Убить Марко Поло (рассказы)

- Сейчас бешбармак, а потом отдых, - объявил Абдильда.

- А на охоту завтра? - спросил Дик.

- Завтра экскурсия, - сказал Абдильда. - Тут, говорят, древние люди когда-то жили, интересно же.

- А на охоту когда? - спросил Дик.

- Куда спешить? - удивился Абдильда. - Кушать надо, отдыхать надо!

Дядя Жора прислушивался к разговору вполуха. Подправляя пальцем непослушную вставную челюсть, он старательно жевал диетическую резинку. Шрам на его носу порозовел. На дядю Жору приятно было смотреть: накануне трудной охоты на Марко Поло этот человек был совершенно безмятежен и получал удовольствие от текущей жизни.

- Дядя Жора, - почтительно спросил я, - а что это у тебя с носом? Такие вопросы вполне уместно задавать за выпивкой, после третьей.

- Микроб укусил, - охотно объяснил дядя Жора и тычком вернул на место выскочившую челюсть.

Я хотел было спросить, как он собирается обходиться на охоте без ружья, но раздумал: недостаточно было выпито.

Часа через три об охотничьей экспедиции не заходило и речи. Говорили, дружелюбно перебивая друг друга, о заоблачных ценах в городских дуканах, о близких и дальних родственниках, о мрачных перспективах на будущее в окрестностях Хан-Тенгри и в Америке, о тающем на глазах поголовье овец, о волках, дерзко появляющихся на улицах кишлаков, и о каком-то Соловьеве, застреленном на прошлой неделе в самом центре Москвы с близкого расстояния. Собрались на постсоветском пространстве, за водкой, бывшие советские люди, и им было не до Марко Поло. Каждый предлагал свой план устройства новой жизни, отличный от других: осушить озеро Иссык-Куль и со дна пускать ракеты на Луну, или продать китайцам тянь-шаньские горы и вырученные деньги поделить поровну между гражданами, или распустить милицию и присоединиться к Соединенным Штатам Америки. Дик тоже внес предложение: всех горожан переселить сюда, в горы, поближе к природе, и пусть занимаются скотоводством; и тогда, при полной рабочей отдаче, можно будет года через три-четыре догнать Новую Зеландию по производству баранины. Такая перспектива не зажгла выпивающих. Дядя Жора меланхолично клевал перешибленным носом, а Витька, отвернувшись в сторону, громко хихикал. Да и Абдильда с Русланом не видели ничего путного в рабочем соревновании с неведомой Новой Зеландией и неодобрительно покачивали головами.

- Ты нам лучше про Америку расскажи, - попросил дядя Жора. - Как там вообще-то? Поют, играют?

Но Дик не склонен был рассказывать про Америку, он пустился в путаный рассказ о своих приключениях в зарослях острова Борнео. Киргизы вежливо слушали Дика, а дядю Жору природа тропического острова с его змеями и крокодилами ничуть не занимала, он, поджав под себя ноги, задумчиво сидел на кошме, мурлыкая что-то себе под нос неожиданно приятным голосом.

За бешбармаком, водкой и легкими разговорами хорошо сидится. Время сбрасывает свой раковый панцирь, оно не подразделяется больше ни на минуты, ни на часы и выходит из повиновения железным стрелкам, бессмысленно бредущим по кругу. Вместе со временем возвращается к первоосновному положению и пространство. Америка уже не располагается в пятнадцати часах полета от Хан-Тенгри, за Атлантическим океаном - она просто далеко, как всякий далекий предмет: Москва или Луна. Да и Тель-Авив, хоть он и поближе, совершенно не виден; а раз так, то к чему ломать голову над тем, как там обстоят дела с иракскими ракетами - нацелены они на редакцию моей газеты или больше почему-то не нацелены?

Обо всех этих материях, наряду с запуском межпланетного корабля со дна осушенного озера Иссык-Куль, мы согласно толковали за дастарханом. Так прошел первый день охоты на Марко Поло. И сумерки пришли к юрте на своих синих ногах.

На чистом горном воздухе хорошо спится. Ранним хрустальным утром, разлепив глаза, я обнаружил себя лежащим на полу юрты, в красном конверте, сложенном из широкого одеяла, набитого верблюжьей шерстью. По соседству в голубом конверте мирно спал Дик, а дядя Жора лежал с открытыми глазами под бараньим тулупом.

- Здоровье как? - мутно глядя, спросил дядя Жора. - Сейчас выпьем по маленькой, позавтракаем - и на экскурсию. А я пойду зайцев наловлю на обед, Абдильда просит.

- Я с тобой! - вызвался я с открытою душой. - И Дик пойдет.

- Не! - отклонил дядя Жора. - Заяц шума не терпит, к нему подход нужен.

- А как же ты без ружья-то? - задал я уместный вопрос. - На зайца?

- Ничего! - махнул рукой дядя Жора. - Управлюсь как-нибудь.

- Он ружье свое год уже как пропил, - донес Витька, вошедший с воли.

- Ну да, пропил! - охотно подтвердил дядя Жора. - А на кой оно мне, это ружье? В тебя, что ль, в дурака, палить?

- А хоть бы и в меня, - без спора согласился Витька. - Охотник без ружья не бывает, ты у кого хочешь спроси.

Витька был прав. Дядя Жора снова махнул рукой, отвел глаза и прекратил бесплодный разговор.

- Ну, иди, что ли! - сказал Витька, ухмыляясь во всю свою небритую рожу. - Сеть-то берешь?

- На кой она мне, эта сеть? - хмуро удивился дядя Жора. И добавил уже совсем ни к селу ни к городу: - Ветер же!

Но не было никакого ветра. Намотав портянки и натянув сапоги, дядя Жора ушел ловить зайцев, а мы с Диком потянулись к рукомойнику умываться. Абдильда тем временем сложил наши одеяла, раскинул дастархан и притащил казанок с кипящей шурпой. Появилась и бутылка водки по соседству с казанком. Витька, подцепив когтем, содрал с бутылки колпачок.

- Похмелимся - и поедем, - сказал Абдильда. - Как спали? Хорошо?

- Куда поедем? На охоту? - с надеждой спросил Дик.

- К древним людям, - твердо сказал Абдильда. - По плану.

Отправились втроем - Абдильда и мы с Диком. Витька и Руслан остались, сославшись на подготовку к охоте, к ее заключительному этапу. А мы пошли.

Мне нравятся древние люди, эти лохматые ребята с дурными манерами. Я живо представляю себе, как они сидят в своей пещере, вокруг костра, как, укореняя устную литературную традицию, сочиняют лживые рассказы о ловчих, а возможно, и любовных похождениях и ревут песни, размахивая обглоданными мослами оленей и кабанов. Я испытываю к ним родственные чувства и умиленно удивляюсь себе самому. Иногда мне хочется оказаться среди них.

Дику ничего такого не хотелось. У подножья Хан-Тенгри он испытывал лишь одно желание - убить Марко Поло, и как можно скорей. Поэтому заваленная валунами долинка, куда привел нас Абдильда, ничуть его не обрадовала. Разглядывая изображения людей и зверей, нацарапанные на камнях нашими древними родственниками, он явно скучал.

- Я спросил у Абдильды, как зовут мою лошадь, - сказал мне Дик. - И вы знаете, что он мне ответил?

- Ну что? - не смог я угадать.

- Лошадь! - сказал Дик. - Просто лошадь!

- Да-а... - сказал я. - Зато он вас не обманул, а ведь мог запросто как хоть с этими рисунками.

- Что вы имеете в виду? - насторожился Дик. Он не любил, когда его водят за нос.

- Может, их тут понаделали специально к вашему приезду, - сказал я. Привезли какого-нибудь народного художника с орденом, он и нарисовал.

- Черт их возьми! - в сердцах сказал Дик.- Надо спросить у дяди Жоры, он, мне кажется, честный человек.

Честный дядя Жора появился в долинке под конец осмотра. Охотничьими трофеями он не был обременен, зато тащил за собой на веревке собачку величиной с сурка.

- Заяц где? - цыкнув слюной сквозь зубы, спросил Абдильда.

- Что я тебе - рожу его, что ли? - отпарировал дядя Жора. - У него четыре ноги, а у меня всего две... - Наш егерь, как видно, хлебнул водочки, настроение у него было безоблачное. Но и Абдильда одним вопросом не ограничился.

- А кошку эту зачем привел? - хмуро спросил Абдильда, указывая на собачку.

- Это не кошка, - справедливо заметил дядя Жора. - Я ее на Марко Поло пущу, она загонять будет.

- Она загонит... - сказал Абдильда и снова сплюнул.

Я с опаской оглянулся на Дика, скептически поглядывающего на егеря и его дворняжку. Ясно было и слепому, что эта собака в лучшем случае поймает блоху на собственном хвосте.