Страница 12 из 16
Морок сделал еще шаг ко мне, остановила его жестом, задумавшись, как будет лучше. Голой раздевать его или ему голым раздевать меня? По мне, ни так, ни этак… Но выбора нет. Придется что-то решать.
– Я первая тебя раздеваю, – поведала ему нежнейшим голоском.
По крайней мере, буду видеть и выражение лица, и реакцию на мои действия. А также по взгляду попытаюсь понять, как на него процесс моего разоблачения подействует.
– Что-то взамен этой одежды надеть можно будет? – задала еще один вопрос.
– Домашнее одеяние, – ответил мужчина тихо, не став со мной спорить по поводу очередности.
– И где оно? Для тебя и для меня. И если это такое же прозрачное нечто, что ты мне уже демонстрировал, то по нескольку штук и того, и другого, – наученная горьким опытом, решила обговорить все условия заранее.
Надеюсь, что предусмотрела все. Затаив дыхание, и мысленно перекрестившись, принялась за дело. Подошла близко-близко к Мороку. Смогу ли немного подразнить его и наказать за все обидные слова, что сказал в мой адрес? Как не сорваться самой и суметь отказать в такой пикантной ситуации? Тэйалия я или как?
Первой сняла маску, надеясь на то, что не придется разгадывать головоломку под названием «Что снять сначала, а что потом?». Маска поддалась, кажется, никакой строгой очередности, что за чем снимать, не существует. А то ж замучаюсь отдирать то, что не снимается, пытаясь понять, что снять следующим. Пояс сняла без проблем, стоило только взяться за него, как он оказался у меня в руках.
А дальше уперлась в тупик, так как не понимала, что делать с красной одежкой. Помню, что она была кусками ткани, которые под руками жрецов принимали нужную форму. Но что нужно сделать, чтобы снять, просто не знала. А спрашивать гаденыша не хотелось. Прикоснулась к одеянию ладонью в перчатке, провела по ткани… И, о чудо! Красная хламида исчезла.
Как все просто! Никаких тебе замочков и прочих заморочек. Прикоснулся и всего делов! Интересно, а одевается это все так же легко? И обязательно с чужой помощью? То есть после того, как отдохну и решу одеться для выхода на улицу… Что-то мне уже не нравится это, совсем. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Коснулась следующей золотой одежки, и она с тихим шелестом скользнула вниз и тоже испарилась.
Дальше не концентрировалась на том, что делаю. Просто касалась и все. Меня слишком заинтересовало то, как ткань соскальзывала с литых плеч и пропадала. Что-то в этом было такое интимно-возбуждающее! Тем более знала, что увижу после того, как слетит последняя одежка, и даже предвкушала этот момент.
На последних слоях шалила немного. Не просто касалась, а проводила ладонями по груди, по плечам, впиваясь взглядом в непроницаемое выражение лица урмыта. Мужчина временами вздрагивал, и тогда в зеленых глазах проскальзывало что-то непонятное мне. Неужели моя игра так на него действует? Хотелось бы, чтобы не только меня пронимало до печенок. И я продолжала дразнить мужчину, оглаживая его по животу, но никогда не спускаясь ниже. Правда, и самой от всех этих экспериментов, дышалось тяжело. Под маской кусала губы, так хотелось прикосновения к ним. Поцелуй, о нем грезилось и сильно…
А существуют ли здесь поцелуи? Как здесь выражают свои чувства и влечение? Так ли, как на Земле, или все же иначе? Вдруг здесь принято туда-сюда-обратно и ничего сверх? Эти соображения немного отрезвили, и когда урмыт остался в одних штанах, что были на нем под всей этой одеждой, остановилась и сделала шаг назад:
– Оденешься сам? – порадовалась тому, что голос не хрипит и звучит как обычно.
– Да, тэйалия, – ответил он низким вкрадчивым голосом.
По позвоночнику пробежала дрожь, так искушающе звучали бархатные интонации.
– Сними одежду с меня, – ответила не менее сладко. – Только, будь любезен, безо всяких вывертов. Просто прикосновение, чтобы одежда упала. Все остальные инициативы оставь при себе. Ферштейн?
– Как скажешь, Светляш… Светлячок, – патоку тона не испортило даже то, что мужчина споткнулся при произнесении моего прозвища.
Этот фокусник даже маску умудрился снять так, что я почувствовала, как по позвоночнику прокатилась очередная дрожь возбуждения. Пальцы урмыта как бы случайно скользнули по подбородку, губам, шее и маска полетела вниз. Но испытующий взгляд Морока выдержала спокойно, усмехнувшись насмешливо в ответ.
– Дальше, – мурлыкнула провокационно.
Мое вожделение может выдать выражение лица… Выдержка у меня не такая крепкая. Но я пока справляюсь. Надеюсь, что справляюсь и выгляжу как всегда. А вот его выдает то, что находится у противоположного пола пониже талии. И обтягивающие красные штаны мужского интереса к моей персоне и процессу раздевания не скрывают совсем. Хоть это здесь так же, как и на Земле.
Мои провокации обошлись мне дорого. Урмыт четко выполнял мое приказание. Просто касался. Но где и как! Если сначала спасало количество одежек, то когда их осталось меньше, чем пальцев на одной руке, стало гораздо хуже.
Морок касался груди, спины, местечка у основания шеи, надавливая, как бы случайно поглаживая… И не всегда делал это руками. Иногда руки заменяли губы. Гад, да и только. Но я молчала. Сказать, чтобы прекратил так делать – выдать истинные чувства. Поэтому продолжала через силу улыбаться, ожидая, когда он завершит с процессом.
Время от времени отвлекалась на вопрос о том, почему он так до сих пор и не снял с меня перчатки. Что-то задумал? Надеюсь, не сорвусь… Ну, очень надеюсь. Ведь взгляд так и возвращается снова и снова к широким плечам, узким бедрам и возбужденному мужскому естеству. Как хорошо, что штаны снимать не пришлось. А то зрелища раздевающего меня и при этом вожделеющего мужика точно не выдержала бы. Когда последняя, золотистая одежка полетела на пол, потянулась и спросила небрежно:
– И где мое домашнее одеяние?
– Еще перчатки, – мягко произнес этот стервец и злорадно усмехнулся.
– Ты это брось! – нахмурилась я.
– Только прикосновения, – теперь мурлыкал уже он, не отпуская своим взглядом моих глаз.
Медленно опустился на колени и попросил:
– Протяни руки вперед.
Поколебавшись, выполнила просьбу, надеясь, что не совершаю ошибки. Морок потянулся к моим рукам губами, быстро ухватил одну перчатку зубами и стянул ее с меня, только этим он не ограничился, скользнул языком по ладони, которую не успела отдернуть. Облизал мои пальцы и слегка куснул.
– Что ты делаешь? – рефлекторно отдернула руку, еле удержав стон, таким удовольствием стало то безобразие, что учинил урмыт.
Да и стояла я перед ним обнаженная, если не считать перчатки на левой руке. И под мужским взглядом, в котором теперь горел огонек вожделения, кожа пылала жаром желания, хотела чтобы ее коснулись языком так же, как Морок поступил с моей ладонью.
– Только прикосновение. Я просто выполняю приказ, – довольно произнес мужчина.
– Вторую сними руками, – прошипела, сглотнув. – И где моя одежда?
– Сейчас все будет, – не вставая с колен, урмыт окинул меня плотоядным взглядом и потянулся руками к моей «не раздетой» ладони.
Стоило бы помнить, что этот нехороший человек, мастер саботажа и любит все переворачивать по-своему. Все, больше никаких игр! Наверное… А кожа-то горит! Так хочется, чтобы кое-кто прикоснулся к моей шее, к груди… Хочется продолжить, полноценно, с полным проникновением. Низ живота сводит, и дышать тяжело. Вот ведь свалился на мою голову интриган. И почему мне не попался кто попроще? А лучше бы вообще никто не попадался. Сейчас находилась бы дома и видела бы десятый сон. Или работала бы, что много лучше, чем чувствовать себя кроликом перед многомудрым и многоопытным удавом.
Организм просто вопил о том, что срочно требуется капитуляция. Либидо подзуживало его и говорило о том, что отомстить мы и потом успеем. Сейчас не помешает получить все, и сполна. Не этого ли добивался Морок? Скорее всего, да. Ему тогда планов придумывать не нужно будет. А вот не стану облегчать ему жизнь! Из вредности.