Страница 3 из 17
В течение первого года обучения в средней школе я тайно встречалась со старшеклассником. Каждый раз, когда он брал меня за руку, даже просто для того, чтобы проводить вниз из холла в класс, я чувствовала, как в животе начинает течь жидкий огонь и по коже бегут мурашки. Мы, задыхаясь, ласкали друг друга либо в его автомобиле, либо на моем любимом месте – опушке с другой стороны леса. Однажды вечером я пришла домой достаточно поздно, из-за чего воображение моего отца несколько разгулялось. На самом деле не произошло ничего предосудительного – я просто потеряла счет времени, делая уроки вместе с подругой. Глядя мне прямо в глаза, он предупредил: «Берегись, девочка. Заиграешься – придется расплачиваться!» Это загадочное предупреждение, а также раздувающиеся животы двух моих одноклассниц, послужили достаточно надежным фундаментом для чувства самосохранения, но я никогда не забывала о том, что отец использовал слово «игра». В итоге в течение следующих двух лет я оставалась предприимчивой и игривой девственницей.
На шестнадцатый день рождения, следуя совету старшей сестры, я сделала себе подарок – в первый раз посетила общество планирования семьи. Гинеколог спросила меня, занималась ли я сексом. Я ответила, что хотя я «не дошла до конца», было кое-что, что мне весьма понравилось делать, и именно поэтому я и пришла сюда. Она обследовала меня, а затем дала мне рецепт на противозачаточные средства. Благодаря современной науке я освободилась от цепей целомудрия ровно месяц спустя. Он был на несколько лет старше меня и понятия не имел, что я отдала ему свою девственность, и насколько я была счастлива, покончив с ней!
Однажды он представил меня своему другу, которому принадлежал магазинчик винтажной одежды. Спустя всего три минуты я уже работала у него неполный рабочий день, если это можно так называть. «Уличный театр» был чем-то бóльшим, чем просто магазин – это было место, застрявшее в 1980-х. Музыканты, мотоциклисты, постпанк-рокеры, фетишисты и модники приезжали в наш магазин со всего Восточного побережья Америки, чтобы купить самые крутые, самые сексуальные, самые темные, самые смелые прикиды, какие мы могли придумать. В «Уличном театре» также был большой выбор английской кожи: эротичнейшие лодочки, лифчики и пояса с металлическими бляшками, ботинки с пряжками, наручники, маски, эротические смирительные рубашки и ремни для связывания и другое снаряжение из мира альтернативной моды и БДСМ.
Когда в магазине не было покупателей, мы смотрели в задней комнате шведские порнографические видеофильмы, разбирая новые поступления из магазинов подержанных товаров, в которые мы регулярно заезжали. Отчасти моя работа заключалась в том, чтобы служить привлекательной витриной магазина. Я была счастлива носить все, что создавало образ «Давай, быстрее киска! Давай, жги!». Мне нравились утягивающие викторианские корсеты и черное кружевное дамское белье 1940-х, пояса 1950-х, а также сетчатые чулки и лифчики-торпеды. В то время, когда мне не нужно было учиться в школе, я вынимала из своего платяного шкафа все это богатство. Оглядываясь назад, я понимаю, что благодаря своему интересу к моде я познакомилась с нетрадиционными формами любви.
«Мне кажется, тебя следует отшлепать!»
Был один посетитель, который приходил в магазин почти каждый день. В его татуировках, его дьявольской бороде и запахе его кожаной куртки было нечто опасно сексуальное. Я нервничала, когда он направлялся ко мне от ювелирного прилавка, а также когда слышала низкий грохот его байка, который он парковал на стоянке неподалеку от магазина. Когда я приняла его предложение прокатиться, он был зрелым мужчиной – ему было около сорока – а мне шел восемнадцатый год.
Я села позади него на мотоцикл – это придало мне уверенности. За всю свою короткую жизнь я никогда не чувствовала себя более взрослой, женственной и свободной. Но когда он выехал на дорогу, ведущую к его квартире на побережье, я почувствовала, что у меня стало перехватывать дыхание, и к тому времени, когда я оказалась в его гостиной, мое сердце колотилось настолько сильно, что мне показалось – я вот-вот упаду в обморок. Он предложил мне пива, включил какую-то музыку, и мы взгромоздились на перила его балкона, откуда были видны грозовые волны Атлантики. Мы болтали достаточно долго для того, чтобы я смогла наконец взять себя в руки, а затем он поцеловал меня, положив руку мне на бедро, и мы покинули балкон, направляясь в его спальню.
Мы извивались в безумстве поцелуев и нежности, когда он резко оторвался от меня и внимательно посмотрел мне в глаза. Затем он медленно поднял мои руки, прижал поверх головы и прошептал мне на ухо: «Ты – непослушная девочка, не так ли? Мне кажется, тебя следует отшлепать!» Я истерично засмеялась, попыталась убежать, но он схватил меня, игриво перекатил себе на колени и продолжил делать то, что, по его мнению, я заслужила.
Сначала я сопротивлялась и попробовала высвободиться, но после нескольких точно нацеленных ударов, я поняла, что его цель состояла не в том, чтобы причинить мне боль. Он надеялся, что это мне понравится. Мое решение позволить ему продолжать и включиться в эту новую игру было не совсем сознательным – мое тело подменило мое сознание, потому что я наслаждалась! Я была счастлива позволить ему чередовать шлепание по моим, теперь уже розовым, ягодицам и трение моей промежности. Когда он, наконец, позволил мне перевернуться, я попыталась высказать свое впечатление, но он ясно дал понять, что мое удовольствие было приятно и ему.
Затем, не убирая рук с моего тела, он спросил меня, связывали ли меня когда-нибудь. Без малейшего колебания я солгала: «Да, конечно!» И прежде, чем маленькая мисс «Я-все-знаю» осознала, на что она согласилась, ее запястья были скреплены пряжкой и парой кожаных манжет, она была связана, распластана на двери спальни, а ее ягодицы прижимались к прохладной древесине двери.
Из-за порнофильмов, просмотренным в подсобке магазина, у меня были серьезные основания нервничать, так как единственные сцены неволи, с которыми я была знакома, включали стонущих мазохистов и серьезно настроенных и неутомимых садистов.
Но мне повезло. Этот человек был доброжелательно настроен и опытен, он пользовался не только руками, но и мягким кожаным флоггером, который применял для нашего обоюдного удовольствия. Он никогда не переступал предела моих возможностей и постоянно удостоверялся, что со мной все в порядке. Я чувствовала себя в безопасности и постепенно отпускала вожжи своего удовольствия. Это было незадолго до того, как я поняла, что он наслаждался моим инициированием так же, как и я. Это было летом 1986 года, за несколько недель до того, как я уехала из Норфолка, чтобы начать изучать искусства в Университете Содружества в Ричмонде, штат Вирджиния.
Я взялась за программу гуманитарных наук в университете так же серьезно, как и за свое сексуальное освобождение, несмотря на пугающую реальность ВИЧ. Мое молодое поколение было последним, которое без стеснения и без презервативов принимало участие в разнузданных оргиях, пробуя разнообразные виды секса. К счастью, мне удалось пройти этот этап жизни и остаться невредимой, и теперь я признаю, что это был опасно беззаботный период моих сексуальных изысканий. Вспоминая эти годы безудержной полигамии, я понимаю, что мне невероятно повезло, причем много-много раз.
Невероятный любовник
Когда я училась на втором курсе, я встретила другого мужчину, который оказал очень большое влияние на мою дальнейшую сексуальную жизнь. Когда я впервые уступила его ухаживаниям, это был также первый случай, когда я испытала пик сексуальных ощущений. Мой потрясающий любовник настоял на том, что сумеет доказать мне – мы оба можем иметь множественный оргазм. Я ему поверила в тот момент, когда в третий раз достигла кульминации. Это была долгая ночь, полная любовных ласк; наши тела соединились и мы отринули все земное.
На следующее утро мы вместе приняли горячую ванну и оделись. Предложив мне блюдо, полное фруктов, он прочитал мне некоторые из своих любимых стихов, а затем – глаза его вспыхнули от предвкушения – скомандовал: «Теперь сними с себя все, кроме обуви, и сядь на этот стул!» Его тон был игриво строгим, и потому я счастливо повиновалась. Сняв одежду, он растянулся на кровати в той самой позе, в которой я провела большую часть вечера, и объявил: «Я в настроении поменяться с тобой местами. Теперь твоя очередь позаботиться обо мне». Я наклонилась над кроватью и нервно закрепила мягкими кожаными браслетами его руки и ноги, которые были присоединены к столбикам кровати, и мы возобновили наши скачки. Двадцать четыре часа спустя я вышла из ворот рая, и если бы в понедельник утром у меня не было занятий по французскому языку, то я осталась бы там.