иногда он вскидывал голову, глядел затуманенными глазами на щит и снова клевал носом.

От двери подуло холодным ветром. Макушкин нехотя обернулся. Там, на пороге, стоял профессор и рыскал глазами по щиту.

- Какое у тебя напряжение? Где вольтметр?

Макушкин встал и неопределенно указал пальцем.

- Сто шестьдесят вольт! - радуясь своей догадке, воскликнул Литовцев и проговорил с наигранным пафосом: - Да тебя под суд отдать мало! Саботажник! Вредитель! Испытания срываешь? Сколько ты должен держать?

- Двести двадцать. Ну вот вам, пожалуйста. - Макушкин повернул штурвал. Тут напляшешься досыта. Разве это работа? Техника движется вперед, а тут крути Гаврила. Стабилизаторы надо ставить. Нечего людей мучить.

- Замучился, бедный. - Валентин Игнатьевич тронул штурвал. - Трудная работа. Ну вот что, молодой человек, - предупредил он. - Дело твое - дрянь. Знаешь, что за халатность бывает? Еще неизвестно, как там насчет первой аварии, но здесь дело ясное. Не петушись, не петушись, - заметив протестующее движение Макушкина, Валентин Игнатьевич поднял руку. - Скажи спасибо, что попал на меня. Человек я добрый, а потому прощаю. Ничего не скажу начальству. Но если еще раз замечу - берегись!

Валентин Игнатьевич ушел с сознанием собственной правоты и доброты. Теперь этот лентяй будет работать не за страх, а за совесть. "Нет, при чем тут совесть? - иронически усмехнулся он. - Именно за страх. Узнай Васильев, что монтер спутал ему все карты, не поздоровилось бы малому". Но Валентин Игнатьевич добр. Зачем подводить людей? Можно и помолчать. Но самое главное Макушкин не раскроет рта. Ни гугу, молчок.

Лабораторные испытания пока еще не позволяли судить, насколько прочен и надежен бетон, полученный при последнем эксперименте, но Васильев понимал, что произошел некоторый сдвиг и надо обязательно докопаться, в чем же здесь дело. Однако при соблюдении всех тех же условий, той же рецептуры, технологии, повторение опыта ни к чему не привело.

Макушкин, сбросив с себя остатки дремоты, следил в оба глаза за вольтметром и точно поддерживал требуемый вольтаж. Теперь профессор может зайти в любую минуту. Прозеваешь во второй раз - не поздоровится.

Глава четырнадцатая

"ЧЕРТЕЖ МЕЧТЫ"

Через несколько дней после беседы с Васильевым, когда у него руки опускались из-за неудач, когда масса Даркова никак не хотела твердеть, снова пришла целая делегация из совхоза. Пришли члены комсомольской бригады. Пусть о них расскажет Багрецов? Он молод, экспансивен, весь устремлен в будущее, и ему близки мечты сверстников.

На этот раз в технический дневник Багрецова прорвались и кое-какие эмоциональные мотивы, к технике отношения не имеющие. Вот как он описывают прием молодежной делегации начальником строительства Васильевым А. П., которого автор дневника чаще всего обозначает инициалами.

10 октября, 2 часа ночи. Сегодняшние испытания ничем не отличались от вчерашних. Разбрызгивание массы Даркова на любую поверхность - металлическую, деревянную, бетонную, кирпичную или просто на грунт - дает хорошие результаты: по прочности, стойкости и другим показателям не уступает лучшим маркам бетона. Так утверждает А. П. и даже само "лидаритовое светило" В. И. (Литовцев, конечно). Но до сих пор никто из них, вкупе с Е. В. Пузыревой (кажется, я о ней в своих записках не упоминал) и "близнецами", никак не может понять, почему в стройкомбайне эта масса ведет себя, как самая вульгарная известка, и никак не хочет держаться ни на потолке, ни на стенках будущего дома. Смотришь на экраны Надиных телеконтролеров, и сердце кровью обливается. Рушится дом прямо у тебя на глазах.

И вот сегодня вечером в нашем "конференц-зале", так мы в шутку называем комнату, куда сейчас из-за холодов перенесли пульт управления стройкомбайном, началось вроде как производственное совещание, "летучка", "планерка", по-всякому можно называть. Присутствовали все, от кого хоть в какой-то мере зависели успехи и неуспехи испытаний. Вел совещание А. П. Блистал терминологией и латинскими афоризмами В. И. Поддакивали ему Пузырева и "близнецы". Не могу удержаться, чтобы лишний раз не вспомнить Маяковского. Мне кажется, что он написал о "близнецах" вот эти строки: "Этот сорт народа - тих и бесформен, словно студень; очень многие из них в наши дни выходят в люди".

Точное определение. Ну что еще? На этом совещании были и мы с Надей. Пришел и Алеша, протиснулся в уголок, стараясь быть незаметным. Вряд ли мне нужно описывать это совещание. Как мои контрольные приборы, так и Надины "телеглазки" работали нормально. Речь шла о технологии, о новом методе строительства, где мы с Надей выполняли роль сочувствующих соглядатаев, вооруженных электронной техникой.

Совещание подходило к концу. А. П. рассказал о программе завтрашних испытаний, пожелав нам покойной ночи, но в эту минуту вдруг распахивается дверь и на пороге появляется целая делегация. Это как раз те ребята и девушки, которые недавно приходили к А. П. с просьбой поскорее построить клуб. Девчонкам, мол, танцевать хочется.

Но сейчас не за этим сюда пришли ребята. Секретарь их комсомольской организации Максим Братухин (я его знаю - головастый парень) снял кепку, расстегнул ватник и начал так:

- Может, мы и некстати заявились к вам, но дело у нас общее.

Из рассказа Братухина я впервые, к моему стыду, кое-что уяснил для себя. Я, конечно, уже слышал о таких бригадах, но непосредственно не был связан с ними - судьба этих ребят меня взволновала. Начинали они с малого. У многих из них разная квалификация, заработки разные, а семейное положение примерно у всех одинаковое.

В бригаде оказалось несколько девушек с низкой квалификацией, они зарабатывали меньше других, но не хотели оставаться в долгу. Стали повышать свою квалификацию, надо учиться. Организовали курсы, где преподавали наиболее знающие члены бригады. Девушки овладевали новыми профессиями, и заработки у них повысились, получают теперь не меньше самых квалифицированных членов бригады. Здорово! Ноя забежал вперед. Очень мне понравилось, как у них поставлено дело. Братухин-то начинал разговор не с этого. Он наконец оставил в покое свою кепку, которую мял в руках, пока здоровался и извинялся за поздний визит, сунул ее в карман и с достоинством продолжал:

- В совхозе у нас полная механизация. Вот какая штука! Электрифицировать все можем, а ютимся пока у колхозников или живем в вагончиках. Конечно, мы бы и сами срубили домишки не хуже, чем в деревне, но, если существует такая "домостроительная машина", считаем, что возвращаться к старому просто нельзя. Оторвись моя башка, нельзя. Зачем лес губить на жилье?

...Примерно так рассказывал этот уж очень симпатичный мне парень. И я его могу понять. Ясно, что у богатого совхоза найдутся деньги для строительства поселка. Есть, конечно, типовые проекты, созданные опытными архитекторами. Пройдет год-два - и вот вам, пожалуйста, новый поселок не хуже, чем у людей. Но ведь лес-то нужен и нашим потомкам. Как же его не беречь? Братухин прав. Широко мыслит этот парень. Понял и перспективу метода Васильева в строительстве. А перспективы этого края тоже такие, что дух захватывает.

Только вчера мне сказал А. И., а сегодня сослался на это Братухин. Оказывается, совсем недавно геологи разведали в здешнем районе богатые угольные месторождения. Предполагается строительство современного города. Ничего бы я так страстно не желал, как удачи экспериментов А. П. Вот это был бы город! И не зря Литовцев так борется за свой лидарит, хотя должен понимать, что на лидарит рассчитывать нечего. Слишком дорого обойдется само строительство. А кроме этого, еще надо построить мощный химический завод для производства полимера столь высокой стоимости. Пройдут годы, пока закончится строительство завода, пока освоят выпуск лидарита. Потом еще проверка, как он поведет себя в эксплуатации. Экспериментальный поселок необходим. И Литовцев будет стоять на своем.